Гибель гигантов

— Что?! — Вильсон повернулся к Лансингу. — Это так?

— Мы, конечно, дважды перепроверим, — сказал советник Госдепартамента, — но я полагаю, так оно и есть. Наши действия противоречат международному праву.

— И что это значит?

— Нам придется извиниться.

— Никогда! — гневно воскликнул Вильсон.

Но извиниться все-таки пришлось.

IV

Мод Фицгерберт очень удивилась, когда поняла, что влюблена в Вальтера фон Ульриха. Впрочем, дело было не в Вальтере. Редко случалось, чтобы кто-нибудь ей хотя бы понравился. Сама она нравилась многим, особенно в первый год, когда только начала выходить в свет. Но молодых людей обычно отпугивали ее феминистские взгляды. Иные, правда, считали, что сумеют прибрать ее к рукам, — как, например, неряшливый маркиз Лоутер, который сказал Фицу, что она еще пересмотрит свои взгляды, когда встретит и полюбит сильного человека. Бедняга Лоути, ему самому очень скоро пришлось пересматривать свои собственные взгляды.

Вальтер обожал ее такой, какая она была. Все, что она делала, приводило его в восхищение. Если она выступала в поддержку радикальных взглядов, ее доводы его впечатляли; когда общество приходило в ужас оттого, что она помогает незамужним женщинам с детьми, — он ею восторгался; и ему нравилось, как она выглядела в самых вызывающих модных нарядах.

Мод были скучны богатые англичане из высшего света, считавшие привычный уклад жизни вполне приемлемым. Вальтер был другим. Несмотря на то что был из консервативной семьи, сам он, как ни странно, придерживался радикальных взглядов. Мод видела его, сидя во втором ряду ложи брата, — он сидел в партере с небольшой группой сотрудников немецкого посольства. По внешности нельзя было заподозрить, что у него взгляды бунтовщика: волосы тщательно расчесаны, усы подстрижены, вечерний костюм превосходно сидит. Его осанка всегда оставалась прямой, а плечи расправленными. Он сосредоточенно смотрел на сцену, где Дон-Жуан, которого обвиняли в попытке изнасиловать деревенскую девушку, нагло заявлял, что поймал за этим проступком своего слугу Лепорелло.

На самом деле, раздумывала Мод, глядя на Вальтера, слово «бунтовщик» ему не подходит. Склонный к непредвзятым суждениям, в некоторых вопросах он разделял общепринятые взгляды. Он гордился великими музыкальными традициями германоговорящих стран, его раздражали пресыщенные лондонские зрители — они опаздывали, болтали с друзьями во время действия и рано уезжали. Сейчас он был бы недоволен тем, что Фиц обсуждает со своим приятелем Бингом достоинства оперной дивы, а Би беседует с герцогиней Суссекской об ателье мадам Люсиль на Ганновер-сквер, где они заказывают платья. Мод даже знала, что Вальтер сказал бы: «Они слушают оперу, только пока подыскивают новую тему для разговора!»

Мод была с ним согласна, но они оставались в меньшинстве. Для лондонского высшего общества опера была очередным поводом продемонстрировать наряды и драгоценности. И все же к концу первого акта, когда Дон-Жуан угрожал убить Лепорелло, а оркестр на барабанах и контрабасах воспроизвел бурю, замолчали даже они. Затем Дон-Жуан, — как всегда беззаботно — отпустил Лепорелло, и, несмотря на все попытки его остановить, весело сбежал, после чего занавес закрылся.

Вальтер тут же встал, глядя на их ложу, и помахал рукой. Фиц помахал в ответ.

— Это фон Ульрих, — сказал он Бингу. — Какой у этих немцев самодовольный вид! Еще бы, американцы в Мексике сели в лужу.

Бинг, кудрявый язвительный плейбой, имел отдаленные родственные связи с королевской фамилией. Он мало знал о том, что происходит в мире, его любимым развлечением были карты и выпивка — во всех европейских столицах. Он озадаченно нахмурился и спросил:

— А какое немцам дело до Мексики?

— Хороший вопрос, — ответил Фиц. — Если они и думают, что смогут отхватить колонии в Южной Америке, то это самообольщение. Соединенные Штаты никогда этого не допустят.

Мод вышла из ложи и спустилась по главной лестнице, кивая и улыбаясь знакомым. Половину присутствующих она знала: лондонское высшее общество — довольно узкий круг дальних родственников. На лестничной площадке, застеленной красным ковром, она обошла небольшую группу, окружившую изящного франта, — это был Дэвид Ллойд Джордж, министр финансов.

— Добрый вечер, леди Мод, — обратился он к ней, и в его ярко-голубых глазах зажегся огонек, появлявшийся всякий раз, когда он говорил с красивой женщиной. — Я слышал, ваш прием удался на славу. — У него был акцент Северного Уэльса, чуть в нос и не такой мелодичный, как у жителей Южного Уэльса. — Но как ужасна трагедия в Эйбрауэнской шахте!

— Король выразил вдовам свое сочувствие, это их очень поддержало, — ответила Мод. Она заметила рядом с ним красивую блондинку, на вид немногим больше двадцати. — Добрый вечер, мисс Стивенсон, как приятно снова вас видеть!

Секретарша и любовница Ллойда Джорджа тоже была недовольна положением женщин, и Мод ей симпатизировала. К тому же мужчина обычно всегда благоволит тем, кто любезен с его любовницей.

— Однако эти немецкие корабли все же доставили в Мексику оружие, — продолжил Ллойд Джордж, обращаясь к своему окружению. — Они просто зашли в другой порт и без шума разгрузились там. Выходит, девятнадцать американских военных погибли ни за что. Для Вудро Вильсона это страшное оскорбление.

Мод с улыбкой тронула Ллойда Джорджа за руку.

— Господин министр финансов, не могли бы вы мне объяснить кое-что?

— Все, что в моих силах, дорогая моя, — покровительственно сказал он. Мод обнаружила, что большинство мужчин любят, когда их просят что-то объяснить, особенно если просит красивая молодая женщина.

— Почему всех так волнует, что происходит в Мексике? — сказала она.

— Из-за нефти, моя дорогая, — ответил Ллойд Джордж, — из-за нефти.

С ним заговорили, и он отвернулся от Мод.

Мод заметила Вальтера. Они встретились внизу лестницы. Он склонился к ее руке, обтянутой перчаткой, и она едва поборола искушение провести рукой его по волосам. Любовь к Вальтеру разбудила в ней спящего льва плотской страсти, и их поцелуи украдкой и объятия в укромных уголках подпитывали и мучили этого могучего зверя.

— Как вам нравится опера, леди Мод? — спросил он церемонно, а его голубые глаза говорили: «Как бы я хотел, чтобы мы остались одни!»

— Очень нравится. У Дон Жуана чудесный голос.

— На мой взгляд, дирижер несколько торопится.

Он был единственным из ее знакомых, кто относился к музыке так же серьезно, как она.

— Не могу с вами согласиться, — ответила она. — Это же комедия, так что музыка должна соответствовать общему тону.

— Но события тут не только комедийные.

— Да, вы правы.

— Может быть, во втором акте, когда Дон Жуан увидит, что дело плохо, темп станет помедленнее.

— Вы, кажется, одержали некую победу в Мексике? — спросила она, меняя тему разговора.

— Да, мой отец на седьмом небе от счастья.

— А вы — нет?

Он озабоченно сдвинул брови.

— Я боюсь, что американский президент однажды может захотеть отыграться.

В это время мимо проходил Фиц.

— Здравствуйте, фон Ульрих! Пойдемте к нам в ложу, у нас есть свободное место.

— С удовольствием! — сказал Вальтер.

Мод была в восторге. Со стороны Фица это была простая любезность, ему было невдомек, что сестра и Вальтер любят друг друга. Скоро придется сообщить ему эту новость. Правда, Мод не знала, как он ее воспримет. У их стран были разногласия, и хотя Фиц относился к Вальтеру как к другу, принимать его в своем доме в качестве шурина — совсем другое дело.