Героический Режим. Злая Игра. Дилогия

Трею это раздражало. Когда-то они сами были себе хозяевами. Пусть Гаррет — тот ещё урод, но с ним всё равно жилось лучше. Теперь пришли герои, взяли власть в свои руки, отобрали оружие, опять дали его, выгнали из города, отправили в это чёртово полное трупов место, а теперь заставили хоронить недобитков.

— Что за дерьмо, — сказал Крыс, внезапно останавливаясь. Полутруп, который они тащили, тихо засвистел, выпуская из дыры в животе зловонный газ.

— Да рука у него...

— Твою мать! — заорал Крыс и, бросив тело, толкнул Трею куда-то в сторону.

По улице пронесся смерч. Он сбивал игроков с ног и обжигал их своим холодом, но длился считанные секунды. Трея поднялась с мостовой, пытаясь не обращать внимания на боль в локте — Крыс не слишком-то церемонился, толкая её.

— Кажется, кому-то не нравится то, чем мы здесь занимаемся, — с усмешкой сказала Гайка.

— Мне не нравится, — ответила Трея.

— Я имею в виду осквернённых жрецов.

— И что нам до их мнения?

— А то, что раз это им не нравится, значит, мы тут не балду пинаем, — ответил за Гайку Крыс. — Но что-то мне кажется, ветерок-то не успокоился...

Второй порыв смял их, как кукол. Плотный поток ветра протащил Трею по улице, она напоролась боком на что-то острое. От кровопотери и боли в глазах плыло, но Трея привычным движением влила в горло зелье здоровья — она сделала бы это, наверное, даже в бессознательном состоянии.

Посреди криков и матершины раздался новый звук. Тяжёлое, глухое шипение от которого черепную коробку сдавливало как тисками. Трея понялась...

... чтобы упасть снова. Нечто настолько быстрое, что невозможно было себе вообразить, пролетело мимо, едва зацепив нескольких игроков. Гайка до этого устоявшая за счёт того, что вцепилась в одного из прибитых к стене, упала. Её голубой плащ почернел от крови, в животе зияла огромная рана.

Трея бросилась к подруге, на ходу доставая из поясной сумки повязки. Рядом с магичкой уже был Крыс, но он едва шевелился — кусок собственного скальпа болтался у него над ухом.

— Магия, — заплетающимся языком проговорил Крыс. — Какая-то странная. Как будто человек был...

Это был человек. Он улетел куда-то дальше по улице, но быстро вернулся. Трея видела его лишь секунду — невысокого полуголого парня с неестественно огромными ладонями и пальцами, заканчивающимися кривыми клинками. Он в третий раз пронёсся по улице, оставив после себя ещё полдюжины тяжелораненных.

— Пугает, сука... — просипел Крыс. — Не хочет убивать...

— Почему?

— А кого, думаешь, прибьют к стенам взамен тех, что мы сняли и сожгли?

Трея выругалась и принялась работать над раной Гайки быстрее. Люпин куда-то запропастился, Гайка без сознания. Игроки, потерявшие лидера, кое-как рассредоточились по улице, заняв оборону, но пока на них больше никто не нападал. Несколько человек занялись раненными, двух спасти не удалось, ещё парочка вряд ли дотянет до ночи. Бывало и хуже.

Вернулись ушедшие к центру города основные силы. Там ещё шли вялотекущие бои, но герои с обычными солдатами давно ушли, оставив игроков заканчивать работу по уничтожению осквернённых.

— Уходим! — орал Люпин. — Раненых на носилки и уходим! Три минуты на всё про всё!

— Что случилось? — спросил кто-то.

— Ничего за исключением того, что на нас кто-то напал, а нашим великим героям настучали по рогам и вышвырнули из... какого-то там города, который они двумя днями раньше взяли штурмом.

— Что будем делать с нападавшим? — практически невнятно пробормотал Крыс. Его вело из стороны в сторону — возможно, когти нападавшего были отравлены, но от зелий он в который раз отказался, сославшись на то, что нужно спасать Гайку, а его рана не такая уж и серьёзная.

Люпин развернулся к нему, явно намереваясь наорать, но, увидев, в каком охотник состоянии, прикрыл рот.

— Что-что, бежать от него со всей скоростью, на которую способны, — пробурчал воин. — Ну, шевелитесь!

К счастью, нападавший больше не появлялся — у него нашлись другие дела. В основном — преследовать отступающие отряды героев, которые понесли куда большие потери.

Впрочем, и обратная дорога игроков не была прогулкой. Зачищенные несколькими днями ранее места вновь кишели трупами и жрецами. В паре мест пришлось прорываться с боем, закладывая дорогу трупами, своими и чужими.

Боль, кровь и усталость. Холод по ночам. Стоны раненых. Шипение нападающих осквернённых. Ещё четыре дня ада, которые превратились в один бесконечный кошмар. Потом быстрый переход по зачищенной местности, стены города... чехарда с оружием... таверна... стакан самогона и забытье.

Я тяжело вдохнул, чувствуя, как вновь становлюсь собой. Ощущение было похоже на плавное пробуждение, когда что-то уже начинаешь осознавать, слышишь какие-то звуки из реальности, но всё ещё спишь.

— ... вот так. Свей говорил, что в случае удачной атаки тем, кто останется на юге, разрешат пользоваться оружием, да и для нас что-нибудь удастся выторговать. Не знаю, пользуются ли погибшие оружием, но нас разоружили в двух километрах от города. Даже Судья вышла со своей гвардией... Но мы и не думали сопротивляться. А если бы и решили бунтовать, на нас бы набросились свежие войска, а поддержать бы нас смогли двести человек с кастетами и перочинными ножичками.

Знаешь... столько народу погибло. Столько друзей. У меня двоих парней убили. Одного давно, осенью ещё, а второго во время резни в Синей Речке. Я даже не представляю, что будет, если подобное начнётся здесь, а у нас даже оружия для того, чтобы постоять за себя, нет.

— Ничего, — тихо проговорил я. — Мы что-нибудь придумаем.

— Свей так же говорит. У тебя же какие-то связи с Судьёй налажены?

— О да. Она хочет меня убить, но Внутреннее Зрение говорит ей, что нельзя.

— А с Гаей?

Угу. Из увиденного я понял, что солдат из Треи не ахти. Информатор тоже не очень. Но раз уж Свей так интересуется моей жизнью...

— Она хочет меня убить за то, что я убил её внучку. Возможно, за сына — тоже. Но она уже не может. Да и не виноват я в их смерти... В смерти внучки не виноват, — поправился я. — А сын заслужил смерти.

— То есть тебя все хотят убить, но вынуждены сотрудничать?

— Выходит, что так.

— Ну и ладно. Наверное, у них ко всем нам такое отношение. Давай спать.