Героинщики

Почему эта старая разрисованная шлюха читает новости в полдень? Удивительно, она обычно работает вечером.

– С кирпичом в руке! Собирался уже швырнуть ее в толпу!
– кричит Дерек к Элисон.

Она послушно качает головой, хотя и не может представить себе своего брата с кирпичом в руках.

Когда Калум смотрит на отца, Элисон почти слышит, как тот думает: «Камень, ты, старый дурак, а не ебаный кирпич».

Дерек вздрагивает, устало качая головой.

– Борстал, вот что тебя ждет.

– Сейчас такие учреждения называют исправительными школами, - сообщает Калум.

– Не умничай! Неважно, как их называют, ты больше не будешь участия в таких мероприятиях!

– Я ни в чем не участвую! Только хочу новости послушать…

Калум смотрит сюжет о месте, которое Элисон очень хорошо знакомо. Это – ресторан «Грейпз», неподалеку от Банана-Флэтс, где жил раньше Саймон. Она слушает голос диктора Мэри Маркес: -... начали новую кампанию с целью спасти владельцев местных пабов от насилия.

Затем показывают этого старого, хозяина одного бара, который сидит в инвалидном кресле, с кривой улыбкой рассказывая о дне, когда какие-то мудаки избили его и забрали всю выручку. Элисон уже слышала об этом случае - говорят, это были какие-то трое ребят из Драйло, но их так и не нашли.

Затем они снова переключаются на строгого полицейского, Роберта Тоула с Лотианской и пограничной полиции.

– Это только один из тревожных случаев, которые стали известны в последнее время, когда состоятельных членов общества жестоко бьют и грабят в собственных заведениях среди бела дня. В следующем случае из-за травм, полученных в результате нападения, жертва осталась инвалидом и не может продолжать работу в инфраструктуре, больше не может чувствовать себя в безопасности в своем же заведении. К несчастью, те из них, которые работает с наличными, особенно часто страдают от подобных налетов.

Здесь камера переключается на раздавленного и меланхолического Диксона, который подавленно сообщает: - Я только хотел заниматься своей работой ...

Затем показывают реку Уотер-оф-Лейт, лучи солнца играют в спокойных течениях, и камера медленно переходит к старой, заброшенной фабрике, которая стоит на берегах реки, после чего, в конце концов, показывают Мэри из студии. .

– Очень грустная история, - сочувствует она.
– Но нам пора перейти к спортивным новостям; сегодня наш спортивный выпуск посвящен обзору футбольных событий. Том?

– Именно так, Мэри, - радостно соглашается непринужденный моложавый парень в костюме, - и сейчас перед вами Джон Блекли из «Хиббс», перед которым стоит непростая задача обойти непобедимого абердинца Алекса Фергюсона.

Но если тренер «Хиббс» и нервничает перед такой перспективой, он прилагает значительные усилия, чтобы успешно скрыть это ...

Камера переключается на господина Слупа с фирменными седеющими рыжими волосами. Элисон помнила, как однажды он приходил в их школу и раздавал какие-то подарки на День спорта. Но сейчас она радовалась только потому, что «Хиббс» отвлекли отца и сына от их ссоры и они заключили временное перемирие.

Элисон не понимала образа жизни брата. Он сначала тратил кучу денег на дорогую одежду, затем стал участвовать в уличных драках, что казалось ей порочным и унизительным. Отец начинал беситься сразу, как видел ценники на одежде сына. Он даже признался однажды, что каждый раз, когда видит, как глаза сына выглядывают из-под этой девчачьей челки, он еле сдерживает себя. Ему сразу хочется схватить ножницы и укоротить эти бесовские волосы. Есть в них какая-то дерзость, объяснял он.

В любом случае, Калум и Мхаири прошли через настоящий ад. Они были молодые, обозленные и напуганы. «Да и мне не очень лучше», - думала о себе Элисон, листая страницы журнала.

Только завершились новости о «Хиббс», Элисон увидела, как Дерек глубоко вздыхает, чтобы успокоиться, но опять напускается на младшего:

– Ты не пойдешь на футбол. Я не хочу, чтобы ты участвовал в этих ...
– Он как бы сплевывает последние слова: - ... массовых мероприятиях.

– Я просто хочу посмотреть с друзьями футбол.

– Да, как в тот раз, с камнем в руке? Нет, я не позволяю. Тебе только пятнадцать, и ты живешь в моем доме. Господи, если бы твоя мама была с нами ... – Здесь Дерек резко останавливается, мечтая о том, чтобы забрать назад свои слова.

– Но ее нет!
– Калум встает, выходит из гостиной и шагает по лестнице в свою комнату.

Дерек тихо произносит имя сына, но его голос тонет в дыхании. Он поворачивается к Элисон и ошеломленно ведет плечами:

– Не знаю, что с ними делать, Элисон, действительно не знаю.

– Они придут в себя. На все нужно время.

– Слава Богу, хоть с тобой все в порядке, - говорит Дерек и добавляет с гордостью: - Ты всегда была такой умной, такой благоразумной девочкой ...«Ты же нихуя обо мне не знаешь», - полагает она и слышит будто со стороны свой слабый протест:

– Но, папа ...

– Ты всегда была моей умницей. Ответственной. Вот и сейчас помогаешь мне. Не Калум и не Мхаири - им это кажется слишком сложным. Я действительно беспокоюсь, - качает головой Дерек, - кажется, у нашего малого совсем крыша поехала.

– А разве ты сам не так вел себя в его возрасте? Сейчас все ребята фанатеют от новой одежды, нового сленга, разной музыки, но это даже не самый серьезный момент в его поведении. Пожалуй, среди них найдется один какой-то чудак, который пронесет эти увлечения через всю жизнь, но на каждого такого психа приходится дюжина нормальных, просто переживают такой период и становятся обычными людьми, которым просто будет что рассказать своим внукам.

Дерек благодарно кивает своей дочери.

– Да, ты права.
– Он, кажется, признает ее мудрость, однако затем качает головой: - Но это все такие глупости, надо постоянно ему напоминать о этом. Я себя ненавижу в таких нотациях, хотя он сейчас совсем не похож на меня или тебя. Он такой ... бедный, он - жертва, - заключает он.

Элисон ничего сказать, она просто сидит на диване в своем халате и смотрит на отца.

– То есть, - объясняет Дерек, сильнее закутываясь в кофту, - он стал легкой добычей для менее скрупулезных типов, для тех, кто знает, что когда эти глупости выветрятся из его головы, он действительно станет нормальным, обычным человеком.

– Ты всегда страдал паранойей.

– Нет, я знаю, кто обычно становится тем одним из пяти сотен погибающих в уличной драке, попадает на длительный срок в тюрьму, или просто падает и никогда не приходит в сознание, оставаясь «овощем» на всю жизнь. Надо постоянно наставлять парня, чтобы такого не случилось!

Элисон пыталась представить, как это отец собирается наставить малого, совсем не имея авторитета, сидя здесь в своих домашних тапочках и халате. Почему бы ему не принять душ и не одеться, как он ранее это делал, вместо того чтобы шататься по квартире каждое утро в поисках повода поссориться с сыном?