Героин из Вьентьяна

Малко покачал головой.

– Совсем нет. Но я пока ничего не могу вам сказать.

Синтия пожала плечами.

– Хорошо, не будем больше об этом. Я покажу вам вашу комнату. Возвращаться в отель уже поздно.

Малко последовал за ней в маленькую комнатку с противомоскитной сеткой над кроватью. Синтия обернулась, острые соски ее грудей были в нескольких сантиметрах от глаз Малко. Это выглядело, пожалуй, более соблазнительно, чем если бы она была обнаженной.

– Спокойной ночи.

Несмотря на ее недавний отпор, Малко не удержался и привлек Синтию к себе. Она не сопротивлялась. Их губы встретились. Горячий и искусный язык завладел его собственным в сладком и долгом поцелуе. Ее холм Венеры, на редкость твердый и выступающий, вжался в его живот. Однако она тут же отстранилась с огоньками злорадства во взгляде.

– Нет, я не хочу, – прошептала она.

И Малко понял, что настаивать здесь бесполезно. Синтия была явно не из тех женщин, которыми можно овладеть силой. Но кровь билась у него в висках, и он был куда более склонен к насилию, нежели к целованию ручек. Чтобы не поддаться грубому инстинкту, он решил сменить тему.

– Вы часто разыгрываете себя в покер? – спросил он.

Синтия вежливо улыбнулась.

– Нет. Это принц Лом-Сават подсказал мне такую идею. Этот лаосский толстяк, миллиардер и развратник вбил себе в голову, что он должен переспать со мной. Он явился в «Красный дельфин» однажды вечером, узнав, что я нахожусь во Вьентьяне. Затем он предложил мне через своего секретаря провести неделю у него в доме за несколько слитков серебра. Он был так уверен в себе, что я предложила ему разыграть их в покер.

Он, конечно же, проиграл... Но с тех пор Лом-Сават является в «Красный дельфин» почти каждый вечер. И просит меня сыграть с ним. Но это меня больше не забавляет. Чтобы утешить себя, он распустил по всему Вьентьяну слух, что я лесбиянка.

Синтия отстранилась от Малко и направилась к двери. Прежде чем захлопнуть ее, она обернулась:

– Надеюсь, вы не лунатик... Ночью Конфуций никого не признает, а он спит около меня.

Ей не откажешь в галантности... Малко начал раздеваться, с тоской представляя себе в мыслях великолепное тело этой женщины. А также помня о ее изворотливом уме. Ну ничего, как только он выполнит задание, он возьмет реванш. По доброй воле или силой. Он растянулся под противомоскитной сеткой и попытался заснуть.

* * *

Джим Даф открыл глаза. У него было ощущение, что рот его набит ватой, а лоб сдавлен стальным обручем. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что он заснул в кресле.

Было уже совсем светло. Американец посмотрел на часы: половина десятого. И тут он увидел бутылки из-под шампанского, и в памяти его внезапно всплыли все подробности вчерашнего вечера. Так это не было кошмаром... Он поднялся и вскрикнул от нестерпимой боли в суставах.

После обеда он на «куртисе коммандо» должен слетать на базу Лонг-Шьен. Три часа туда и обратно.

Наспех раздевшись, Джим принял теплый душ. Затем он единым духом выдул полбутылки «контре», чтобы промыть себе кишки.

И чем больше он приходил в себя, тем сильнее терзала его тревога. Он впутался в ужасную историю, и на принятие решения у него оставалось лишь несколько часов.

Он вытерся, натянул рубашку и брюки и вышел из дома. Главный вход комплекса На-Хай-Дио находился всего в ста метрах, и он решил оставить свой «камаро» дома.

Пять минут спустя он входил в комнату секретарши Сая Вилларда.

– Я хотел бы видеть господина Вилларда. И очень срочно, – сказал он. – По чрезвычайно важному делу.

* * *

Не успел Джим Даф закрыть за собой дверь кабинета Вилларда, как тот схватился за трубку прямого телефона. Мало кто знал номер этого телефона, и он не дублировался аппаратом на столе секретарши. А если учесть лень лаосцев и отсутствие нужных средств, опасность подслушивания была также невелика.

Первый секретарь был вне себя от ярости. Хотя в ней явно чувствовалось беспокойство.

На другом конце провода сняли трубку. Чей-то голос произнес по-китайски:

– Резиденция господина Ло-Шина.

– Я хотел бы поговорить с господином Ло-Шином, – сказал по-английски Сай Виллард. – Говорит Виллард из американского посольства.

Последовало довольно долгое молчание, затем вкрадчивый голос китайца произнес:

– Я счастлив слышать вас, господин Виллард. Чем я могу быть вам полезен?

Американец испытывал смертельное желание сказать своему собеседнику, что лучшей услугой с его стороны было бы сделать себе харакири... К сожалению, Ло-Шин был компаньоном принца Лом-Савата, верные мео которого снова начали сражаться на стороне сил, связанных с американцами...

– Один из моих пилотов только что вышел из моего кабинета, – сказал он. – Он один из тех, кого я назначил на перевозку ваших товаров. Агент Бюро по борьбе с наркобизнесом разыскал его, чтобы заявить, будто в его самолет был загружен уксусный ангидрид, служащий для производства героина. Я надеюсь, что это всего лишь блеф и что вы не злоупотребили моим доверием.

И тут Вилларду пришлось несколько отодвинуть телефонную трубку от своего уха, чтобы не оглохнуть от протестующих воплей китайца. Несколько секунд он слушал их, затем оборвал собеседника:

– Хорошо. Я рад, что вы ничего об этом не знаете. Так как если пилот сказал правду, я буду обязан сообщить ваше имя в Бюро по борьбе с наркобизнесом.

– Конечно, конечно, – согласился Ло-Шин.

– Кстати, как зовут этого пилота?

– Джим Даф.

– Благодарю вас.

После нескольких вычурных формул вежливости китаец повесил трубку.

Несколько минут Сай Виллард задумчиво смотрел в пространство. Иногда он был противен самому себе.

Глава 11

Ло-Шин был человеком крайне осторожным и расчетливым. Именно это позволило ему выжить и даже процветать. Родился он в Абердине, плавучей деревне у берегов Гонконга, на маленькой джонке, которую могла потопить любая волна, и очень рано узнал, как мало стоит человеческая жизнь. Единственный вид мяса, который ему удалось отведать до шестнадцатилетнего возраста, было мясо крыс, изловленных силками, или рыбы, украденной в ресторане «Кай-Так».

С задумчивым видом он сидел в своем кабинете, оборудованном кондиционером, перед листком бумаги, покрытым иероглифами.

Звонок Вилларда его скорее расстроил, чем обеспокоил. Конечно, сам факт, что Бюро по борьбе с наркобизнесом заинтересовалось Джимом Дафом, был неприятен. Однако цепочка, соединявшая этого рядового исполнителя и его самого, была достаточно сложной и надежной. Однако Ло-Шин предпочитал использовать систему глухих перегородок. Он не любил людей, которым нравится играть с огнем. Единственная проблема состояла в том, чтобы определить размеры опасности.

Следует ли устранить эту пешку?

Или, напротив, человека, работающего на Бюро по борьбе с наркобизнесом? А может быть, их обоих?