Гештальт-подход. Свидетель терапии

Вполне возможно, что невротик ведет себя определенным образом сейчас, «потому что» нечто произошло с ним в прошлом; однако его сегодняшние трудности связаны с тем, как он действует сегодня. Он не может справиться с настоящим, и пока он не научится обходиться со своими проблемами по мере их возникновения в настоящем, он не сможет справляться с ними в будущем.

Если так, то цель терапии должна состоять в том, чтобы обеспечить пациента возможностью разрешить свои теперешние проблемы, а также те, которые возникнут у него завтра или через год. Такую возможность может дать ему способность опираться на себя (self-support), которую пациент обретает, применяя, – прямо сейчас, в настоящем, – к самому себе и своим проблемам все средства, имеющиеся в его распоряжении.

Если пациент начнет в каждый момент действительно сознавать себя самого и свои действия на всех уровнях – на уровнях фантазий, слов и действий, – он может увидеть, каким образом он сам создает свои трудности и каковы его трудности в настоящем; и тогда он сможет обеспечить себе возможность в настоящем же, – здесь и теперь, – разрешить их. Каждая трудность, которую он разрешает, облегчает разрешение следующей, потому что каждый раз, когда пациент справляется с какой-либо трудностью, он усиливает свою способность опираться на себя.

Если терапия успешна, пациент обязательно позаботится о том, что осталось от его прошлых неразрешенных проблем, потому что эти остатки прошлого причиняют ему беспокойство в настоящем. Они неизбежно под тем или иным покровом проявятся во время терапевтической сессии, – в виде диссоциаций, нервных привычек, фантазий и пр. Но эти остатки прошлого являются также текущими проблемами, которые мешают пациенту участвовать в настоящем.

Невротик, согласно общепринятому определению, – это человек, чьи трудности делают его текущую жизнь неуспешной. Кроме того, по нашему определению, это человек, который хронически прерывает сам себя, у которого искажено чувствование себя (sense of identity), и который, таким образом, неспособен адекватно отличать себя от остального мира. Невротик не способен опираться на самого себя, его психологический Гомеостаз не в порядке, а поведение определяется неудачными попытками его восстановить.

Исходя из сказанного, мы можем понять, что нужно сделать. Невротику трудно полностью присутствовать в настоящем; ему мешают незаконченные в прошлом дела. Его проблемы разворачиваются здесь и теперь, но зачастую лишь часть его присутствует при этом, пытаясь справиться с ними. Благодаря терапии он должен научиться полнее жить в настоящем, и его терапевтические сессии должны стать его первой практикой в этой еще неосвоенной им задаче. Поэтому гештальт-терапия разворачивается здесь и теперь, и мы просим пациента во время сеанса обращать все свое внимание на то, что он делает в настоящем, прямо здесь и сейчас, в течение самого сеанса.

Гештальт-терапия основана на опыте (experiential), а не на словах или интерпретациях. Мы просим пациентов не говорить о своих травмах и проблемах в отдаленной области прошлых напряжений и воспоминаний, но пережить (re-experience) свои проблемы и травмы, – которые для настоящего являются незаконченными ситуациями, – здесь и теперь. Если пациент собирается в конце концов закрыть книгу своих прошлых проблем, он должен сделать это в настоящем. Он должен понять, что если бы его прошлые проблемы действительно были прошлыми, они уже не были бы проблемами, и их, разумеется, не было бы в настоящем.

Гештальт-терапия требует от пациента, чтобы он в каждый данный момент переживал опыт самого себя настолько полно, насколько он может. Мы просим пациента сознавать свои жесты, свое дыхание, свои эмоции, свой голос, выражение лица, так же как и давление своих мыслей. Чем больше он сознает себя, тем в большей степени он узнает, чем же он является. Если он переживет в собственном опыте то, как он препятствует собственному «бытию», прерывая себя, он также начнет переживать то «я», которое он прерывает.

В этом процессе терапевт руководствуется собственными наблюдениями за пациентом. Роль терапевта мы более подробно обсудим в следующей главе. Здесь достаточно сказать, что терапевт должен быть чувствительным к поверхности, которую представляет ему пациент, так что его более широкое Сознавание может стать средством расширения сознавания пациента.

Основная фраза, с которой мы просим наших пациентов начинать терапию, и к которой мы обращаемся постоянно, —причем не только к словам, но и к ее духу, – это простая фраза: «Сейчас я сознаю…» («Now I am aware…»).

«Сейчас» поддерживает нас в настоящем времени и напоминает о том факте, что только в настоящем возможно какое-либо переживание. А настоящее само по себе – это, разумеется, постоянно меняющееся переживание. Используя слово «сейчас», пациент легко будет говорить в настоящем времени, работать на феноменологической основе и, как я покажу далее, сделает доступным тот материал прошлого опыта, который необходим для завершения гештальта, для ассимиляции воспоминаний, для удовлетворительного органического равновесия.

Слово «я» используется как противоядие против «оно» и создает у пациента переживание ответственности за свои чувства, мысли и симптомы.

Глагол-связка («am») – экзистенциальный символ. Он обращает внимание пациента на то, что его переживания – часть его бытия и, вместе с его настоящим, – его становления. Он быстро обнаруживает, что каждое новое «сейчас» отличается от предыдущего.

Слово «сознаю» (aware) обеспечивает пациенту ощущение собственных возможностей, поворачивает его к собственным чувственным, двигательным и интеллектуальным способностям. Оно обращено не только к сознанию (consciousness), которое представляется чисто умственным и просеивает опыт сквозь, так сказать, сито ума и слов. «Сознавание» обеспечивает нечто большее, чем сознание. Будучи обращенным к тому, чем пациент располагает, к его наличным средствам манипулирования, а не к тому, что он не сумел развить или утерял, «Сознавание» предоставляет как терапевту, так и пациенту наилучшую картину имеющихся в его распоряжении ресурсов.

Сознавание всегда имеет место в настоящем. Оно открывает возможность действия. Рутина и привычки – это установившиеся функции, и любая необходимость изменить их требует того, чтобы они заново стали предметом сознавания. Сама мысль об их изменении предполагает возможность альтернативных способов мышления и действия. Без сознавания не может быть представления о выборе.

Сознавание, контакт и присутствие – это лишь различные аспекты одного и того же процесса – процесса самореализации. Только здесь и теперь можем мы сознавать имеющиеся у нас возможности выбора, от мелких патологических решений (лежит ли этот карандаш достаточно прямо?) до экзистенциальных решений посвятить себя какому-то делу или профессии.

Как же работает эта терапия, основанная на «здесь и теперь», пользующаяся фразой «сейчас я сознаю…»?

Возьмем пример невротика, незавершенное дело которого состоит в том, что не проделана «работа печали» по поводу смерти одного из родителей. Сознавая или не сознавая это, такой пациент фантазирует, что руководящий им отец или направляющая его мать все еще где-то поблизости. Он действует так, будто они все еще живы и определяют его жизнь своими устаревшими указаниями. Чтобы обрести способность опираться на себя и полно участвовать в настоящем, каково оно на самом деле, ему следует совершенно отказаться от этого руководства, расстаться со своим наставником, окончательно проститься с ним.