Герой. Бонни и Клайд: [Романы]
Шрифт:
— Ладно, — процедила она. — Все понятно. Обойдусь и без вас. Проваливайте к чертям.
Она подошла к машине и взяла с заднего сиденья бумажный мешок, в котором была ее одежда. В бешенстве она двинулась прочь, ругаясь, спотыкаясь, тяжело дыша.
— Куда ты? Опомнись! — крикнул ей вдогонку Клайд.
— Я возвращаюсь домой. К маме!
Эти слова вызвали у всех, даже у Клайда, громкий взрыв смеха. Это только усилило обиду, ярость, гнев Бонни. Она пустилась бегом по кукурузному полю.
— Не валяй дурака! — услышала она крик Клайда. Она не ответила, и вскоре ее фигура исчезла
— Почему ты не догонишь, не вернешь ее, Клайд? — обеспокоенно осведомился К.У.
Клайд закурил сигару и, лениво попыхивая ею, сказал:
— Через десять минут она вернется.
Но он ошибся.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Прошел час. Бонни не возвращалась. Всем было не до смеха, и на лбу Клайда появилась озадаченная складка. Бонни было тяжело, а он не сделал ничего, чтобы как-то ей помочь. Он винил себя за этот затянувшийся конфликт между ней и
Бланш. В конце концов, внушал себе Клайд, он в ответе за всех них и должен принимать решения за каждого по отдельности и всех вместе. Он посмотрел на часы в десятый раз за последние двадцать минут.
— Где ее черти носят? Ей уже давно пора вернуться.
— А! — отозвался Бак. — Ничего с ней не случится.
— Но где она? — Клайд встал и стукнул кулаком
о ладонь. — Ладно, поехали. Всем в машину. Будем ее искать.
К.У. медленно вел машину по узкой извилистой дороге, а все глядели по сторонам, пытаясь различить среди высоких стеблей кукурузы фигуру Бонни.
— Ну, кто-нибудь что-нибудь видит? — нетерпеливо спросил Клайд.
Никто ему не ответил. Они ехали и ехали, вдруг Бак, сидевший, как всегда, сзади, подался вперед и прищурился:
— А ну-ка гляньте туда! Что это там?
— Это она! — подтвердил Клайд, посмотрев, куда показывал его брат.
Не дожидаясь, пока машина остановится, Клайд выскочил и побежал, окликая ее по имени. При первых же звуках его голоса, Бонни бросилась бежать, но он догнал ее.
— Нет, — тяжело дыша, говорила она. — Оставь меня в покое, Клайд Барроу. Ты мне надоел. Вы все мне надоели!
— Бонни, погоди!
— Я... хочу домой... к маме...
Она попыталась прибавить ходу, но мускулы ног решительно отказывались слушаться. Ее вдруг охватила страшная слабость. Пакет с одеждой упал на землю и раскрылся. Предметы туалета полетели в разные стороны. Задыхаясь, она продолжала двигаться, чувствуя, что Клайд уже рядом. Она увернулась от его первого выпада, но нога ее, как на беду, за что-то зацепилась, и Бонни полетела на землю. Она осталась там лежать, обессилевшая, беззащитная. Все ее тело сотрясалось от глухих отчаянных рыданий.
Он был рядом, гладил ее волосы, обнимал, покрывал лицо поцелуями, бормотал что-то утешающее, невзирая на все ее протесты, и это вселяло в нее уверенность, что она для него очень много значит, что он ее любит, что он без нее не может, и жизнь без нее пуста и страшна.
— Эй, Бонни, что ты... что ты... Не плачь, детка... Зачем... Ну вот, так лучше... Не плачь, Бонни...
Она попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.
— Не надо
так больше убегать, Бонни, — говорил Клайд, — ты меня страшно перепугала...— Нет, я серьезно... Клайд. Я хочу увидеть маму... Правда, Клайд, я хочу к маме... очень хочу к маме...
Он поцеловал ее в губы, чтобы утешить, успокоить.
— Я понимаю, милая...
— Я хочу к маме...
— Да, милая... Что-нибудь придумаем...
Такой визит было организовать не просто. Клайд понимал, что техасские рейнджеры держат под наблюдением дом Паркеров в надежде, что члены банды Барроу могут там появиться. После ряда телефонных переговоров возник план. Решено было встретиться на открытом месте, где невозможно устроить засаду и, откуда в случае необходимости, удалось бы вовремя отступить.
Вся семья Паркеров появилась на большом поле. расположенном к северу от Западного Далласа, недалеко от шоссе. Они словно собрались на пикник; захватили еду, выпивку и детей. Правда, день получился не самый подходящий для пикника. Все небо было в тучах, и время от времени начинал накрапывать дождик. Но Бонни было наплевать на плохую погоду. Она снова видела мать. У матери заметно прибавилось морщин на лице. Печальные и раньше глаза глядели еще печальнее, но она была жива и здорова. Время от времени Бонни оборачивалась к этой хрупкой женщине, и, обнимая ее, шептала какие-то ласковые слова, и плакала, прижавшись к ее высохшей щеке.
Были там и другие члены семьи Паркеров. Младшая сестра очень гордилась подвигами старшей.
— Вот и увиделись, Бонни! А мы собираем и наклеиваем в альбом все вырезки о тебе! Мы достали и тот снимок из газеты, где ты сфотографировалась с рейнджером...
Дети пели, играли, и видеть их было очень радостно. Бонни было приятно, что приехали тетки, дядья, кузины и кузены... Но главное, конечно, мама! Она держалась спокойно, с достоинством, но в глазах, за круглыми стеклами очков в стальной оправе, сквозила печаль, а руки с набухшими венами и веснушками были сложены на животе и крепко сжаты.
Вскоре Клайд сказал, что пора прощаться. Бонни умоляюще посмотрела на него.
— Может, еще немного, Клайд?
Но он упрямо покачал головой.
— Мы и так уже задержались. Дальше оставаться слишком опасно, Бонни.
Она кивнула головой и обняла мать.
— Мама, я так рада тебя снова видеть. Ты чудесно выглядишь! Береги себя, слышишь!
Мать Бонни отступила назад и пристально поглядела на дочь, затем на Клайда. Она смотрела с таким спокойствием, от которого Клайду сделалось не по себе.
— Клайд Барроу, — сказала она ровным голосом. — Бонни всегда была непослушным ребенком, но она не делала ничего дурного. Может быть, ты лучше знаешь, как с ней обращаться. Но я читаю о вас в газетах, и мне становится страшно...
— Мама! — воскликнула Бонни.
— Я, конечно, старуха и ничего не понимаю в жизни, и вам, молодежи, все это ни к чему слышать...
Клайд ободряюще ей улыбнулся.
— Миссис Паркер, не верьте газетам. Если бы мы сделали хотя бы половину того, что нам приписывают, то стали бы миллионерами. Это не игрушки. Для нас это бизнес. Времена теперь тяжелые, и это способ делать деньги.