Герои не умирают

— Эти были последние бандиты? — спросил он.

Женщина кивнула, отнимая трясущиеся ладони от лица. Найз увидел, что ей было лет сорок пять, совсем старушка, и новая волна злости на барзоанцев, посмевших обидеть пожилого человека, всколыхнулась в его душе.

— От своих отстали, — тем временем говорила служанка, сипло и отрывисто, и было слышно, что зубы ее постукивали при каждом слове. — Которые припасы вывозили. Остальных наших угнали. Лерну убили. Марига и Варранту тоже. Они сопротивлялись. Кто это был, господин? Чего им надо?!

— Барзоанцы, — вмешался Найз. — Пираты.

— Радетель Всемилостивый!.. — охнула служанка, в ужасе расширяя заплаканные глаза. Грязные пальцы прижались к губам, точно загоняя назад рвущийся крик. — Но как?.. Что?.. Радетель!.. Откуда?..

— Откуда пришли — туда не вернутся. Мы с ними разберемся. А тебе больше бояться нечего, — Фалько взял ее за подбородок, приподнял голову и заглянул ей в глаза. — Веришь мне?

Служанка моргнула, не в силах отвести взгляда, тихо всхлипнула в последний раз, и кивнула.

— Ну вот и хорошо. Ты знаешь, где у вас хранится ламповое масло? — уже мягче спросил гардекор.

— Да, конечно!

— А лодки, на которой вы подвозите припасы к дворцу, они не забрали?

— Нет, лодки на месте! — убежденно замотала головой женщина. — Они в каретах господских всё вывозили. Мешки, бочки, туши, рыбу…

Найз невольно хихикнул, представив картину, и даже Фалько улыбнулся:

— Пропустить такое зрелище! Никогда себе не прощу!

Собрав и тщательно протерев меч и нож, он подошел к служанке и галантно подал ей руку, точно аристократ, приглашавший даму на танец:

— Ведите, моя прекрасная мадам!

Та робко улыбнулась, взяла гардекора за локоть, но тут же отпустила, смутившись.

— Туда нам, — конфузливо ткнула она пальцем в темноту. — Четверть дистанта, наверное, до канала отсюда. И амбар, где масло, тоже в той стороне.

Найз, конечно же, последовал за ними — но не раньше, чем отстегнул от пояса одного из барзоанцев кинжал.

Вот теперь предложение «Мы с ними разберемся» звучало правильно.

* * *

Обследование амбаров, где хранились несъедобные запасы, заставило гардекора нахмуриться: лампового масла обнаружилось всего четыре бочонка по тридцать волмов.

— Даже на один корабль маловато, — задумчиво нахмурился Фалько. — А если их больше… А по закону подлости их обязательно будет больше, вот увидишь…

— Может, что-то еще пойдет? — с надеждой воззрился на него мальчик.

— Растительное масло есть? — гардекор с сомнением глянул на Иладу, служанку. — Смола? Древесный уголь? Дрова, наконец?

Та, посвященная в их замыслы, удрученно покачала головой.

— Растительное всё вывезли, я видела. Угля и дров нет, на кухню все запасы отправили перед праздником. Смоле — откуда у нас взяться? Чай, дворец королевский, не смолокурня…

— А может, хватит на два? Как-нибудь? — с замиранием сердца спросил Найз.

— Если не хватит, попросим остальные поджечь самим, — хмыкнул Фалько и обернулся к служанке: — Сено, надеюсь, они не съели?

Через полчаса торопливого тяжелого труда два брандера были готовы. Бочки с маслом поделены и уложены на сено — всё, что удалось обнаружить в запасе. Распотрошив два последних тюка, Фалько присыпал бочки сверху с тщательной небрежностью, словно нерадивые конюхи накидали впопыхах. Кресала и трут, завернутые в тряпки, заняли место в карманах. Одиннадцать головок с крюками для багров, найденные Иладой в скобяном амбаре, были привязаны к веревкам и тоже зарыты в сено так, что можно было вытащить в первую же секунду, когда они понадобятся. Весла были небрежно брошены на дно. Правда, что с ними делать, мальчик решительно не представлял, но зато бесчисленное количество раз видел в заливе рыбаков и матросов, ловко управлявшихся со своими лодками. Наверное, это не слишком сложно?..

Потирая спину, ноющую от тяжести тюков, Найз с радостным предвкушением оглядел их маскировку. Ни один барзоанец не догадается, что дрейфующие по течению брошенные лодки с сеном — брандеры! Оставалось лишь незамеченными доплыть до места впадения канала в море, открыть зам

о

к морских ворот, догрести до врага, прицепить лодки к веревкам, свисающим с носа — он видел такие на всех больших кораблях в порту, и на этих обязательно будут, должны быть, ведь до бортов им крюки не добросить!.. Потом нужно будет выбить пробки из бочек, дождаться, пока горючая смесь польется — и поджечь.

Им вдвоем.

Добравшись до конца списка действий, мальчик засомневался, нахмурился и по пальцам пересчитал всё снова: доплыть — раз… открыть — два… догрести — три… прицепить — четыре…

С каждым новым пунктом, выполнение которого, по здравому размышлению, было невозможно ни при каких условиях, воодушевление из сердца мальчугана испарялось, как ламповое масло из открытого бочонка, пока не остался один-единственный аргумент в пользу их плана: «Но ведь Тигр так сказал?..»

В это время гардекор привязал нос одной лодки к корме другой и махнул ему:

— Прыгай и ложись, я тебя закидаю. Лежи тихо, и пока не скажу — носа не высовывай. Понял?

Мальчик набрал в грудь воздуха, чтобы спросить, а всё ли верно было рассчитано — но в последний момент передумал. Недостаток вопросов в том, что на них можно получить правдивые ответы, как говаривал дядя Лимба. А Найз не был уверен, что хотел бы сейчас услышать: «Наш план невыполним, мы все погибнем или попадем в рабство», и еще меньше — «Наш план невыполним, я пошутил, давай отсидимся в спокойном месте до подхода Дагона». Уж лучше рабство или полное неведение, и будь, что будет!

Упрямо сжав губы, мальчик прыгнул в первую лодку и лег на дно у борта. Сено, оставленное специально для маскировки, посыпалось на него, обдавая духмяным запахом далеких лугов и заглушая даже ставший уже привычным смрад магии.

К его удивлению он услышал, как Тигр на берегу проговорил:

— Во вторую. Если нас найдут, можно будет попытаться соврать, что ты ничего не знала и просто пряталась.

— Если меня вообще кто-то будет о чем-то спрашивать, — донесся в ответ чуть дрожащий голос.

Найз не видел Иладу, но без сомнения почувствовал, что это был голос человека, которому очень страшно, и который пытается изо всех сил это скрыть. В первую очередь — от себя.

— Ты можешь остаться, — мягко проговорил Фалько. — То, что мы задумали — не женское дело.

— Женское дело ждать, пока придут барзоанцы и с ней расправятся! — сердито фыркнула служанка, но торопливо добавила, точно извиняясь за резкость: — Этой ночью я почти умерла, Тигр, а всем известно, что такие люди живут долго и счастливо. Немного счастья с собой вам не повредит.