Герой из героев. Попытка не пытка

– Ванесса, я понимаю, отчего прочие не любят Чёрных магов. Сложно приобрести симпатию к кому-то столь отличному, к кому-то куда как более совершенному… Но ты же не какая-то дремучая крестьянка, ты маг. Так как ты не видишь, что Орден активно занимается исследованием мира? Чёрные маги ставят перед собой цель развивать магическую науку, а это сопряжено с жертвами.

– Чушь собачья, – скривилась она и пояснила. – Исследованиями и разработками занимаются все маги, не только Чёрные. Но только Чёрные создают нежить, только они не дают её уничтожать, крадут из семей будущих учеников, устраивают травлю на прочих магов и даже распространяют мор, неизлечимый обычной медициной! Они несут в себе зло. И именно это зло заставляет любого разумного человека ненавидеть их и мечтать, что однажды они сгинут, как какая-то зараза!

– Ну-ну, – скептически покачал головой я. – Разве тогда удивительно, что они придерживаются собственной доктрины – вести войну против всех?

– Ты говоришь как Чёрный маг. Работаешь на них? – пристально поглядела она на меня и даже применила заклинание, помогающее отличить правду от лжи.

– Нет, Ванесса. Я на них не работаю.

Да-да, бери выше, милочка! Я служу Тьме напрямую. Мне не нужны столь жалкие посредники.

– Всё равно ты странный. Очень странный.

– Потому и Морьяр.

– Так это что-то означает?

– Да. С райданрунского языка моё имя переводится как странник, – я усмехнулся её неведению, а затем потерял интерес к ведущимся строительным работам и, вытащив из котомки глиняный кувшин, протянул его женщине. – Всё по твоему заказу. Настойка. Земляничная.

– Ого, серьёзно? Достал-таки? Откуда?

– Повезло.

– Действительно повезло! У нас уже шестой год земляничного куста с целыми ягодами не встретишь. Мхоборы 1 подчистую объедают.

1

Мхобор – химера змеи и муравья. Питается в основном растительной пищей, нанося урон сельскому хозяйству. Природных врагов не имеет, а потому, в силу чрезмерной плодовитости, повсеместно распространена.

– Значит, вдвойне повезло.

– Втройне. Я такой редкостью обязана поделиться.

– Зачем? – не понял я. – Ты же не так давно была недовольна объёмом Брианны.

– Видишь ли, хранить теперь смысла мало. Всё равно настала пора вещи паковать и уходить отсюда. А пить в одиночестве? Скучно.

Резон в её словах имелся. Меня тоже часто тянуло поговорить с кем-либо после распития алкоголя. Правда, моему обществу мало кто был рад, но раз уж это меня просили составить компанию.

– Не хочу злоупотреблять добротой мадам Матильды, поэтому как насчёт встречи завтра? День должен быть ясным. Можно будет посидеть у реки сразу за деревней, мне там понравилось.

– Завтра будет даже лучше. Только давай с северной стороны и чуть подальше? У старой ивы.

– Я туда ещё не ходил.

– За пасекой будет тропка к реке. По ней иди, а как кончится, то налево вдоль берега. Первая ива, она же единственная на всю округу, будет нужной. Я приду за пару часов до полудня.

– Самое солнце.

– А я люблю жару, – улыбнулась она и как-то зловеще прошептала. – В холодной сырой могиле успею належаться.

***

Мадам Матильда посмотрела на меня с укором, но когда я завязал разговор о том, чтобы материально поблагодарить её за услуги, то от вознаграждения напрочь отказалась и сказала, что помогает отнюдь не из-за денег. Возможно, мне стоило вместо монет предложить ей помощь по хозяйству, но я знал, что ничего такого не умею. А потому, стиснув тайком полешко из поленницы, вернулся в комнату и приступил к своему излюбленному занятию – вырезанию поделки. На этот раз мне захотелось запечатлеть в дереве лицо заботливой женщины.

Элдри проснулась, едва я приступил к работе. Она была очень слаба, но её аппетит говорил, что это ненадолго.

– Завтра переоденешься, – я похлопал рукой по свёртку с одеждой.

– Угу.

Ответ меня устроил, но вместо того, чтобы заняться делом, я принялся довольно созерцать, как она жадно глотает мятую отварную картошку. Мысли при этом вылились в такое вот поучение:

– Впредь не стоит вновь так сильно простужаться.

– А если я заболею, – Элдри жалобно посмотрела на меня, – ты снова приведёшь маму?

– Маму? – сперва удивился я, а затем понял. – Нет, ты спутала. Тебя лечила Ванесса, она совсем другая женщина.

Ложка упала в миску, и миска скатилась у девочки с коленей. Куски картошки покатились по полу.

– Я хочу маму! – захныкала Элдри. – Маму! Маму!

Не знаю, что на меня нашло. Может, мне вспомнилось, как некогда я сам горько рыдал, а мастер Гастон был рядом? Сложно ответить, но я сел подле девочки и неуклюже прижал её к себе.

– Не всё бывает так, как хочется. И кое-что уже нельзя исправить. Никогда. Как бы ни хотелось иначе.

– Но если ты знал, что ничего нельзя исправить, то зачем ты убил их?

Светлые глазёнки уставились на меня, как будто бы в ожидаемых от меня словах должна была содержаться истина, раскрывающая как минимум никому неизвестную тайну создания мироздания.

– Потому что иногда выбор ведёт нас к тропам судьбы, ступая на которые выбора больше не остаётся. Я ведь на самом деле никогда не желал твоей матери и сестре зла.

– Ты убил их.

– И буду помнить об этом до конца своих дней.

– Я тоже этого не забуду.

Несмотря на произнесённую угрозу, Элдри прижалась ко мне. Я машинально погладил её по спутанным грязным волосам, словно собачонку, но тут же поморщился и отстранился.

– Фу! От тебя совсем несносно пахнет! Пойду договорюсь с кем-нибудь, отведу тебя в баню. И пока не вымоешься, не переодевайся! А то всё стирать придётся.

***

Утром я решил, что хватит Элдри валяться в постели, а потому вознамерился взять её с собой к реке. Мадам Матильда заметила, что мы собираемся уходить, и высказала свой упрёк. Но я преподнёс ей подарок, и все аргументы кончились. Деревянный миниатюрный бюст самой себя привёл женщину в неописуемый восторг, и на этой воодушевлённой ноте испарились все её претензии. Она под не особо довольный взгляд мужа с энтузиазмом сунула мне четыре только что испечённых пирожка с морковкой и улыбнулась на прощание.

Коня я оставил в стойле. Девчонке следовало самой двигаться, а до места встречи с Ванессой было не так далеко. Правда, поначалу Элдри немного пошатывало. Её походка была неуверенной, но вскоре детский интерес и задор исправили это. Она то подражала птичке, махая крыльями, то начинала жужжать, изображая пчелу. Я не делал никаких замечаний, хотя местные на неё косились неодобрительно. Если честно, мне было безразлично как поведение девочки, так и отношение к нему селян. Она мне не мешала. Они тоже.

Ванесса уже поджидала меня, хотя приподняла брови, заметив Элдри. В руках женщина держала объёмную корзинку, прикрытую толстым покрывалом.

– Хочешь пирожок? – предложил я ей, чтобы избавиться от ноши.

Узнав, что внутри варёная морковь, Элдри напрочь отказалась от выпечки. Я же и так плотно позавтракал. Съеденные два угощения явно были лишними, а оставшиеся мешали свободе рук.

– А с чем он?

– С морковкой.

– Ненавижу морковь. Но давай расстелем покрывало и положим к моей снеди? Может, твоя девочка съест?