Героиновая пропасть

— Видали машинку?

И черт его знает, что прозвучало в вопросе: гордость или самодовольство?

— Видали, — сдержанно откликнулся Грязнов. Он еще не составил своего мнения о полковнике.

— Спасибо нашему генералу! Убедил-таки высокое начальство, что давно пора нам и выглядеть достойно, и бегать быстро. Вот, выделили пяток, иногда используем как разгонную.

«Так это служебка?» Грязнов не мог скрыть разочарования.

Но все равно мундир полковника его беспокоил — откровенное пижонство.

— А что, — все же не удержался он от сарказма, — вам и клифты от министра выделяют?

— Ах, это? — Полковник засмеялся. — Нет, это мой еще школьный приятель — мастер по этому делу. Могу, между прочим, от всего сердца рекомендовать. И берет, кстати, меньше, чем в нашем ведомственном ателье. Честно, рекомендую.

И как-то сразу стало с ним просто. Даже на «ты» перешли почти незаметно.

— Ну, мне сказали, у вас возникли проблемы по нашей части? Если так, то желательно, чтобы без недомолвок. В пределах разумного, естественно.

Турецкий, почувствовав, что от Климчука исходят явно положительные флюиды, не стал темнить и выложил основную информацию по Багировым, которой располагал.

— Вон вы о ком! — даже будто слегка разочаровался полковник — А мне сказали, что вас ореховская братва интересует…

— Они — само собой, — кивнул Грязнов, — поскольку мы, по понятным причинам, не можем постоянно отслеживать ситуацию. Стараемся, конечно, но одних стараний мало. А у вас на них имеется что-нибудь толковое?

— Выше крыши!

— Я не задаю тебе идиотского вопроса: почему же не берете? Но все же хотелось бы вникнуть в перспективу хотя бы, а?

— Ответ будет стандартным: если б моя на то воля!.. Но мы ведем разработку, складываем в копилочку, иногда и берем, а потом суд оправдывает прямо в зале. Или дает такие сроки, что их в том же судебном заседании освобождают. Да ладно, мужики, вам что, неизвестно, что у нас творится, что ли? Я поэтому и обрадовался. Вот, думаю, наконец-то нашлись люди, которым надоела эта волынка. Ей-богу, не вру!

И все рассмеялись.

— А братья Багировы — это вопрос непростой, — продолжил Климчук. — Я знаю, что наши оперативники пробовали подобраться к младшему из братьев, который в Москве рынки держит. На него имеется богатый материал, но… коротки у нас руки оказались. Там такая волна пошла! Чуть ли не извиняться пришлось. Я думаю, это из-за старшего брата, он большая шишка в МИДе, а у теx, сами знаете, выходы на любые структуры от Лубянки до Житной. Короче, предложили воздержаться от нервных действий, мол, не в вашей компетенции. А в чьей же тогда? — искренне удивлялся полковник.

— Что-нибудь по наркоте имеется на них? — спросил Турецкий.

— Да брали наши разных мелких дилеров, а что толку? Цепочка сразу и рвется. Вы же знаете, как это делается. Утверждает, что купил себе. А у него в особо крупных! Тут шмонай не шмонай, толку не будет, пока на главного не выйдем. Мы ж знаем, кто он. Младший Багиров. А трогать его не велят. Не понимаю, может, у нас теперь государственная политика такая?

— Не в политике дело, — вздохнул Турецкий, — а в том, что делают они огромные деньги и, вероятно, делятся с кем-то очень уверенным в себе и обладающим большой властью. Вот и спускается по лесенке… А сейчас у нас засветился хороший вариант, понимаешь? Намечается такая странная связь между Афганом, мидовцами этими, ореховскими бандитами и ветеранами-»афганцами» из Пушкино.

— А Афган-то чего, с наркотой?

— Знающие люди утверждают, что на сегодня это основной маршрут, — сказал Турецкий. — Навестил я бывшего посла, он уж давно на пенсии, так вот, назвал он мне ряд фамилий. Там и нынешний друг таджикского руководства Али Шах Максуди и некто Рахматуло Назри-хан, и другие, представляющие как антиталибскую оппозицию, так и руководство самого «Талибана». По идее, все они непримиримые противники, а по сути, как говорят, — видные наркоторговцы. Да черт их всех разберет!

— У них проще. Они все под Аллахом ходят, а Аллах был воинственный дядя, — заметил Климчук, — он велел давить неверных. А мы, русские, шурави — самые презренные, чего с нами церемониться? И если наркотики для нас — смерть, то, значит, их дело — правое.

— По-моему, там не Аллах такой зловредный, — шутливо сказал Турецкий, — а пророк его — Мухаммед. Но все равно роли не играет. И производство наркоты вовсе не противоречит догмам их веры.

— А по этой части вас вполне может просветить один толковый мужик, — словно бы вспомнил Климчук. — Мой корешок с Лубянки как-то называл его. Это генерал Назаров, кажется, и зовут Назаром. Он нынче возглавляет в Душанбе Агентство по контролю за наркотиками. Вроде нашего УБНОНа. У меня и там тоже есть знакомые мужики, но, может быть, вы своими кадрами располагаете?

— Славка, у тебя как? — спросил Турецкий.

Грязнов задумчиво пожевал губами:

— Да есть кто-то… Но если ты, Боря, поделишься, в обиде не будем.

— Ишь, какие мы умные! — засмеялся Климчук. — Отдай, значит, жену дяде, а сам ступай в гости к бляди?.. Ладно уж, не для чужих все же стараемся… Но лучше вам выйти на Назарова. Потому что если ваша цепочка тянется через Душанбе, а другого пути у этих умельцев наверняка нет, то Назаров, конечно, для вас находка. Впрочем, эти Багировы могут действовать и через Баку. А к слову? — вдруг словно обрадовался он. — Я чего подумал? Ведь если у одного из Багировых напряг в отношениях с Гейдаром Алиевым, а кто такой Гейдар, мы знаем, то почти наверняка у бакинских спецслужб есть более чем подробное досье на этого Теймура, так?

— А что? Вариант! — хмыкнул Грязнов. — Имей в виду, Саня.

— Ну ладно, спасибо, — кивнул Турецкий. — С этим кое-что прояснили. А теперь давайте перейдем все-таки к ореховским. Дурной и неопытный киллер Боря, которого в Склифе шлепнул охранник, по Славкиному досье, в смысле картотеке, принадлежал к этой самой ОПГ. Давай, что у них делается и кто командует? Если сможем задокументировать связь с Багировыми, сам понимаешь, на этот раз не дадим спустить на тормозах. В расследовании покушения на Каманина уже вольно или невольно в разной степени задействовано все руководство силовиков и правоохранителей. А значит, никто рисковать своей шкурой не станет. Я имею в виду «тормозящих» лиц.

— А этого киллера, что, тоже Борисом звали?

— Ну да, твой тезка. Борис Михайлович Никифоров.

— Тогда, значит, — усмехнулся Климчук, — только одним Борисом вы не обойдетесь. Крупнейший авторитет у ореховских на сегодня Борис Матвеевич Назаров, на этот раз тезка душанбинского генерала. Но никакого отношения к тому не имеет. И вообще в настоящее время в бегах, ибо объявлен в федеральный розыск… Слушайте, мужики, а почему вы считаете, что в покушении замешаны именно ореховские? Почему, к примеру, не азербайджанцы? После известной «стрелки» со «славянами» им отдали на откуп несколько столичных рынков.