Героический Режим. Злая Игра. Дилогия

Комок исчез. Вернее, он никуда не делся, он всё ещё сидел в моей левой руке, просто его разум будто бы отвернулся от моего. Если вообще можно это так назвать.

— Что ты видел? — спросил Старейший.

Судя по всему, прошло несколько минут с того момента, как я прикоснулся к алтарю.

Я судорожно сглотнул. Радоваться мне тому, что Комок теперь со мной общается, или наоборот грустить от того, что я стал ещё ближе к Тьме?

Узнаю потом. Сейчас это как минимум сулит мне большие выгоды.

— Что ты видел? — настойчиво повторил Старейший.

Я пожал плечами.

— Этот мир гибнет.

Милосердие II

Оккультисты взяли передышку. Торопиться им было некуда — босс ещё не пришёл, да и раны тоже нужно было зализать. Какая-никакая организация у них всё же есть, так что им не меньше, чем нам, нужно было оценить свои потери.

Наши же потери можно и не оценивать, так и так выходило, что они близки к катастрофическим. Конницы осталось всего пятнадцать человек. От клана — двадцать восемь да пяток раненых в том овраге. По крайней мере, ребята успели отойти за стену практически без потерь.

Остатки нашего клана собрались в той таверне, где я ночевал. Кто-то ел, кто-то проверял оружие, некоторые спали. Окровавленные, уставшие, воняющие гарью и смертью жалкие остатки той Серверной Рати, что контролировала приличный кусок земли и брала штурмом замок конунга Нервила. И пополнить состав клана в ближайшее время никак не получится.

Алексея унесли куда-то в замок конунга, Старейший обещал о нём позаботиться. Некро-друид рвался в бой, утверждая, что потеря левой руки для кастера не так уж и критична, но я прекрасно видел, насколько он был слаб и подавлен. Тёма отделалась лишь парой синяков, но на неё мне было наплевать. Корум тихо матерясь и яростно, если не сказать безумно, сверкая глазами, слонялся из угла в угол. В руках он баюкал чёрный меч, лицо его было сплошной маской из гари и чужой крови.

Местные маги тем временем выжигали поле боя. Ну, или старались выжигать — трупы не слишком-то хотели гореть. Начавшийся густой снег превращался в дождь, со склонов текли чёрные ручьи. Воняло гарью, жжёным мясом и смертью.

— Какая-то мрачноватая обстановочка, — заметил Репей.

Я промычал что-то невразумительное, слишком был занят едой. У меня в животе уместились уже три чашки каши, а сейчас я разжёвывал и дробил зубами баранью кость — новые зубы требовали много кальция.

— Ну-ка улыбнись, — сказал мне рыжий.

Я оскалился.

— Красавец. На Алукарда похож.

Я не знал, кто такой Алукард, но кивнул. Выросшие зубы были крупными и острыми, с ярко выраженными клыками, хотя те не мешали закрываться рту. В общем, не человеческие зубы, но и не звериные, нечто среднее. Комок ещё отмалчивался, видимо, был занят кистью. Я уже мог шевелить пальцами, но суставы как будто закостенели.

— Сколько у нас ещё времени? — спросил меня кто-то.

— Пара часов, — ответил я. — Ублюдок заворачивает к оврагу, чтобы разделаться с нашими ранеными.

— Нужно их спасти, — быстро сказал Репей. — Корум, слышишь?

Наш босс в ответ яростно сверкнул глазами и выматерился.

— Бесполезно, — угрюмо заметил убийца. — Предлагаю выбрать нового главу клана... то есть уже пати. Без нормального командования нам точно крышка.

— А чего тут думать, пусть Доктор командует, — сказала Тёмная Мать. — Он нас в эту жопу притащил, ему и вытаскивать.

Раздалось пара смешков, но неожиданно для меня моя кандидатура на нового главу клана совершенно не встретила сопротивления. Мне припомнили мои "подвиги" в замке Нервила, идею с крысиными черепами, то, что я в одиночку добрался до города, да ещё и сумел договориться с местными. Выходило, что я прямо настоящий герой. Корум в это время тяжело сопел в углу зала — он беспокойно спал в обнимку с мечом, часто вздрагивая и вскрикивая во сне.

— Ладно, — угрюмо сказал я, поднимаясь из-за стола. — Хрен с вами. Хотя, вообще спасибо. Нам нужно вытащить наших раненых. И я знаю, кто нам в этом поможет.

План созрел быстро. Десяток кавалеристов в сопровождении шести наших проскочили через пожар под носом одержимых и оккультистов и ушли в лес. Вернулись они через неполный час, ведя за собой трёх химер и с сотню сумасшедших, но тут за дело взялись наши друиды при поддержке Старейшего и полудюжины его учеников. Под ногами одержимых грязь превращалась в болото, на их головы падал ледяной и огненный дождь, валил пар, слышались безумные вопли страданий.

Но мы справились, не потеряв ни одного человека и порядочно потрепав противника. Репей назвал меня удачливым сукиным сыном, Тёмная Мать пыталась со мной поговорить, а проснувшийся к этому времени Корум согласился с моей кандидатурой и снова принялся слоняться по таверне, не взяв в рот и крошки.

— Я напьюсь тёмной крови своих врагов, — сказал он со смешком.

Кто-то принял его слова за шутку, но один из воинов, сражающихся вместе с Корумом в первых рядах, посмотрел на бывшего главу клана с ужасом.

К нам зашёл Старейший в сопровождении двух травниц. Он сказал, что раненые под надёжной защитой, и что о них хорошо позаботятся.

— А пока я осмотрю вас, — добавил он. — Пусть ваши раны и не серьёзные, но лучше будет, если их обработать.

Всего в бой могли вступить двадцать два человека из клана. Три убийцы, девять воинов и берсеркеров, десять кастеров. У горожан был Старейший, десять магов, пятнадцать конников и две сотни ополчения, годного только на то, чтобы осыпать одержимых стрелами. Опыт ближнего боя был только у пятидесяти человек ветеранов да стражников, но их мы собирались поберечь уже для решительного удара по разбегающимся одержимым. Или обороны улиц, если ворота или стены падут.

Но, если стены падут, они на самом деле уже будут не нужны — у оккультистов появится четыре тысячи новых одержимых. Или четыре тысячи тел для создания новых химер. На этот случай я лично сказал каждому члену клана, куда нужно удирать, и указал место встречи за стенами города.

Я доедал уже пятую чашку каши, когда ко мне подошла та служанка, что обслуживала нас во время первой моей встречи со Старейшим. Она долго смотрела на меня со странным выражением лица. В ней как будто боролись страх, ненависть и решимость одновременно.

— Нам нужно поговорить, — сказала она наконец.

— Хорошо, только тарелку с собой возьму.

Мы ушли под яростное шипение Тёмной Матери. Я посмотрел на неё один раз, и та так поникла, что я понял — служанке ничего не грозит. Но, в общем, ей ничего и не могло грозить, не станет же она спать со мной после того, как её изнасиловали другие игроки.

Да и я, откровенно говоря, не горел желанием даже приближаться к женщинам с этой целью. Мне хватило одного трупа.

Мы зашли в какой-то чулан, где едва умещались крохотный столик, лежак с тюфяком и сундук, видимо, с личными вещами.