Герой Веков

— Значит, я предал нас из-за опрометчивости? — вкрадчиво поинтересовался Тен-Сун. — А что же вы, славные Вторые? Кто разрешил подписать Договор с самим Кельсером? Вы дали слугу-кандру человеку, который замыслил убить Отца!

Кан-Паар замер, словно от удара; в голубом свете ламп на его прозрачном лице проступила злость.

— С того места, где ты сейчас, не предъявляют обвинений, Третий!

— Для меня, похоже, вовсе не осталось места, — с горечью констатировал Тен-Сун. — Как и для всех нас — теперь, когда Отец мертв. Мы не имеем права жаловаться, потому что мы сами помогли этому случиться.

— Откуда же нам было знать, что этот человек сделает то, чего не сумел сделать никто другой, — растерянно пробормотал один из Вторых — Хан-Фур. — Он хорошо заплатил, и…

Резким взмахом руки Кан-Паар прервал сородича. Второму Поколению не пристало оправдываться. Однако Хан-Фур всегда выделялся на фоне остальных членов своего поколения. Он был немного… туповат.

— Ты больше не будешь об этом говорить, Третий, — указывая на Тен-Суна, властно произнес Кан-Паар.

— Как же я буду защищаться, если я не смогу…

— Ты здесь не для того, чтобы защищаться. Нам нет нужды решать, виновен ты или нет, поскольку ты сам признал свою вину. Но мы должны разобраться в случившемся. Объясни свои действия, и пусть Первое поколение решит твою судьбу!

Тен-Сун молчал. Решающий момент не настал. Пока не настал.

— Итак, — продолжал Кан-Паар, — ты поступил весьма дурно, заняв место одного из своих сородичей. Стоит ли нам продолжать разбирательство, или пусть решение будет принято прямо сейчас?

— Мы оба знаем, что смерть Ор-Сьера почти не связана с тем, почему я здесь, — заметил Тен-Сун.

— Отлично, — сказал Кан-Паар. — Тогда продолжим. Почему бы тебе не рассказать Первому поколению, в связи с чем ты — кандра, преисполненный уважения к Договору, — нарушил соглашение со своим хозяином, не подчинился ему и вместо этого помог его врагу?

Обвиняющие слова Кан-Паара эхом раскатились по залу. Тен-Сун закрыл глаза и подумал о том дне, больше года назад. Вспомнил, как сидел на полу крепости Венчер и смотрел, как сражаются Зейн и Вин.

Нет. Это было не сражение. Зейн зажег атиум, что сделало его почти неуязвимым. Зейн играл с Вин, дразнил ее и всячески забавлялся.

Вин не являлась хозяйкой Тен-Суна: он убил ее кандру и занял его место, шпионя за Вин по приказу Зейна. Зейн. Вот кто был хозяином Тен-Суна. Вот кому принадлежал Договор Тен-Суна.

Но, несмотря на всю свою подготовку, Тен-Сун помог Вин. И тем самым открыл ей великую тайну, которая заключалось в том, что алломант мог применить свои силы и захватить полный контроль над телом любого кандры. Ради этой тайны кандра исполняли свои Договоры, стали слугами, чтобы не превратиться в рабов. В полной тишине Тен-Сун открыл глаза. Вот этого момента он и ждал.

— Я не нарушал Договор, — объявил он.

Кан-Паар фыркнул:

— Когда пришел к нам год назад, Третий, то говорил совсем другое.

— Я рассказал о том, что произошло. — Тен-Сун выпрямился. — Я не солгал. Я помог Вин, а не Зейну. Отчасти из-за моих действий мой хозяин погиб от руки Вин. Но я не нарушал свой Договор.

— Намекаешь, будто бы Зейн хотел, чтобы ты помог его врагу? — ехидно поинтересовался Кан-Паар.

— Нет. Я не нарушил свой Договор, потому что соблюдал более Великий Договор. Первый договор!

— Отец умер! — воскликнул кто-то из Вторых. — Как ты мог служить нашему Договору с ним?

— Он умер, — подтвердил Тен-Сун. — Это правда. Но Первый договор не умер вместе с ним! Вин, Наследница Выжившего, убила Вседержителя. Она стала нашей Матерью. Наш Первый договор принадлежит ей!

Он ожидал услышать осуждающие возгласы и обвинения в богохульстве. Однако воцарилась тишина. Стоявший за каменной трибуной Кан-Паар будто и сам окаменел. Первое поколение, сидевшее в своих затененных нишах, хранило привычное молчание.

«Что ж, — подумал Тен-Сун, — видимо, это означает, что я могу продолжать».

— Я был обязан помочь женщине Вин. Я не мог позволить Зейну убить ее, потому что у меня был долг перед ней — долг, который возник в тот момент, когда она заняла место Отца.

— Наша Мать? — наконец-то обрел дар речи Кан-Паар. — Она убила Вседержителя!

— И заняла его место, — кивнул Тен-Сун. — Она одна из нас в некотором роде.

— Чушь! — выкрикнул Кан-Паар. — Я ожидал от тебя рассуждений, Тен-Сун, или даже лживых заявлений. И что же я слышу! Фантазии? Богохульство?

— Давно ли ты бывал снаружи, Кан-Паар? — поинтересовался Тен-Сун. — За весь минувший век покидал ли ты Обиталище хоть единожды? Ты понимаешь, что происходит? Отец мертв. Повсюду беспорядки. Возвращаясь домой год назад, я видел изменения в тумане. Он ведет себя не так, как раньше. Мы не можем жить по старым правилам. Второе поколение могло ничего не понять, но Разрушитель пришел! Всему конец. Настало время, о котором говорили Мироносцы, — быть может, это время исполнить Обещание!

— Ты бредишь, Тен-Сун. Ты был среди людей слишком…

— Скажи им, что произошло на самом деле, Кан-Паар, — перебил Тен-Сун. — Разве ты не хочешь поведать всем про мой настоящий грех? Разве не хочешь, чтобы они о нем услышали?

— Не увлекайся, Тен-Сун, — многозначительно произнес Кан-Паар. — Ты и так наделал немало бед. Не надо…

— Я ей рассказал, — снова перебил Тен-Сун. — Я посвятил ее в нашу Тайну. И в конце концов она меня использовала. Как алломант былых времен. Она овладела моим телом, воспользовавшись Изъяном, и вынудила сражаться против Зейна! Вот что я сделал. Я предал нас всех. Она знает — и я уверен, что рассказала остальным. Скоро всем будет известно, как управлять нами. Вам интересно, почему я это сделал? Не в том ли цель этого разбирательства, чтобы я мог рассказать о мотивах своих поступков?

Он продолжал говорить, не давая Кан-Паару вставить слово.

— Я сделал это, потому что она имеет право знать нашу Тайну. Она Мать! Она унаследовала все, чем обладал Вседержитель. Без нее у нас ничего нет. Сами мы не способны создавать новые Благословения или новых кандра! Сокровенность теперь принадлежит ей! Мы должны отправиться к ней. Если это и в самом деле конец всего, скоро наступит пора выполнить наше Обещание. Она…

— Хватит! — заорал Кан-Паар.

В зале снова стало тихо.