Герой из ее сна

— Ты до сих пор одет, — запротестовала она.

— Наступит и моя очередь. — Дилан схватил ее за запястья, но, сжимая руки Миа, снять с нее платье было невозможно. — Ах, черт.

Она рассмеялась:

— А я-то думала, ты ловок в этом деле.

— Ты, тихоня, не слишком ли дерзко разговариваешь?

— Я изменилась.

— Я заметил.

Он ухитрился стащить с нее платье, дергая за юбку, и Миа предстала перед ним обнаженная, если не считать крохотных красных трусиков, прикрывающих самое важное. Дилан был ошеломлен.

— Ты видел меня без одежды и раньше, — поддразнила Миа.

— Лишь раз. — Дилан провел рукой по ее бедру. Его кожа была более темной, и это заводило женщину.

— Я не критикую, — сказала она, прижимаясь головой к его плечу. — Но Кора может проснуться. Не возражаешь, если мы ускорим процесс?

Миа начала расстегивать его рубашку. Вообще-то, она не стала бы возражать, если бы он взял ее прямо в смокинге.

Его терпение лопнуло, и он накрыл ее руку ладонью:

— Ляг в постель, Миа.

Это был приказ. Она повиновалась беспрекословно, чувствуя, что ее возбуждает его властность. Как только Миа устроилась на кровати, Дилан потянул конец галстука-бабочки, будто начиная танец в стриптиз-баре — лишь для нее одной.

Он снял ботинки и носки, затем настала очередь брюк. Когда Дилан остался в черных шелковых трусах, стало очевидно, что они не скрывают заветную часть тела, символизирующую мужественность.

Дилан пока не стал снимать трусы и потянулся к запонкам на рубашке. Он ужасающе медленно снял каждую и положил на стеклянное блюдо на комоде.

— Сними рубашку, — взмолилась Миа.

Если Кора проснется, она умрет от разочарования. Дилан молча подчинился, в его глазах полыхал огонь.

Когда, кроме белья, на нем ничего не осталось, она протянула к нему руку:

— Скорее, я не могу больше ждать.

Подойдя к кровати, он опустился на колено:

— Это стоило того — мучиться в смокинге, чтобы увидеть тебя в роскошном платье. Но без него ты еще прекраснее.

Не дав Миа опомниться, Дилан обнял ее и перекатился на спину. Теперь она сидела на нем, чувствуя, как нежный шелк ласкает ее кожу в самых деликатных местах. Волны нетерпения окатывали женщину. Она уперлась руками в твердую грудь Дилана. Он всегда выглядел, как стопроцентный Каванах, состоятельный и искушенный. Однако сейчас, в постели, начала проглядывать суть настоящего Дилана. Он мог прикинуться добропорядочным гражданином, однако истинный Дилан, хулиган, которого Миа встретила в школе, был неприрученным самцом с горящими глазами, привыкшим получать свое, чего бы это ни стоило.

Она не могла ему сопротивляться. Да и зачем? Одной рукой опираясь на его горячее плечо, Миа пальцами провела по его щетинистому подбородку.

— Твоя семья тебя обожает, — сказала она. — Лиам и Эйдан прислушиваются к тебе, я наблюдала за ними. Они восхищаются тобой и уважают.

Он улыбнулся краешками губ:

— Мне, конечно, нравится, когда меня хвалят, но к чему ты ведешь?

Дилан ласкал ее ягодицы. Неужели она в такой момент собирается вести серьезную беседу?

— Забудь, — прошептала она и плавно двинула бедрами, заставив его застонать.

Миа целовала его крепкий торс, спускаясь все ниже и ниже. Дилан изогнулся от напряжения и, тяжело дыша, схватил ее за волосы.

— Презерватив у меня в бумажнике, — прохрипел он.

— Тебе он пока не понадобится.

Миа очень нравилось это чувство обладания им. Его бывшая невеста, должно быть, ненормальная. Терпение Дилана иссякло, он притянул Миа к себе, а затем страстно и требовательно поцеловал.

— Бессердечная, да ты дразнишь меня.

— Я соблазняю тебя, дорогой.

— Ты считаешь меня машиной для секса?

— Ты о чем?

Дилан был похож на огромного кота, растянувшегося на кровати, его смуглая кожа буквально излучала жар. Взгляд же стал непроницаемым.

— Ты вращаешься в академических кругах, где полно мужчин, чей интеллект не уступает твоему. Выходит, с ними нужно думать о том, что делаешь, а со мной ты обходишься, как с вещью, — даешь себе волю, забывая о последствиях.

Миа так разозлилась, что чудом удержалась от пощечины.

— Твои слова оскорбительны для нас обоих. Мне казалось, мы получаем взаимное удовольствие. Очевидно, я ошибалась.

Она в ярости отодвинулась от него.

Он сел, сжал ее плечи и слегка встряхнул:

— Мне нужна правда.

На ее глаза навернулись слезы, но она смахнула их.

— Зачем?

— Меня однажды уже использовали. Не самое приятное ощущение.

— Но я и так тебя использую! — воскликнула Миа. — Правда, по-другому. Ты дал нам с Корой крышу над головой, кормишь нас, платишь мне за работу, с которой справился бы кто угодно. Я пользуюсь твоей добротой.

Он поцеловал ее.

— Я все понял. Ты не устояла перед моим животным магнетизмом.

Миа сомкнула пальцы на его шее, поигрывая с волосами на затылке, а Дилан продолжал:

— Женщины не могут устоять передо мной. Это мое проклятие.

— Благодари Бога за то, что встретил меня. Я спущу тебя с небес, иначе твое самомнение так раздуется, что ты в дверь не пройдешь.

— Посмотрим, повторишь ли ты это позже.

Дилан откатился от нее, снял трусы и надел презерватив. Затем он склонился над Миа, словно давая понять, что время разговоров окончено. Она жаждала Дилана, и желание отзывалось во всем ее теле.

Она прижалась лбом к его плечу и прошептала:

— Я очень хочу тебя.

Бережно уложив Миа на спину, он проник в нее. Дилан был властным, он успел изучить ее тело и умело использовал это, чтобы доставить ей удовольствие. Миа достигла оргазма за считаные минуты. Она наслаждалась Диланом, уверенная в том, что он единственный, кто способен ласкать ее так исступленно.

Напускной лоск, что Дилан демонстрировал вечером в кругу семьи, исчез бесследно, сгорел в жарком акте любви. Миа обвила его ногами.

— Не останавливайся, — умоляла она, устремляясь к вершинам блаженства.

— Ни за что.

Все вокруг исчезло, отступило перед мощью желания, которое руководило ими. Самым главным для них стали первобытные потребности. Миа укусила Дилана за шею, заявляя на него свои права. Его кожа была влажной от пота, во рту у женщины пересохло.

Внезапно он вскрикнул, содрогнувшись всем телом. Ее же в состояние экстаза привела мысль о том, что наконец-то Дилан хочет ее и нуждается в ней.

Этого было достаточно. Пока.