Герои подполья. Выпуск 1

Особое внимание было уделено выяснению причин мартовского провала. Главной из них, по мнению совещания, была слабая конспирация. Суровой критике подвергался Военный совет партизанского движения, который вообще пренебрегал правилами конспирации. В состав руководящего ядра входило недопустимо большое количество людей (до 30 человек), все они часто собирались вместе.

ВСПД издавал письменные приказы и размножал их в большом количестве. В штабе Военного совета проводилось дежурство. Эти и другие грубые нарушения конспирации привели к тому, что значительное количество членов организации было лично знакомо друг с другом, знало о всех делах и планах ВСПД. Все это облегчало проникновение вражеской агентуры в среду подпольщиков–военнослужащих.

Учитывая ошибки и промахи в прежней работе, совещание решило коренным образом перестроить структуру подпольной партийной организации. Основой подпольной парторганизации становилась производственно–территориальная ячейка в составе не более пяти человек, работавших на данном предприятии или в учреждении. На одном и том же предприятии могло создаваться несколько ячеек, но при соблюдении общего для всех правила — независимость ячеек друг от друга. Возглавлялись ячейки секретарями и направлялись в своей работе кустовыми (зональными) комитетами через связных. Для руководства кустовыми комитетами предусматривалось организовать районные подпольные комитеты в составе трёх человек. Руководящим органом всей городской подпольной партийной организации положение определило городской партийный комитет в составе пяти человек.

Работа всех звеньев организации (включая ячейки) строилась по отраслевому (функциональному) принципу: агитация, диверсия, разведка и т. д. [16] Это давало возможность подпольщикам сосредоточиться на выполнении определённых задач, накапливать и совершенствовать навыки в работе. Особое внимание обращалось на вопросы конспирации. В положении «Организационные принципы и структура подпольной парторганизации» были также строго определены условия встреч подпольщиков, содержания конспиративных квартир, ведения документации.

16

ПА ПИП при ЦК КПБ, ф. 4386, on. 1, д. 5, л. 2, 3, 8.

На совещании были приняты решения об усилении связей с партизанскими отрядами, о создании типографии и издании подпольных газет и листовок, о расширении влияния среди рабочих заводов имени Октябрьской революции, «Большевик», «Ударник», имени Мясникова, радиозавода, фармацевтического и других предприятий.

Особое значение совещание придавало мерам по установлению связи с Центральным Комитетом Компартии Белоруссии и ЦК ВКП(б).

Были разработаны также меры по обеспечению подпольщиков необходимыми для проживания в городе документами (паспортами, аусвайсами и другими), установлению в городе радиоприёмников и организации приёма передач московского радио [17] .

17

ПА ИИП при ЦК КПБ, ф. 4386, on, 1, д. 5, л, 2, 7.

Совещание избрало городской подпольный комитет КП(б) Белоруссии. В состав его вошли Д. А. Короткевич, В. К. Никифоров, В. С. Омельянюк, И. К. Ковалев (Невский, Иван Гаврилович) [18] . На совещании было решено организовать пять подпольных райкомов партии: Заводской, Октябрьский, Советский, Железнодорожный и в гетто. Каждому члену городского партийного комитета поручалось создать подпольный райком и повседневно помогать ему в работе.

Таким образом, майское совещание актива минских подпольщиков утвердило новые организационные принципы подполья, избрало Минский подпольный комитет, наметило ряд организационных мероприятий по развёртыванию в городе борьбы против немецко–фашистских захватчиков.

18

Пятый член комитета впоследствии стал на путь предательства, после войны был судим и получил заслуженное наказание.

Вскоре в городе начали действовать подпольные районные комитеты партии. Заводской подпольный райком возглавлял Н. Е. Герасименко, Советский — Н. А. Шугаев, Октябрьский — К. И. Хмелевский, а после перехода последнего в горком -— Н. К. Корженевский, гетто—М. Л. Гебелев, Железнодорожный — И. И. Матусевич.

Под руководством городского и районных комитетов партии за май —сентябрь 1942 года коммунисты–подпольщики создали широкую сеть подпольных партийных и комсомольских организаций на заводах имени Мясникова, имени Октябрьской революции, «Большевик», «Красная заря», «Беларусь», радиозаводе, в типографии, на ГЭС-2, мясокомбинате, кирпичных заводах, хлебозаводе «Автомат», нефтебазе, маслозаводе, тарном заводе и на других предприятиях и в учреждениях.

В подавляющем большинстве эти организации строились на базе подпольных групп, возникших ещё в 1941 году.

Окрепли подпольные группы в районах Комаровки, Сторожевкн, парке имени Челюскинцев, по Червенскому тракту (ныне улица Маяковского), в посёлках Пушкинском, Грушевском, имени Коминтерна, Болотной станции и других [19] .

Для того чтобы подпольщики могли закрепиться и развернуть активные действия в оккупированном городе, наводнённом многочисленными карательными органами, городскому партийному центру первого и второго составов необходимо было решить целый ряд новых, чрезвычайно сложных вопросов.

19

ПА ИИП при ЦК КПБ, ф. 4, оп. 33а, д. 657, л. 6; д. 666, л. 10–13 ф. 4386, оп. 2, д. 118, л. 4–5.

Прежде всего остро встал вопрос об обеспечении подпольщиков всевозможными документами, необходимыми для проживания в городе: паспортами, аусвайсами, пропусками для передвижения в комендантский час и для выхода за пределы города. Для этого следовало организовать изготовление различных печатей, штампов,, фотографий для документов. Дело усложнялось тем, что оккупационные власти в целях выявления подпольщиков часто изменяли документацию для горожан. Поэтому в оккупационном аппарате необходимо было иметь своих людей, которые бы доставали бланки документов, оттиски печатей и штампов, предупреждали бы о готовящихся изменениях документов, а также о многочисленных облавах.

По заданию подпольщиков в бюро пропусков Минского городского комиссариата с этой целью устроился комсомолец З. З. Гало (Зорик, Максим). Он систематически снабжал подпольщиков бланками пропусков, образцами печатей и подписей фашистских начальников на документах.

Для учёта населения города и введения паспортного режима в городском комиссариате было создано заявочное бюро. Оно ведало обменом и выдачей паспортов, пропиской жителей. Там же находилась картотека адресного стола. Подпольщикам чрезвычайно важно было проникнуть в это учреждение. По заданию подпольщиков Л. Д. Драгун устроилась в адресный стол, а В. А. Соловьянчик — в отдел прописки и выписки. Через них участники подполья получили возможность доставать оформленные паспорта, прописываться в городе, менять адреса. Они сообщали подпольщикам о лицах, чьими адресами интересовались фашисты, запутывали картотеку и другую документацию [20] .

20

ПА ИИП при ЦК КПБ, ф. 4386, оп. — 2, д, 92, л. 1–3; ф. 4, on. 33А, д. 659, л. 1–2.

По заданию Минского комитета КП(б)Б весной и летом 1942 года значительную работу по обеспечению подпольщиков документами проводил В. И. Сайчик (Батя, Старик, Дед). Большую помощь в снабжении документами подпольщиков и военнопленных, спасённых из лагерей, оказывала А. Ф. Веремейчик, которая через Г. И. Зубкова, П. Г. Климовича, И. П. Климовича (работали в горуправе), Н. С. Мохнача (работал на бирже труда) доставала бланки различных удостоверений, паспортов, аусвайсов.

Одновременно было организовано изготовление документов сат мими подпольщиками. Большого мастерства достиг в этом художник И. X. Козлов. В его квартире по улице Комаровской, 55 (ныне улица имени Варвашени), изготовлялись документы для. подпольщиков, военнопленных, бежавших из лагерей, партизанских связных, разведчиков. Искусно изготовлял печати и подделывал подписи И. Адамович (Боб). Изготовление документов производилось также подпольщиками гетто.

Важной задачей был подбор конспиративных квартир. Многие подпольщики нигде не работали, имели фальшивые документы и поэтому должны были часто менять местожительство. Нужны были квартиры для совещаний подпольщиков, приёма связных партизанских отрядов, для хранения оружия, бумаги, медикаментов. Их предоставляли с риском для жизни советские патриоты, принимавшие активное участие в работе подполья.

Еще в первые дни войны центр Минска был разрушен и сожжён варварскими бомбардировками. Большинство явочных квартир сосредоточивалось на окраинах Минска — в районах Комаровки, Сторожевки, Серебрянки, товарной станции, парка имени Челюскинцев. Там, в старых, покосившихся от времени домах, городской партийный комитет проводил свои заседания: по улице Луговой, 5, где проживал член подпольного комитета Г. М. Семенов, по улице Проводной, 24, у К. С. Каминской, по Червенскому тракту (ныне улица Маяковского), 75, и в других квартирах. Члены подпольной парторганизации железнодорожного узла собирались у Ф. С. Кузнецова по улице Чкалова, 26. Коммунисты Октябрьского района проводили совещания у секретаря подпольного райкома партии Н. К. Корженевского по улице Совхозной, 32. Центром заводского подпольного райкома партии была квартира секретаря комитета Н. Е. Герасименко по улице Немига, 25, кв. 5. По улице Советской, 20, в помещении аптеки была организована конспиративная квартира аптечной подпольной группы, которую возглавлял комсомолец Г. Г. Фалевич, казнённый фашистами 15 сентября 1942 года [21] .

21

Конспиративные квартиры минского партийного подполья находились также на улицах: Добролюбова, 44, кв. 1, где проживала семья коммунистки Н. М. Качан; 3–я линия, 26, — семья Ходасевичей; Некрасова, 4а, — семья коммунистки О. П. Барсук; Восточному переулку, 18, — М. М. Шпилевский и И. И. Обламский; Цнянская, 35, — комсомолка М. П. Рынкевич; Беломорская, 19, кв. 2, — семья Цветковых; на этой же улице, в доме 158, — коммунист И. Д. Будаев и В. А. Будай; Надеждинская, 14 (ныне 16), — Д. А. Драгун; Оранжерейная. 9, кв. 2, —Н. Ф. Герасимович; Комаровская (ныне имени Варвашени), 55, — коммунист И. X. Козлов; Льва Толстого, 42, — Д. Ф. Харитончик; Московская, 29, — коммунистка А. И. Серова; Немигская, 11, кв. 2, — А. Я. Цитович; Пушкинский посёлок, 5, кв. 2, — М. П. Евдокимова; Розы Люксембург, 15, — А. М. Анисимова и другие.