Героический Режим. Злая Игра. Дилогия

— От самого Корума? Да ты теперь крупная шишка, — сыронизировал друид.

— Я теперь почти стопроцентно мёртвая крупная шишка, — угрюмо сказал я.

Алексей округлил глаза и куда-то исчез.

У нас был один на четверых шалаш. Но Алексей куда-то запропастился, а остальные двое сегодня были в дозоре. Так что я завалился в своё лежак, радуясь простору.

Я почти уснул, когда кто-то поскрёбся ко мне.

— Кто? — сонно пробормотал я.

— Это я.

Тёмная Мать. Мы же, кажется, всё с ней обсудили...

Магичка забралась ко мне и, не церемонясь, нырнула под одеяло.

— Я всё знаю, — сказала она. — Ты боишься привязаться ко мне слишком сильно и потерять. Но Лёша сказал, что у тебя какое-то опасное задание. И... я хочу быть с тобой сегодня.

Я думал о том, что Лёше нужно будет оторвать язык (да и самому себе в придачу), но магичка отвлекла меня.

Она хорошо целовалась. Я собирался придерживаться своих твёрдых принципов — в конце концов, я её бросил — но Тёмная Мать была слишком настойчивой и не дала даже шанса на сопротивление. Уже через пятнадцать секунд я был сверху, лаская губами её небольшую грудь с маленькими острыми сосками, а мои руки блуждали по её телу. Магичка не отставала.

В первый раз всё кончилось слишком быстро, но мы не собирались останавливаться на нём.

Через некоторое время мы лежали, обнявшись. Девушка что-то говорила мне на ухо. Я почти не слушал, но некоторые фразы улавливал. И звучали они диковато.

Спросил отдельную комнату в замке на зимовку. Или вообще вернёмся в деревню — там куча свободных домов. Перезимуем.

Перезимуем... Зима будет длиться месяцев пять, не меньше. Чёрт, пять месяцев покоя! Это... да это почти две жизни, если учесть, что мы здесь каких-то три месяца. Чем мы будем заниматься? Чистить дорожки от снега? Долгими зимними вечерами обсуждать осенние приключения (если это можно назвать "приключениями")?

Тёмная Мать что-то спросила, я не думая промычал нечто утвердительное. Её рука скользнула к моей промежности, а мокрые губы прижались к моим. Магичка забралась на меня сверху и начала равномерно двигаться.

А я внезапно подумал о Топлюше. О том, что было бы куда приятней, если бы рядом была она. Эта мысль крутилась в моей голове пару секунд, а после я забыл обо всём.

Война V

Идеальное время для нападения, мать его.

Ветер поднялся с вечера, принеся уже совсем зимний холод. Хлынувший дождь за каких-то пару часов превратился в сплошную пелену мокрого снега, а после и в настоящую метель. По изрезанному каменистому берегу хлестали волны.

— Обычному человеку нужно от четырёх минут! — орал Репей. — Но мы-то не обычные! Ставлю на пятнадцать минут!

— О чём он? — спросил меня Анархист.

— О том, сколько времени нам понадобится провести в холодной воде, чтобы откинуть копыта от переохлаждения.

Анархист с кислой миной принялся усердней обмазывать своё тело жиром. Я старался не отставать.

Вся одежда и снаряжение лежали в непромокаемых мешках. Свой я собирался тащить на спине, Репей наматывал верёвку на правую голень.

— Минутная готовность! — крикнул командир.

Мы, впрочем, уже были готовы, хотя Дис наносил уже четвёртый или пятый слой жира на свой член. Мы же с Анархистом стояли, скрючившись, обхватив себя руками и приплясывая на месте.

— Больше он от этого не станет! — крикнул я Дису.

— Вот я посмотрю потом, как ты с бабой после этого заплыва покувыркаешься!

Дунул резкий порыв ветра, чуть не сбивший нас с ног, а потом мир превратился в спокойную обволакивающую снежную пелену.

— Отставших не ждём!

Мы одним движением бросились в воду. Не знаю, кто рассчитал время, когда буря успокоится (или успокоил саму бурю), но я был ему благодарен. Сунься мы в воду чуть раньше, нас бы просто размазало о прибрежные камни. Кроме того, Хорвил предупреждал, что здесь много рифов. Вот бы завра чайки полакомились...

Плыли мы долго. Чёрт, мы плыли охрененно долго! У меня за это время вся жизнь раз двадцать или тридцать перед глазами пронеслась. Впрочем, недолгая у меня жизнь... Думаю, ребята успели прокрутить свои раза по два, не больше.

А чем, собственно, являлась моя жизнь? Бросок в омут с головой. Один из тех кошмаров, когда ты нырнул, но как бы не старался, не можешь всплыть. Моя проблема в том, что я не слишком-то старался вынырнуть на поверхность, смирившись с обстоятельствами.

Впрочем, все мы здесь живём так. Мы обязаны бежать куда-то вперёд, не заглядывая далеко в будущее. Пусть мы захватим замок Нервила. Что ждёт нас на другом берегу? Без разницы, ведь нам всё равно придётся переть туда, выкладывая дорогу перед собой кучами трупов. Мы одновременно и охотники, и жертвы. Жертвы обстоятельств, загнанные в рамки около игрового мира, мы привносим в этот мир хаос, сеем разрушения. Для каждого из местных мы мгновенно можем превратиться из партнёра или союзника в безжалостного охотника.

Пусть мы настоящие люди, пусть всё кругом настоящее. Но этот мир живёт по законам игры. Квест за квестом, ступень за ступенью, мы движемся вперёд, надеясь прожить ещё хотя бы день-другой, надеясь на то, что эта игра-жизнь всё-таки имеет своё логическое завершение. Смерть — самое логическое завершение жизни, и многие уже нашли такой конец. Надежда на то, что убийство главного босса завершит игру. Что дальше? Плевать. Нырок в омут с головой.

Я перевёл дыхание, стараясь выбросить эти мысли из головы. Хандра перед боем — не лучший союзник.

Сначала мы просто плыли. Немного перестарались, не увидев в темноте и снежной пелене форт, так что потом двигались, цепляясь руками за ржавую толстую цепь. Я разодрал левую ладонь в кровь, но на самом деле цепь помогала хотя бы не потерять направление. А потом мы по очереди ныряли, стараясь нашарить дыру в фундаменте форта. В этой дыре находился потайной рычаг, открывающий лаз в форт. Хорвил хвастал, будто лаз будет таким, что корову протащить можно. Вот только дыра, в которой находился рычаг, оказалась маленькой и находилась под водой даже во время местных отливов, пусть и слабых.

Не знаю, сколько времени мы провели в воде. Думаю, не больше шести минут. Обычному бы человеку хватило. Но Репей совершенно точно прав, мы были необычными. Нет, холодно было до ужаса. Руки и ноги еле слушались. Но мы боролись и с холодом, и с водой, и побеждали.

Что-то лязгнуло, раздался шорох. Репей вынырнул, указывая, куда нам надо плыть, но мы и так прекрасно рассмотрели ход — он располагался в полуметре над местом, откуда свисала цепь. Корову в него протащить удалось бы только хорошенько связанную, но нам хватило.