Героическая тема в русском фольклоре

Только что приведенный нами более полный вариант повести о Рогнеде помещен в летописи лишь под 1128 годом, хотя по содержанию относится ко времени язычества: летописец сообщил его в объяснение вражды между изяславовыми и ярославовыми внуками. Прозвание Рогнеды «Гориславою» объясняется здесь горькой ее судьбой. Такое толкование поддерживает «Слово о полку Игореве», где отчество Олега Святославича изменено на «Гориславличь»: «Тъгда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука».

Другой рассказ — про замечательный поход Владимира Святославича на Корсунь-Херсонес Таврический — изложен очень схематично и интересен не литературной разработкой, а как сюжетная основа с оригинальными деталями воинской практики: осада города при помощи насыпного вала и взятие его путем перерыва водопровода, по изменническому совету стрелою из города. Как известно, поход Владимира на Корсунь связан с его женитьбой на византийской царевне и с переходом его в христианство. Но связь этих событий, их последовательность и мотивировка остаются неясными, как ввиду недоговоренности и разногласия сведений и недоуменных оговорок в самой летописи, так и ввиду противоречащих ей показаний других памятников. Владимир то крестится в Корсуни сейчас же после его взятия, то три года спустя. Изменник, пустивший из города стрелу, называется то греком Анастасом, то варягом Ждьберном. Что касается самой летописи, то из оговорок ее видно, как автор ее компоновал свой рассказ из разных источников: он использовал не только слухи и предания, но, возможно, и какой-то книжный памятник. Вообще, все летописное повествование о событиях перехода Руси в христианство обнаруживает обильное пользование разнообразными источниками. Это — результат целого, так сказать, изыскания о прошлом, на сотню лет отдаленном от летописца, который соединял противоречивые данные и обрабатывал их при помощи литературных произведений, дополняя вымыслом. Он не мог обойти столь важную тему, как переход Руси в христианство, и, как образованный писатель, не хотел оставить ее без художественного оформления. Это оформление было книжное по стилю, из устных же сказаний (и песен?) брались им лишь сюжетные данные, освобожденные от фольклорной оболочки. Источники этого сложного летописного повествования теперь остроумно и с достаточной точностью определены исследователями. Но литературное искусство связи многих сюжетов в целостное повествование еще ожидает характеристики.

Начиная с XI века события отмечаются в Начальной летописи точнее и пространнее. XI век летописец начинает смертью Владимира Святославича и придворными драматическими событиями, которые сопровождали его кончину, а именно: у Владимира осталось несколько сыновей, которые, как часто бывало в феодальном мире, не поделили между собой отцовского наследства. Старший брат, по имени Святополк, сидевший в Киеве, подкупил убийц, которые разделались с двумя младшими братьями — Борисом и Глебом, в то же время, как третий брат, Ярослав, уцелел, сидя на княжении в Новгороде. Остальные же братья не казались пока опасными, будучи рассажены по окраинам. В летописи под 1015–1019 годами помещен рассказ об убийстве Бориса и Глеба и о борьбе Ярослава и Святополка за право на Киевское княжение.

Оставляя в стороне «житийную» часть повести о князьях-«мучениках», Борисе и Глебе, остановимся на собственно воинском ее отделе. Узнав о злодеяниях Святополка, Ярослав выступил против него с тысячью варягов и сорока тысячами новгородцев. В свою очередь, Святополк «пристроив без числа вой, Руси и Печенег, и изыде противу ему к Любичю». Войска стали «оба полы Днепра и не смяху ни си онех, ни они сих начати и стояша месяца три противу собе». Чтобы вызвать столкновение, пришлось, как героям Гомера, поднять боевой задор злословием. «И воевода нача Святополчь, ездя возле берег, укаряти Новгородцев, глаголя: что придосте с хромцемь симь (по скандинавским сагам, Ярослав был хром), а вы плотници суще? а приставим вы хоромов рубити наших». Рассерженные новгородцы на утро перевезлись через Днепр, оттолкнули лодки от берега и загнали Святополка с дружиною на лед озера. Лед обломился, Ярослав одолел Святополка, и тот бежал в Польшу («в Ляхы»).

Такой же стилистический мотив военной перебранки применен и далее, когда Святополк с Болеславом Польским стали против Ярослава у Буга, «кормилец и воевода именем Буды нача укаряти Болеслава, глаголя: да то ти прободем трескою черево твое толъстое! Бе бо Болеслав велик и тяжек, яко и на коне не могы седети, но бяше смыслен; и рече Болеслав к дружине своей: аще вы сего укора не жаль, аз един почыну. Всед на конь, въбреде в реку, и по немь вои его. Ярослав же не утягну исполчитися, и победи Болеслав Ярослава».

Следующие бои Ярослава описаны в общих выражениях (отмечены курсивом), которые стали типическими для многих воинских повестей, например: «Приде Святополк с Печенегы в силе тяжьце и Ярослав, собра множество вой и изыде противу ему на Льто (р. Альта)… и… поидоша противу собе, и покрыша поле Летьское обои от множьства вой. Бе же пяток тогда, въсходящю солнцю, и сступишася обои, и бысть сеча зла, яка же не была в Руси, и зарукыемлюче сечахуся, и сступашася трижды, яко по удольем крови тещи; к вечеру же одоле Ярослав, а Святополк бежа»…

Изображение индивидуального боя путем признаков и свойств, характерных для боевых столкновений вообще, еще не свидетельствует о бессодержательности. Это стилистический прием, продолжающий находить себе место и в новой литературе, например, в «Полтаве» Пушкина. Конечно, в средневековых повестях наблюдается довольно часто пользование ранее выработанной картиной, но обычно она варьируется в новом применении, например, дополняясь и другими свойствами боевых столкновений вообще.

После борьбы с Святополком, приведшим польскую помощь, но, в конце концов, погибшим во время бегства за границу, Ярославу пришлось бороться с братом своим Мстиславом за первенство на Руси.

Об этом Мстиславе в Начальной летописи также есть интересная легенда, которая нашла себе отражение и в «Слове о полку Игореве»: в самом начале «Слова» вспоминается о том, как старинный поэт Боян, «песнь пояше храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред пълкы Касожьскими». На северном Кавказе находилось русское княжество, центром которого был город Тьмутаракань. Там и княжил Мстислав в соседстве с «касогами» — черкасами. И вот что записано под 1022 годом летописи: «Когда Мстислав был в Тьмутаракани, он пошел против Касогов. Услышавши это, князь Касожский Редедя вышел против него, и, когда оба полка стали друг перед другом, Редедя сказал Мстиславу: „Зачем нам губить дружину? Сойдемся лучше мы сами бороться друг с другом. Если одолеешь ты, то возьмешь и мое имущество, и жену мою, и моих детей, и страну („землю“) мою. Если я одолею, то возьму все твое“. И сказал Мстислав: „Пусть будет так“. И сказал Редедя Мстиславу: „Будем биться не оружием, но будем бороться“. И взялись бороться крепко. Мстислав стал изнемогать, потому что Редедя был велик и силен. И сказал Мстислав: „О Пречистая Богородица, помоги мне. Если я одолею, то построю церковь в Твое имя“. И сказавши это, ударил Редедей о землю и, вынув нож, зарезал Редедю. Вторгнувшись в его сторону, взял все имение его, и жену, и детей и положил дань на Касогов. И, придя в Тьмутаракань, заложил церковь Св. Богородицы и построил ее. Она стоит и до сего дня в Тьмутаракани».

Вероятно, существование обетной церкви в Тьмутаракани послужило сохранению самого события в памяти летописца, внесшего рассказ о нем в начале последней четверти XI века. С другой стороны, событие вызвало былину, песню «дружинного» княжеского поэта, которая поминается еще целый век позднее летописца. Упоминание события в «Слове о полку Игореве» представляет собой кратчайшую заметку, тему, извлеченную из бояновой песни. По существу и рассказ летописи не имеет в основе ничего, превышающего эту тему, только здесь кратчайшая заметка распространена диалогами и монологом, и автор ее, по-видимому из духовенства, особенно отметил обет и церковь. Конечно, все элементы летописного рассказа можно вообразить и как содержание дружинной песни. Действительно, поединок предводителей перед враждебными войсками, по условию их решающий судьбу войны, манера и перипетии борьбы, победа над одолевавшим уже противником, случившаяся по обетной молитве, даже речи на поединке — все эти мотивы встречаются и в устной словесности многих национальностей. Но устная «песня», «былина» имеет свои стилистические особенности, в них именно и сказывается спецификум песенной поэзии, в данном же летописном рассказе нет явного следа этой стилистики. За происхождение рассказа летописи от устного произведения, возможно от песни, говорит только нижеследующее: изображение исторического лица в роли богатыря-поединщика и описание самого процесса боевого подвига такого героя являются для летописи редкостью, тогда как в дошедших до нас русских устных былинах процесс богатырского поединка изображается постоянно и служит обязательной принадлежностью былинного сказа. Вероятно, именно народное представление о Мстиславе отразилось в чертах его портрета, данного летописью при сообщении о его смерти: «бе же Мстислав дебел теломь, чермен лицом, великыма очима, храбор на рати, милостив, любяше дружину по велику, именья не щадяше, ни питья, ни еденья браняще».

Со времени Ярославова единовластия, которым предположительно датируют конец первоначальной «Повести временных лет» (1037–1039), и до второго десятилетия XII века, когда была завершена редактурой дошедшая до нас версия «Повести временных лет», воинскими сюжетами являлись преимущественно княжеские междоусобицы; борьба же Руси с «иноплеменниками» сколько-нибудь литературно изображалась лишь начиная с 60-х годов XI века, когда появились в южнорусской степи половцы, которые лет на полтораста стали главным врагом Руси. Как правило, мы не будем рассматривать повестей о внутренних усобицах; лишь в отдельных случаях привлечем повести об усобицах, особенно если они окажутся интересны стилистически и влиятельны этой стороной. Итак, главным материалом для дальнейшего послужат нам повести о борьбе с половцами как «общим» врагом всей Руси. Повести о борьбе с половцами имеют за собой и то преимущество, что ведут нас к «Слову о полку Игореве».

Первое нападение половцев на Русскую землю летописец отнес к 1061 году, когда они разбили Всеволода Ярославича. В 1067 году половцы разбили на реке Льте всех старших князей: Изяслава Киевского, Святослава Черниговского и Всеволода Переяславского, что вызвало покаянные размышления летописца: «Наводить бо Бог по гневу своему иноплеменьникы на землю, и тако скрушеным им, въспомянутся к Богу; усобная же рать бываеть от соблажненья (или — от съважения) дьяволя» и т. д. Поражение князей сопровождалось усобицей между Ярославичами и Всеславом Брячиславичем Полоцким. «По сем же, Половцем воюющим по земле Русьстеи, Святославу сущо Чернигове, и Половцем воюющим около Чернигова, Святослав же, собрав дружины неколико, изиде на ня ко Сновьску. И узреша Половци идущь полк, пристроишася противу. И видев Святослав множьство их, и рече дружине своей: потягнем, уже нам не лзе камо ся дети. Удариша в коней; одоле Святослав в трех тысячах, а Половец бе 12 тысяче, тако бьеми, а друзии потопоша в Снъви, а князя их яша рукама, в 1 день ноября. И възвратися с победою в град свой Святослав».