Герой

– ЧТО?!

Казалось, это слово выдохнул весь зал одновременно.

– Неужели никогда не задумывались?
– отбросив попытки фиглярствовать, в ответ спросил я.
– Единственное “доказательство” “Теории” - это многократно на разные лады повторённое правило силы: кто сильнее, тот и прав. Виталист способен дольше прожить и не загнуться от старости? Виталист прав. Виталист способен выжить без еды и воды дольше, чем другой маг - виталист прав. Виталист способен поставить Печать, подчиняющую себе обычных людей - ну вот видите, виталист прав.

– И что не так?
– спокойно спросил у меня сосед “председателя” в первом ряду. О, оказывается не все потеряли голову.

– “Не так” то, что любая теория, если она конечно претендует на звание научной, действует в определённых границах. Если что, мне это ещё на вводной лекции на первом курсе говорили, - напомнил я.

– А “Стихийное превосходство” говорит о всеобъемлющем преимуществе Жизни над другими стихиями.

– А его нет, этого преимущества?
– тем же тоном и явно благожелательно спросил у меня тот же мужик. Удивительным образом это сбило разгорающийся накал страстей в аудитории.

– Нет, - развел руками я.
– Простой умозрительный тест: температура минус восемьдесят, кругом снег и лёд. Кто дольше проживёт, виталист или пиромант? Или вот лесной пожар, в окружение которого попали аэромант и виталист: кто выживет, не задохнувшись продуктами горения? Цунами и гидромант… дальше продолжать?

– Ты бы ещё в вулкан живьём прыгать предложил!
– откуда раздался выкрик с места, не уследил.

– Наш мир на восемьдесят процентов покрыт водой, - повторил вычитанные в старой Лилиной книжке данные я и присовокупил уже от себя: - Что касается холода - то на северном и южном полюсах найти такой довольно легко. А воздух… достаточно подняться на десять километров - и дышать будет нечем. Зона Жизни - лента, обёрнутая вокруг экватора планеты. Так что на счёт граничных условий?

– Уважаемый магистр, приведённые вами обоснования действительно достойны отдельного рассмотрения, - опять включился в прения “спокойный” маг из первого ряда.
– Тем не менее, не могли бы вы по сути объяснить, что именно, по-вашему, они доказывают?

– Как я и сказал, “Теория Стихийного превосходства” - никакая не теория, а идеология, - пожал плечами я.
– А раз так, то и все выводы, сделанные с опорой на неё, ошибочны. Например, когда-то принятые Советом решения о необходимости свернуть исследования Тьмы.

– Это ещё почему?!

– Не было такого!
– в этот раз крики раздались уже из нескольких разных мест.

– Да ну?
– я нашёл глазами старика.
– А вот мой уважаемый оппонент считает, что создание тварей в лабораторных условиях уничтожит институт Охоты… правильно считает, кстати. А на Охоте ведь держится весь отбор из “недовиталистов” - одарённых под Печатью в истинные граждане Лида. Так ведь?

Старый маг очень неохотно кивнул.

– Только вот способ отбора “достойных” утверждён выкладками “Теории”, сделан аксиомой, не требующей доказательств, - я поднял руку, показывая, что ещё не договорил.
– Сама постановка вопроса, что есть некие априори менеедостойные и более достойные, люди первого, второго и третьего сорта по праву рождения - это ложь… нет, хуже, антинаучная чушь! Не верите мне - оглянитесь: к чему привёл навязанный идеологией фильтр? В Совете, нет, среди всех Повелителей Жизни не нашлось никого, кто поднял бы вопрос критической уязвимости государства из-за полной зависимости от одного-единственного явления природы! Даже сейчас, когда текущий порядок вещей буквально рушится под ногами - кто-нибудь, кроме меня, рискнул сказать что-то противоречащее “Теории”? Ну! Хоть кто-нибудь?!

– И что, по-твоему, надо делать?
– в звенящей тишине с хорошо слышимым вздохом переспросила та самая женщина, что интересовалась у меня правом указывать другим.

– То, что я сказал. Выкинуть в мусорку “теорию”, оперативно отреагировать на изменение политической обстановки, сохранить самое передовое государство этой планеты… А потом уже разбираться во внутренних проблемах. Исходя из практических соображений и научного подхода. Мы ведь все здесь учёные, не так ли?

Глава 5-1

5.

– Давай!
– я дал отмашку Ладе, отскакивая от очередной овцы. Не потому что опасался готовой вот-вот “вылупиться” твари, а потому что…

– Пфууууууф!
– с вытянутой руки аэроманта сорвался поток воздуха - промышленный вентилятор позавидует. Но сорвался не просто так, а подхватывая тончайшую меловую пыль из ящика под ногами у сестры. Белёсый полупрозрачный поток ударил в лабораторное животное, заставив заметаться в своём тесном загончике и жалобно заблеять… а потом вдруг словно взорвался изнутри! Вылетевший в высоком прыжке мутант пучил глаза с горизонтальным зрачками сильнее обычного, но при этом на сероватой шерсти не было ни одной белой пылинки.

– Блемм!
– в очередной раз пропела тетива арбалета.

– Что на этот раз?
– я подхватил медицинский лоток с ножом и скальпелем, клеёнку, и привычно двинулся к туше.

– Двадцать восемь и три, - потратила несколько секунд, чтобы прочесть показания циферблата Наташа.

– Двадцать девять и ноль, - тут же отозвалась Ола, играющая в эксперименте роль наблюдателя.

– Двадцать восемь и девять, - отчиталась родственница.

– Двадцать девять и ноль, - на всякий случай вставила волкоухая. Печать позволяла считать десятые доли секунды, но механические хронометры в экспериментах считались независимыми от наблюдателя и потому объективными регистраторами.
– Записала.

– Итак, шесть или семь десятых секунды от субъективно определяемого времени принятия Тьмы до возникновения турбулентности вокруг тела изменённого, - Лада аккуратно закрыла ящик с меловой пылью и привычно создала смерчик-пылесос. Рассуждая, аколит не забывала следить, чтобы её творение не приближалось к ногам ведьмочки.
– А вообще разброс от ноль-пяти до секунды.

– И скорее всего, скорость активации воздушного покрова зависит от индивидуальных особенностей каждого мутанта, - не отвлекаясь от извлечения ставших ценным ресурсом внутренних органов овцы, подсказал я.
– Вопрос, правда, каких. Думаю, мы набрали достаточно материала биометрических исследований для статистического анализа…

– Уааау!
– Ола вдруг заразительно зевнула, одновременно потягиваясь… и только потом сообразила, что повела себя не особо культурно.
– Ой! В смысле, есть куда более интересный вопрос: откуда вообще к Тьме ещё и Воздух берётся? С Первостихией-то понятно: ею Ната делится с овцой. А дополнительная Стихия как возникает?

Ну да, всё, блин, так просто: берёт - и делится. Маги…

– У вас ведь были лабораторки по разложению солнечного света в спектр при помощи призмы?
– придержал нотации я. Однообразные эксперименты задалбывали, но именно это и была настоящая научная работа - а не та показуха, что я устроил на презентации. Выводы должны быть подтверждены или опровергнуты статистикой - а иначе яйца выеденного не стоят.
– В одном белом луче “прячутся” и красный, и жёлтый, и зелёный, и все остальные, включая невидимые глазом.

– Хочешь сказать, в Натиной Тьме уже есть все “вторичные” Стихии?
– удивлённо хлопнула ресницами родственница.
– А почему тогда… она сама не может?

– Потому что у тебя либо есть призма, либо её нет, - мне в голову тот же вопрос пришёл гораздо раньше, и я успел хорошенько над ним подумать.

– Интересная теория… - всерьёз озадачилась пакова зазноба.

– Гипотеза, всего лишь гипотеза, - поправил я.
– А может и вовсе предположение, потому что на данный момент у меня нет никаких идей, как эту идею проверить*. Хотя она, например, хорошо объясняет, почему у людей рождаются потенциальные маги, а у эльфов - нет.