Герои Шести Цветов Том 6
Шрифт:
Но Ханс не переставал двигаться. Он получал удары от Кьема, но целился в Адлета.
— Прекрати, Ханс, — и Тгуней вдруг отдал приказ. Кьема-паук, что был рядом с ним, выпустил нить паутины. И край площади, где были Адлет и Тгуней, закрыла стена из паутины.
— Нья-а! — нить опутала и Ханса, мешая ему двигаться. Он едва успел уклониться от ударов Кьема, отделавшись лишь несколькими царапинами. — Черт… Да что ты творишь? — выдохнул Ханс.
Тгуней говорил с Кьема-козлом. Ханс пытался напасть на них с Адлетом, но его остановила
Когда он впервые встретил Фреми, она поразила его болью на лице и печалью в глазах. Потому полюбил Фреми. И чем больше он защищал ее, тем больше думал о ней.
Когда Фреми захотела убить себя, узнав о Черном Пустоцвете, Адлету стало невыносимо больно. И Адлет решил защищать Фреми, даже если она этого не хотела.
Он хотел защитить ее не из-за чьего-то приказа. Это была воля Адлета.
— Не в том дело… Адлет, я управлял тобой еще до встречи с Фреми. И потому тебе было суждено полюбить ее.
«Ложь», — подумал Адлет. Фреми была важной для него, но многое в мире было для него важно. Адлет это понимал.
— Думаю, Фреми для тебя важнее всего мира. Но это потому что я заставил тебя так думать. Мир для тебя теперь не важен. Но так думаешь только ты, — Тгуней оскалился. — Если бы я не управлял тобой, ты бы сомневался в Фреми, ты подозревал бы ее первой. Ты бы боялся Фреми, ведь она — смесь человека и Кьема. Как эгоистично хотеть убить многих из-за одной. Но ты любишь Фреми. Ты предал мир ради нее. Потому что я тебя направил к ней.
Адлет хотел думать, что это невозможно. Это он полюбил Фреми, и он сам решил предать мир.
— Если не веришь, я докажу.
С этими словами Тгуней коснулся лба Адлета. В следующий миг он вздрогнул, словно его ударили по голове. И тут Адлет вспомнил. Как решил отомстить ради Раины, ради Шетры, как он боролся с одержимыми жителями деревни.
Адлет страдал, когда узнал, что все жители его деревни умерли. И он рыдал, когда Раина умер у него на глазах.
А потом это пропало из головы. И теперь вернулось.
— Я…
Он не верил Ролонии, Море, Голдофу, Чамо и Хансу. Он собирался убить их. И не колебался ни на миг. Все они были странными, от них порой возникали проблемы. Но ему казалось, что их дружба была важна.
Адлет вспоминал людей, что видел. У них были обычные жизни, мирные жизни. Тогда еще Адлет хотел бороться за мир. И тогда он решил, что у него такой мирной жизни без родной деревни уже не будет.
Рыцарь в Адлете пал. Меч упал на землю.
Он понял, какие ужасы творил. Он не прекращал дрожать. Он не мог толком дышать. Адлет чуть не плакал, вспоминая имя сестры.
— Я дам тебе шанс. Ты так долго защищал Фреми, что заслужил это. Ненавидь меня, воспользуйся шансом убить меня.
Адлет подхватил меч и попытался направить его на Тгунея. Но он не переставал дрожать. Меч ходил ходуном в воздухе.
Им управляли. Он не мог больше этого отрицать. Он вспоминал свои недавние действия и не мог отрицать этого.
Но Адлет не хотел верить. Он верил, что любит, а потому и хочет защитить. Это было важно. И он не хотел верить, что это было ложью.— Адлет, что ты делаешь? Ты меня не убьешь?
Тгуней говорил мягко, он приглашающе раскинул лапы. Адлет пытался направить силы в руку, держащую меч. Пытался остановить дрожь в теле. Пытался вспомнить, что ему стоит сделать.
— Идиот. То, что ты просишь, не отличается от самоубийства. И к чему было возвращать мне разум, если ты управлял мной столько времени?
Тело Тгунея было всего в метре от его меча. Если сделать выпад, можно было пронзить его. Кьема были потрясены, но Тгуней управлял ими и не давал вмешаться. Адлет приблизил меч к телу Тгунея, но лезвие замерло, не пронзив его.
— …Как глупо, — вырвалось изо рта Адлета.
Он почти смирился, что мысли о Фреми попали в его голову по воле Тгунея. Но он все еще не мог убить Тгунея. Если он убьет Тгунея, Фреми тоже умрет. Это понимание сковывало тело Адлета.
— Самоубийство? Вряд ли я так поступлю. Я знаю, что ты не можешь меня убить.
Говоря так, Тгуней рассмеялся. И его голос был полон радости. Тгуней нежно коснулся лица Адлета.
— Мне нравится смотреть на лица людей. Нравится смотреть на людей, страдающих от любви.
Тгуней не переставал гладить лицо Адлета.
— Пока ты терял разум от любви, за тобой было скучно наблюдать. Я хотел увидеть, как ты страдаешь от любви. И моя сила все еще управляет тобой, я лишь немного ее ослабил. Ты любишь Фреми? Хочешь ее защитить? Но ты теперь понимаешь, что эта любовь была тебе навязана.
— Тгуней, ты…
— Прекрасное лицо, Адлет. Все это стоило долгой подготовки, стоило усилий.
Тгуней говорил, а Адлет не мог найти силы убрать его лапу от своего лица. Он только стоял.
— Адлет, отвечай! — кричал Ханс.
Их разделяла стена из паутины, но звук доносился до него. Он не знал, что происходит там, но его тревожила близость Тгунея. Он не хотел упускать шанс.
— Тгуней, я убью тебя! Что вы там делаете?
Адлет не отвечал.
— Если ты забыл, мы сражаемся с Тгунеем. Потому нужно все силы бросить, чтобы убить его. Так стань сильнее, не упускай шанс!
Адлет не двигался. Он смотрел на Тгунея и сжимал меч. Ханс понимал, что его все еще сковывает связь с Фреми.
— Ты забыл о своем умершем друге? Который был солдатом-трупом? Почему ты не мстишь за него? Для этого нужно убить Тгунея, Адлет!
Он хотел ударить Адлета по щеке, чтобы он пришел в себя. Но он не мог пройти к Адлету, ему мешала стена из паутины. И Кьема не собирались пропускать его туда.
«Успокойся», — думал Адлет. Он пытался взять себя в руки. Если он был не только седьмым, но и им управляли, это переворачивало все с ног на голову.
Но он не мог терять себя из-за этого. Нужно было найти выход. Если Тгуней управлял им, он не сможет решиться убить Фреми. Ему нужно было найти способ убить Тгунея без убийства Фреми.