Герой по принуждению. Трилогия

Спустя полчаса я собрал своих спутников, их прекрасных подруг и неразлучную троицу воронов в столовой и, окружив её голубым, призрачным сиянием, которое никому не давало возможности подслушать нас, вручил каждому по стопке бумаги, фломастеру, поставил перед воронами-гаруда магнитофон и предложил своим друзьям назвать все известные им имена смерти. В этом не было ничего предосудительного или странного, моя просьба никому не показалась ни глупой, ни бестактной и все с охотой принялись за работу. Правда, Блэкстоун немедленно вставил свое замечание:

– Мастер, тебе бы стоило пригласить сюда Пана и Антиноя, эти ребята смогут назвать не одну сотню имен смерти.

Уриэль немедленно отправился на поиски эллинов и вернулся уже через полчаса, приведя с собой не только этих сонных парней, но и удивительную нагую девушку с карминово-красными волосами, золотыми глазами и очень узким, гибким и сильным телом циркачки, выступающей с номером "Гуттаперчевая женщина".

Лицо у девушки было вызывающе дерзким и порочно красивым, а смуглая, гладкая и блестящая кожа отливала золотисто-изумрудным оттенком. Груди и нее были маленькими, но круглыми и тугими, словно теннисные мячики с острыми, коническими ягодками сосков, а удлиненное лоно, треугольно украшенное ярким кармином волос, из-за узости таза было таким маленьким, что я даже не отважился представить себе, как она может не то что родить ребенка, а просто быть близка с мужчиной. Уриэль представил её нам так:

– Познакомьтесь ребята, это Эвфимия, повелительница змей, она любезно согласилась назвать нам имена смерти, которые ей известны. По части ядов ей нет равных, парни.

Хлопуша при этом нервно вздрогнул и невольно потер предплечье правой руки, а прелестная Эка, смерив Эвфимию холодным взглядом, спросила ангела:

– Уриэль, душа моя, и что же гидра потребует от мессира в качестве платы за свой труд?

– Не волнуйся, моя тростиночка, - Улыбнувшись, ответил дриаде ангел златые власы - За все плачу я, а моя плата тебе хорошо известна.

Эвфимия плотоядно улыбнулась и, нисколько не смущаясь такой скрытой обструкции, сказала своим тихим и каким-то свистящим голосом:

– Надеюсь ты понимаешь, дорогая, что это не слишком большая плата за то, что я открою мессиру?

Маг Антиной немедленно проснулся и, взяв на себя роль руководителя, гаркнул командирским голосом:

– Все, прекратили болтовню. Чтобы милорд мог воспользоваться вашими советами, пишите имена смерти в алфавитном порядке и начинайте с самых простых понятий, до экзотики потом дойдем.

После его слов работа закипела, как в общаге за сутки до сдачи экзамена по ТММ. На мое счастье даже в такой лесной глуши все небожители были полиглотами и знали грамоту. Показав то, какими буквами нужно писать имена смерти, чтобы я мог быстро и без особых хлопот скатать все написанное ручным сканером и скормить тексты файнридеру, я принялся с пулеметной скоростью топтать клаву на ноутбуке в то время, как все остальные писали имена смерти на бумаге или наговаривали их в магнитофон.

По части печатания текстов у меня уже давно выработался вполне приличный профессионализм и, перебирая клавши слепым методом, я время от времени поглядывал на эту удивительную девушку-гидру, которая на самом деле не показалась мне ни ужасной ни опасной, а даже наоборот, очень привлекательной и красивой. Эвфимия в свободной и раскованной позе разлеглась на мягком велюровом диване и бойко строчила фломастером по листу бумаги.

Несомненно, гидры были одними из самых странных магических созданий. Не знаю как там на счет змей, с которыми они привыкли якшаться и которых умудрились контрабандно ввезти в Парадиз Ланд, но в их облике и, правда, было что-то змеиное, вплоть до золотых глаз с кошачьими зрачками. В гидре действительно было много змеиного и даже кожа у нее была покрыта едва заметным узором, словно змеиная. Зато фигура у Эвфимии была, просто закачаешься.

Такой тонкой талии, узкой, гибкой спины и столь очаровательного, маленького, круглого зада, я еще не видел ни у одной женщины, да, и все остальное в ней поражало точеностью форм и изяществом линий, а плавность движений вообще была умопомрачительно завораживающей. Если бы не обещание данное мной Лауре, то я бы за ней точно приударил, однако, на меня эта красотка даже и не смотрела, но зато в сторону Уриэля посылала такие страстные взгляды, что у того невольно топорщились не только перья на крыльях.

Мне тоже работалось нелегко, так как рядом со мной за столом сидела египетская царица, которая быстро писала правой рукой, в то время как левая была под столом и гладила меня по ноге. Мне было ясно, что Лаура уже успела известить её о том, что между нами нет никаких барьеров, типа её собственной ревности или моей природной застенчивости. Дыхание египетской царицы было таким напряженным и прерывистым, что я уже мысленно представлял себе, какие страстные ласки мне обеспечены в эту ночь.

Если признаться честно, то только ответственность нашей работы еще хоть как-то мобилизовала меня и не будь я столь обеспокоен дальнейшей судьбой моих спутников, мне бы и четверти часа было не устоять перед этой обольстительной женщиной. Да, что там четверти часа, тридцати секунд. Если у кого-то Египет и ассоциировался с Клеопатрой, то для меня он всегда был связан прежде всего с очаровательными, чувственными губами Нефертити.

Первыми свою работу закончили Бирич и Горыня в то время, как Ослябя все еще натужно водил фломастером по листу бумаги, заканчивая вторую страницу. Хлопуша строчил, как бравый полковой писарь, и возле него лежала целая стопка исписанных листков. Вудмены забрали кассеты у воронов-гаруда, которые по очереди излагали свои мысли и, вставив в свои уши стоящие торчком, словно у немецких овчарок, наушники плейеров, принялись строчить имена смерти с удвоенной скоростью.

Дольше всех пыхтел над своим трактатом Антиной, который, будучи магом, а стало быть профессионалом экстракласса, намного лучше других понимал всю серьезность нашей задачи. Зато мне, без сомнения, удалось составить самый большой список имен смерти, так как я в отличие от небожителей знал ,что такое зарин, зоман, ви-газы и "нейтральная" бомба, да, и все остальные мои формулировки были достаточно экзотичными для них, как например: лазерный луч, нейтронное излучение, пуля со смещенным центром тяжести, пуля дум-дум, шрапнель, кумулятивный заряд и тому подобное. К тому же огромное число имен смерти было взято мной из медицинской энциклопедии, которые были вложены в мою магическую купальню.

В таком темпе мы работали часов до трех и вскоре наша память иссякла. Аккуратно закатав сканером все исписанные страницы и расшифровав тексты файнухой, я поручил Лауре все отредактировать и собрать имена смерти в один файл. Девушка-охотница, которая двенадцать из своих двадцати семи лет скрывалась в лесах от женихов, науськиваемых на нее родней, уже довольно хорошо освоила компьютер. Не смотря на то, что Лаура выросла в обстановке махрового средневековья и кроме того, что умела бегло читать и писать на нескольких европейских языках не знала почти никаких наук, в свободное время она любила сидеть за компьютером, который постоянно был у меня под рукой.

Лаура уже вполне бойко печатала и мне лишь стоило однажды показать ей, как работать с окнами, чтобы она во все врубилась. Вот и теперь девушка принялась за работу со знанием дела и огромным энтузиазмом. На данный момент все зависело только от того, как быстро она закончит составлять документ в ворде, основу будущего магического заговора. Поскольку делать было больше нечего, а Лауре требовалась полная тишина чтобы сосредоточиться, каждый занялся своими собственными делами.

Горыня, упросив меня и Ослябю полетать верхом на пегасе вместе с воронами-гаруда, тотчас умчался к горе Обитель Бога. Ослябя, отказавшись от чьей-либо помощи, занялся нашей поклажей, а Бирич и Хлопуша отправились с подружками к микенскому храму любви, чтобы в очередной раз пройти через все четыре входа. Хижина Уриэля уже через пять минут после того, как я снял со столовой ограждение, ходила ходуном и оттуда доносилось яростное хлопанье крыльев и его страстные признания в любви на ангельской латыни. Взяв с собой один уоки-токи, я сам оседлал наших магических коней, Мальчика и Доллара и предложил Нефертити совершить небольшую прогулку верхом по окрестностям Микен.

Упрашивать царицу дважды мне не пришлось и вскоре мы скакали по лесной дороге. Внезапно помолодевшая женщина до этого дня провела в степи вместе с кентаврами более четырех сотен лет, а до того жила при дворе мага Альтиуса, но когда поняла, что красота её безнадежно увяла, сама решила уйти из общества навсегда. Теперь, когда к ней вновь вернулась красота и молодость, ей снова хотелось блистать на балах и очаровывать мужчин. Со мной она даже не пыталась заигрывать или кокетничать, а была откровенна, как убийство.