Герои на все времена
Шрифт:
Наверное, это неправильное объяснение в любви и неправильное предложение руки и сердца. Наверное. Но чего еще и ждать от неправильных влюбленных…
Не романса же сердцещипательного, в самом-то деле…
Разве что совсем уж неправильного.
Сергей Раткевич
ХРАНИТЕЛЬ РУКОПИСЕЙ
— Ты, что ли, книги из огня спасал?
— Ну я, а что?
Юноша с легкой досадой смотрит на седого как лунь старика. Вот сейчас тот его хвалить да превозносить станет! За то, что
— Это ничего, — усмехается старик. — Я вот в свое время сжег целую библиотеку. Пойдем, поговорить надо.
Теперь юноша смотрит на него с ужасом.
«Сжег целую библиотеку!»
О чем и говорить с таким чудовищем? Как он и вообще дальше-то жить смеет? Да еще и хвастается этим своим «подвигом»!
— О чем нам с вами разговоривать?! — гневно выдыхает юноша.
— Да все о том же… — усмехается старик. — О книгах…
«Рукописи нужно сжечь!» — Старый книжник уж который день твердит себе эту фразу.
Нужно. Необходимо. Нельзя иначе. А не то придут люди короля и… вот только они сжигают рукописи вместе с теми, кто их прячет. Рукописи нельзя прятать. Грех это. Грех великий.
Свитки. Рукописи эльфов. Непостижимые тайны навсегда ушедших бессмертных. Эльфийские рукописи почти никогда не повторяются. Каждая из них уникальна. Бесценна. И даже если первые два слоя совпадают, кто может сказать, что будет в третьем? Во всяком случае, не он. Ему такое счастье недоступно. Не каждому открывается глубинная мудрость эльфов.
Он представил себе все эти восхитительные рукописи, про которые он даже в мыслях своих никогда не смел сказать — мои, представил себе все эти восхитительные рукописи корчащимися в равнодушных ладонях огня, и слезы бессильной ярости потекли из глаз.
«Да как же я могу их сжечь, если они не мои даже, если я всего лишь хранитель, хранитель, и только?!»
Бессильный гнев сжал кулаки.
Рукописи кричали от боли.
— Боже! Да я дьяволу готов их отдать, лишь бы они уцелели! — давясь слезами, прошептал он.
Раздался такой грохот, словно в дверь саданули ногой. Старик сжался от ужаса.
«Они пришли!»
«Пришли!»
«Люди короля!»
«Пронюхали!!!»
«Кто-то видел! Видел и донес!»
— Мужайся, господь услышал твои молитвы! — донеслось от двери.
— Вы… вы кто? — жалко выдохнул несчастный книгочей.
«Не успеть. Ничего не успеть. Спрятать… сжечь… сбежать… поздно. Все поздно».
— Кто вы?! — жалобно и страшно вскричал он, в ужасе eставясь на входящего.
— Друг, — ответил тот.
— Друг… — прошептал книжник, обессиленно опускаясь на пол.
— Друг всех, кто стремится к знаниям. — Незнакомец откинул капюшон плаща, по плечам его рассыпались длинные черные волосы, пронзительные глаза уставились на старенького хранителя рукописей. — И враг всех, кто эти знания уничтожает, — добавил незнакомец, многозначительно положив руку на рукоять меча.
Старый книжник плохо запомнил
то, что случилось потом. Что-то говорил незнакомец, он ему что-то отвечал, объяснял. Пришел в себя он уже среди своих любимых рукописей. Незнакомец был там же. Сидел, вольготно развалясь в кресле самого хозяина дома, небрежно просматривая снятые с полок свитки.— Завтра в полночь, — повторил незнакомец.
Именно эта фраза и пробудила хранителя рукописей от странного забытья, забытья, в котором он что-то говорил и делал, вот только никак не мог вспомнить — что.
— Я прибуду с верными мне людьми, — проговорил незнакомец. — Мы укроем твои сокровища в таком месте, где до них никакой король не доберется. А что касается тебя… ты всегда будешь желанным гостем в нашем тайном хранилище. Посидим за чашей вина, потолкуем о слоях значений…
— Да мне всего-то только два ключа и доступны, — с горечью вздохнул хранитель.
— Только два?! — рассмеялся незнакомец. — Ну, это никуда не годится!
Он снял с пальца драгоценный перстень.
— У тебя такого нет?
— Откуда? — удивленно откликнулся старик. — Да и зачем?
«И при чем здесь эльфийские ключи? — хотелось ему добавить. — Чем эта изукрашенная безделушка может помочь?»
— Вот оттого тебе лишь два слоя и доступны, — усмехнулся незнакомец. — Смотри!
Он взял один из свитков, развернул его и быстро провел перстнем вдоль края.
— Смотри! — повторил незнакомец.
И было на что. Эльфийские руны замерцали как звездочки, а потом над ними появился еще один текст, он висел просто в воздухе, на расстоянии большого пальца от самой рукописи… и был записан человечьими буквами! Человечьими словами.
— Вот так! — сказал незнакомец. — Это первый слой.
Он провел своим перстнем дважды, и руны вновь замерцали, раскрываясь еще глубже.
— Второй слой, — сказал незнакомец.
Три движения перстнем.
— А вот и третий…
Книжник жадно впился глазами в то, чего никогда не читал, не видел, в то, что никогда не надеялся прочитать или увидеть…
Незнакомец тихо рассмеялся.
— Я оставлю тебе перстень, — сказал он. — Чтоб ты не особо скучал в ожидании нашего прихода.
Перстень лег в дрогнувшую руку старика.
— Жди, — сказал незнакомец. — Завтра в полночь.
Он поднялся и быстро вышел, плотно притворив дверь.
Старый хранитель стоял молча, совершенно ошарашенный, в руке его неприятно теплел оставленный незнакомцем перстень, а перед глазами медленно таяли выступившие поверх эльфийских рун человечьи буквы.
«Ох-х-х…»
Неспокойно было на душе. Ведь вроде правильно все решил, а… что-то не так.
Незнакомец этот, конечно, как снег на голову свалился, словно заранее знал, словно мысли подслушал. Странно все это. А все-таки лучше незнакомцу этому свитки отдать, чем вовсе в огонь сунуть.
Старик попробовал читать, но — впервые! — чтение не успокаивало его. Даже наоборот. Неправильно как-то было. Вроде он не у себя дома, в своей уютной библиотеке, самом прекрасном месте в мире, а в многолюдной толпе посреди рынка, где того и гляди кошелек украдут! Вроде сидит он как дурак на самом сквозняке и холодный ветер ему в спину дует.