Герою время не помеха

— Прекратишь паясничать во время битв, расскажу, — подтвердила предположение мадам Агрест, а мадемуазель Дюпен-Чен поймала себя на мысли, что о первом поцелуе ее будущий муж не узнает, увы, никогда.

***

Мужчина в черном костюме-тройке сел на скамейку в городском парке и устало потер виски. Голова ужасно болела, но эта боль являлась лишь малой платой за дарованные ему способности. Конечно, если бы он подчинился дарованной ему силе, то тотчас же избавился бы от этой мигрени. Но разве может он, зовущий себя Господином, повелевающий всем и вся, кому-нибудь подчиняться?

Нет. Он не будет марионеткой ни в чьих руках. Даже если контролировать его пытается не человек, а волшебная бабочка.

Он сам будет править всем: Парижем, Францией, планетой! Но сначала Господин заставит подчиниться Ледибаг. Он заставит на коленях ползать женщину, посмевшую ему отказать.

А потом убьет.

И ее напарник, на которого силы Господина не действуют, тоже упадет на колени и будет умолять оставить в живых хотя бы Ледибаг из этого времени.

Но он убьет и ее.

— Ты будешь либо моей, либо мертвой, — ласково прошептал мужчина, поцеловав фотографию бесстрашной героини Парижа.

Он всегда восхищался ей. Прекрасная Ледибаг в его глазах являлась олицетворением всех добродетелей и символом желанной свободы. На протяжении нескольких лет он грезил о встрече с пятнистой Леди, размышлял о том, что скажет ей, представлял, какое впечатление на нее произведет. И мечтал о том, как будет обладать ею.

Вот только когда Ледибаг спасла его из горящего здания, она и слушать не стала его речей, отправившись на спасение других людей.

И потом, когда он попытался ее отблагодарить, Леди ушла, даже не взглянув в его сторону.

Она не обернулась, когда он крикнул «Стой!» ей вслед. Не стала разговаривать с ним и в следующую их встречу. Это злило, ужасно злило, но мужчина терпел. Он надеялся, что когда-нибудь Ледибаг обратит на него свое внимание.

Но время шло, а он оставался для отважной героини обычным горожанином, одним из многих. В то время как сам он никогда не считал себя таковым.

— Я — Наполеон, а ты моя Жозефина, — пропел Господин, улыбнувшись воспоминаниям о том, как ему удалось взять Ледибаг под контроль. Всю жизнь ему приходилось подчиняться другим, жить в жестких рамках, теша себя лишь мечтами да надеждами. И в тот момент он как никогда был близок к воплощению своих самых сокровенных фантазий. Если бы мерзкий Кошак не вмешался, его желания давно бы исполнились.

Но ничего. В этот раз Господин будет умнее. Он заставит и Кота Нуара плясать под свою дудку, пусть даже на этого героя его сила не действует.

Все-таки Господину прекрасно была известна главная слабость хвостатого недоумка.

— А теперь иди ко мне, любовь моя, — произнес Господин, убирая фотографию Ледибаг в нагрудный карман пиджака.

Комментарий к 3. Один спор и две обиды

Люблю каждое твоё слово, Кейт

Обожаю каждую твою правку, Мэй! <3

========== 4. Один враг и две проблемы ==========

Еще когда они были в коллеже, Кот Нуар велел своей младшей версии не спускать глаз с Маринетт из настоящего. Тогда Адриан пообещал будущему себе, что справится с этой задачей, ведь не мог же герой бросить в беде свою одноклассницу! Теперь, когда Агрест узнал, что Маринетт его Леди, он еще больше хотел защитить ее. С одной стороны, подобное внимание со стороны Адриана девушке было приятно, но с другой стороны, иногда он определенно перебарщивал.

— Котик, ну хоть в туалет я могу без твоего присмотра сходить? — скрестив руки на груди, поинтересовалась героиня без маски.

— Моя Леди, за тобой я готов отправиться хоть на край света, чтобы и там не отводить от тебя взгляд! — произнес Адриан, прижав ладонь к сердцу, на что Маринетт только хмыкнула и покачала головой. — Я буду стоять у двери, если почувствуешь что-то странное — зови, — твердо добавил верный рыцарь, посмотрев в глаза даме сердца.

Утром, встретив подобный взгляд, Маринетт бы непременно растеклась розовой лужицей от осознания, что сам Адриан Агрест на нее так посмотрел. Сейчас же, когда личности Кота и Адриана в ее сознании слились воедино, девушка обнаружила, что и ее чувства к этому человеку перешли на новый уровень. Любовь к Адриану и безграничное доверие к Коту только усилили ее желание всегда быть рядом с ним. Однако тот факт, что перед ней находился нахальный, наглый и временами раздражающий напарник смог перевесить все смущение и заикание, позволяя мадемуазель Дюпен-Чен сохранять ясность ума перед возлюбленным. Хотя от улыбки, которую он подарил, галантно открыв перед ней дверь туалета, коленки у Маринетт все же подкашивались.

Героиня прекрасно понимала, что ей удалось так легко принять знание о тайной личности объекта своей любви только благодаря присутствию гостей из будущего. Видя, как общаются взрослые Адриан и Маринетт, девушка просто не могла не мечтать о том, что это будущее станет явью. Да, как только она поняла, что ее идеальный принц был вовсе не идеалом, ей хотелось к чертям собачьим послать это открытие вместе с Котярой, разрушившим ее девичьи грезы. Но стоило ей взглянуть на будущую себя, увидеть, с какой любовью мадам Агрест смотрит на своего мужа… На душе сразу стало спокойнее, а формула «Адриан равно Нуар» показалась единственно правильной, хотя несколько часов назад представлялась самым ужасным из всех вариантов.

Судя по обрывкам разговоров своих будущих версий, их раскрытие произошло не так радужно, как в этой временной линии. И похоже, что причиной этому была реакция самой Маринетт.

Подробности герои не разглашали, но догадаться о том, из-за чего все произошло на самом деле, было не трудно. Да и в голосе будущей себя девушка отчетливо слышала вину за то, что произошло с Котом.

В другой временной линии она довела до акуманизации Адриана… Нуара… Даже считая их разными людьми, Маринетт не хотела бы увидеть ни одного из них своим врагом. Несмотря на то, что Кот часто переходил под вражеский контроль, факт захвата самой бабочкой — это совершенно другое. Ведь для этого нужно настолько поддаться негативным эмоциям, что даже сделка со злом не будет казаться чем-то противоестественным.

На этот раз она подобного не допустит.

Однако оставалась еще одна проблема.

Маринетт слишком хорошо знала как Адриана, так и Кота Нуара (пусть и считала их разными людьми еще пару часов назад), чтобы не заметить странности в поведении его будущей версии. Взрослый (если, конечно, можно его таковым считать) Адриан то и дело чесал затылок, а количество кошачьих каламбуров в его речи росло чуть ли не с каждой фразой. И если первое он делал когда смущался или был сильно взволнован, то на игру слов Нуар переходил либо в мяументы муртличного настроения, либо в мяунуты критической опасности, словно его несерьезность могла сделать ситуацию не такой страшной. А если учитывать, что при этом мужчина поглядывал на часы, становилось понятно, с чем было связано его поведение.

В любой момент мог вернуться контроль акуманизированного над взрослой версией героини Парижа.

И хотя взрослый Нуар утверждал, что без проблем справится с этим злодеем, Маринетт прекрасно видела, что его бравада была напускной. Осознавал это и Адриан из настоящего, который, однако, не каламбурил, а становился все серьезнее с каждой минутой, ведь в этом времени против Господина он был бессилен. Да и сама Маринетт ничего не могла сделать, кроме как притворяться, что не замечает волнения напарника, чтобы хотя бы за это он не переживал.