Герои вчерашних дней
Шрифт:
Выжидает.
Высматривает.
Выслеживает.
Поведя бедром, Рори в который раз пожалела, что не выбрала более свободные брюки. Облегающие джинсы во время ходьбы натирали между ног, дразня и оставляя ее припухшей и нуждающейся. Тело отклоняло отрицание. Разум протестовал в опровержении.
«Не позволяй загнать тебя в ловушку. Не сосредотачивайся лишь на себе».
Накануне ночью Рори уже упустила свой шанс. В танцевальном клубе охотник подошел к ней и коснулся ее тела. В том же самом клубе, где так любила танцевать Спираль до того, как исчезла три месяца назад. Спираль больше никто не искал.
Так же, как перестали искать
Поэтому Рори вышла на охоту.
И наткнулась на охотника.
Она выгнула спину при воспоминании о том, как соприкоснулась с ним в клубе. Рори сжала кулак, но укол ногтей вместо того чтобы остудить пламя желания превратил ее кровь в жидкий огонь. Томительный жар запятнал видение.
Унизительно, как прошлой ночью она поддалась искушению и потерлась ягодицами о своего преследователя. Проигнорированное приглашение. Он просто сжал ее бедра, и когда прислонился к ней, она почувствовала под его брюками недвусмысленно напрягшийся от возбуждения член. А затем охотник отодвинул Рори.
Она обернулась, однако он уже исчез в толпе, но дикий огонь его касаний успел взбудоражить плоть и заставить томиться. После этого Рори танцевала много часов напролет и вызывающе крутила бедрами, вот только преследователь так и не вернулся.
Почти оскорбительно.
— Черный кофе, — бариста поставил перед ней горячую чашку, но манящей арабики не хватало, чтобы погасить желание, нараставшее с каждым ударом сердца.
Перехватив пакеты удобнее, Рори глотнула горячего кофе и обожгла нёбо, тем самым вырвав себя из дурмана противоестественного влечения.
Она обдумывала, уж не пройти ли в уборную и не сменить ли уличную одежду на униформу. Но Рори хотела дождаться охотника. Заставить его самого придти к ней. Вынудить его ослабить боль между ее бедер и соскрести с кожи зуд потребности. Принюхавшись, она смогла почувствовать запах собственного вожделения и отчаянно желала вдохнуть аромат возбуждения своего преследователя.
«Какое безумие».
Господи Боже, да ведь этот человек на нее охотился. Ей стоило сосредоточиться исключительно на работе.
Легче сказать, чем сделать.
При каждом шаге джинсы все сильнее натирали промежность, мучая и распаляя неудовлетворенность. Остановившись на пороге кафе, Рори осмотрела улицу, по тротуару которой потоком спешили пешеходы. Бизнесмены и женщины болтали по своим Bluetooth-гарнитурам и активно жестикулировали. Городские спортсмены то отделялись от толпы, то сливались с ней, поблескивая на утреннем солнце потными телами. Автомобили гудели, пытаясь отвоевать себе хоть метр дороги, словно это что-то изменило бы.
Очередной будний день в городе.
«Всего лишь очередное утро. Усыпи бдительность. Узнай, кто он. А потом захвати».
Зазвенел дверной колокольчик, и тесное помещение наполнилось еще большим количеством голосов и толкающихся тел. Выйдя на улицу, Рори втиснулась между двумя студентами колледжа, обсуждавшими Коперника и Галилея. Она остановилась в паре шагов от двери и, повинуясь смутному предчувствию, подняла взгляд.
Охотник был близко.
Очень близко.
От такой близости Рори бросало то в жар, то в холод, а его пристальный взгляд опалял ее кожу.
Мир,
казалось, замедлился, будто по нему во всех направлениях прокатилась волна онемения, остановившая как людей, так и машины. Отрешившись от города, Рори прищурилась, вглядываясь сквозь слепящие лучи. Солнце ярко светило и, возвышаясь над зданием, скрывало от ее взгляда проблеск мужского силуэта.В голове Рори понеслись вычисления.
Высота солнца над горизонтом: 28 градусов.
Средняя скорость движения автомобиля, пешехода и велосипедиста: 32 км/ч, 1,9 км/ч, 16 км/ч.
Температура воздуха около 52 градусов по Фаренгейту, скорость ветра меньше 8 км/ч, оживленное приятное утро.
Разум заполнили цифры, проносясь покалыванием по нервной системе, а момент, словно фотографический снимок, разлетался в дюжинах различных направлений.
***
Цель покинула здание на десять секунд раньше рассчитанного времени, и ее белая майка резко выделялась на фоне темного тонированного стекла витрины. Теплые солнечные лучи ползли по позвоночнику Майкла, как огненные пальцы. Море людей внизу колыхнулось в сторону, открывая прямую линию между ним и целью, четко видимой напротив стеклянного фронта кафе.
Сердце отмеряло удары.
Майкл провел пальцем по оружию, снимая с предохранителя.
Удар.
Цель склонила голову.
Удар.
Он взглядом нашел ее через прицел.
Удар.
Он положил палец на курок.
Удар.
Солнце блеснуло на стекле у нее за спиной.
Удар.
«Прости, ch'erie».
Удар.
Майкл нажал на курок.
***
Рори сорвалась с места. На краю сознания балансировали вероятности, угрожая сорваться в пропасть вместе с ней. Она ушла влево. Пакеты буквально вырвало у нее из руки, оставляя на ладони жгучие порезы от нейлоновых ручек. Сумочка под шрапнелью превратилась в лоскуты кожи.
Воздух разрезали раздавшиеся со всех сторон крики. Застывший мир обернулся какофонией звуков. Пешеходы, в чьих руках появились сотовые телефоны, прятались, а клаксоны завизжали на полную громкость. В двух кварталах взвыла сирена. Позабыв о кофе, Рори швырнула чашку в мусорное ведро и ринулась через дорогу.
Годы обучения и опыт вкупе со скрытой под одеждой секретно разработанной броней подготовили ее к этому моменту.
Охотник сделал свой ход.
Теперь настала очередь Рори.
Глава 2
Он промахнулся.
Майкл никогда не промахивался.
Он уставился на тротуар, переполненный снующими горожанами и заваленный выпавшими из пакетов покупками. Пуля попала в сумку, превратив ее в лоскуты кожи и пару металлических пряжек, а содержимое — в парящие посреди улицы клочки бумаги.
Как, черт возьми, он умудрился промахнуться?
Майкл потратил двадцать секунд на то, чтобы сложить винтовку и упаковать ее в кейс для анализа. Но двадцать секунд оказались слишком долгим временем. На краю крыши появилась стройная гибкая фигура, и приземлилось на одно колено, выставив вторую ногу вперед для баланса. От подтянутого натренированного тела исходили волны силы. В фиолетовых глазах блистал интеллект. Опасность окружала ее, как гало.