Герой

Противница уже не скалилась, а слегка улыбалась, но от этого не стало легче. Серый туман возник у нее в волосах, затем заскользил тонкой струйкой по плечу, предплечью, кисти, и в конце преобразовался в тонкие черные сабли.

– Ну вот, трындец, - только и успел сказать я.

Вихрь из стали окутал меня. Я едва успел подставить щит под удары, попутно матерясь сквозь зубы. Ударить мечом хотелось, но вот куда бить - не видно, смазанный серый силуэт, кажется, был везде и нигде одновременно. После минуты неудачных попыток превратить меня в фарш, черноволосая остановилась в нескольких метрах с застывшим выражением обиды на лице. Извиняться я не собирался.

Так, что-то тут было не чисто, я конечно быстрый, ловкий, но, чтобы на столько, это уже нет, я знаю себе цену. Остается малоприятный вариант - щит все сделал за меня.

– Слышь, раз уже пошла токая пьянка, может и меч попросишь, чтобы он того, подрался, - хмуро смотря на щит, шепотом попросил я. Ничуть не стыдится своего поступка, героически умереть мне не улыбалось. Как говорится, в любви и на войне все средства хороши.

Я только успел закончить фразу, как новый град ударов обрушился на меня. Щит привычно вынес этот поток насилия. Пока противница меняла стойку, правая рука дернулась, меч стремительно понесся вперед. Теперь справа у меня образовался стальной вихрь, меч метался, словно сбесившаяся оса. Мне только оставалось перемещать тело в нужные позиции для ударов и выпадов. Через полчаса я уже хрипел, пот тек ручьями по измученному телу, а мое оружие и не думало сбавлять темп.

Вдруг, в один миг все прекратилось, некогда бывший монстр отскочила на несколько метров, припала на одно колено, склонила голову, и замогильным голосом проговорила.

– Я сдаюсь. Клянусь в верности тебе.

"Ну, наконец-то" - устало провернулась в голове мысль, а язык промолвил.

– Принимаю.

Мое обмундирование скорее всего не обладало слухом. Поэтому рванулось вперед, меч пару раз ударил по врагу. К моему ужасу я ничего не смог сделать.

Но ничего страшного не произошло, меч каждый раз останавливался в нескольких миллиметрах от кожи девушки.

– Хе, вот это номер, - потрясено произнес я, - научишь?

Серокожая копия Лии подняла голову с победной улыбкой на устах, а в глазах горел огонек злорадства.

– Так, стоп, - слегка отдышавшись, начал я, - так должен вести себя я, а не ты. Понятно? А ты должна смиренно ждать своей участи.

Пленница покорилась каждому моему слову, чем ввела меня в ступор. За то время пока я стоял столбом, щит с мечом снова превратились в неподъемные тяжести, соскользнули с рук. Ну, в бездну их, железо сделало дело, железо может отдыхать.

Прекрасная белая ручка опустилась на мое грязное плечо, потянула, разворачивая усталое тело. Лия стояла так близко от меня, что я чувствовал жар ее тела, высокая грудь упиралась в мою, поднимая сладострастную волну желания. Я даже засветился, причем в прямом смысле этого слова.

– О. Я что, святым стал?
– где-то читал, что святые светятся.

Лия пропустила вопрос мимо ушей, обняв меня, еще сильнее прижимаясь. Я смотрел в ее большие чувственные глаза и видел там необычайно облегчение. Мир замер и, наверное, перевернулся, Лия впилась в мои губы, страстно, желанно, словно это был ее первый поцелуй за множество лет.

Когда я очнулся, совладав с охватившими меня чувствами, Лия уже отстранилась и с хмурым лицом смотрела на мою физиономию.

– Ну что же, конечно хотел, чтобы желание сбылось чуть иначе, например: на берегу озера, при закате, с бокалами вина, но и это было великолепно.

По прекрасному личику Лии, пробежала гамма чувств, от недоумения до озарения. Наконец, она что-то решила про себя, развернулась и чуть ли не бегом умчалась к белеющей точке выхода. Я, как ярмарочный идиот, проорал в след.

– А может все-таки пиво, ночь, река?

– Ага, нужен ты ей, как вчерашний день, - прямо в ухо мне прошептал очаровательный голосок, - думаешь, она тебя целовала? Наивный ты, как ягненок, на некоторое время вокруг тебя материализовался другой.

Я шарахнулся в сторону, принимая боевую стойку.

– Да успокойся ты, я же принадлежу тебе, так что пока не прикажешь, бить не буду, - бывшая соперница спокойно стояла, скрестив руки на груди, выставляя вперед безупречную ножку. Вид у нее был такой, словно не было жестокого боя.

– Я и так спокоен, как медведь в берлоге, - опустив руки, встряхнул головой, шаркающей походкой двинулся к выходу.

– А меня звать значит не надо?

Я отмахнулся от нее рукой, как от назойливой мухи.

– И чего это она от меня убежала, - продолжал я размышлять вслух.

– Ты что, совсем ничего не знаешь?
– ехидно спросила моя новая спутница.

Я-то знал, но вот признаваться, даже себе, как-то не хотелось.

Резко остановился, угрожающе посмотрел на девушку, та закатила глаза, томно вздохнула, принялась объяснять.

– Как я понимаю, тебя использовали в темную, - я продолжил свой путь на свежий воздух, пленница последовала за мной.

– Так вот тебя использовали как проводника, чтобы ее суженый, как там его, толи Эльнорот, толи Эльнорн мог материализоваться тут.

– Это я и сам понял не тупой, хоть на вид и не скажешь, - огрызнулся я.

– Так вот я продолжаю. Ты, скорее всего, мучаешься вопросом, почему это избранный Леи сам не пришел ко мне и не порубил в капусту. Так вот он не может, я навела на него любовные чары, вблизи со мной он просто теряет голову. Не спрашивай почему так сделала, не скажу, были причины. Поэтому они придумали такой сложный ход с проводником. Ведь единственный способ разрушить заклятие - это победить меня. Деталями не буду тебе забивать голову, ты и так хмурый, как гоблин на рынке.

Под ее монолог мы вышли на свежий воздух.

– Ну, и что теперь?
– флегматично осведомился я.

Серокожая красавица прильнула ко мне всем тело, жарко шепча на ухо.

– Я полностью твоя, я исполню любое твое желание, - снова эти слова, грустно прошмыгнула мысль в голове.

– Тогда первое мое желание, отставить соблазнение, вести себя хорошо и примерно.

Эти слова дались с большим трудом.

– Кстати ты это, больше не монстр?

– Да нет, - легкомысленно отмахнулась рукой моя спутница, - вы пропели песенку и теперь я не смогу накидывать звериную шкуру лет так пять.

Мелочь, но приятно.

– Пойдем в деревню. Там решу, куда тебя пристроить. Не бросать же тебя одну на произвол судьбы в дремучем лесу.

Кусты затрещали, мы оба, как по команде, приняли боевые стойки. Затем раздался женский хохот и мое чисто мужское ругательство. Мурка вышла из зарослей, с философским видом жуя траву, глядя на нас печальными глазами.

– Ну, хоть что-то хорошее. Так, охранять это достойное животное, не в коем случае не выпускать из виду, - последние слова я адресовал хохочущей даме.