Гибель Гражданина

Лицо девушки было непроницаемым.

– Простите, вы, наверное, ошиблись.

Я расположился слева от нее. Вынул руку из кармана. Раскрывшийся нож легонько щелкнул. Девушка посмотрела вниз. Я воткнул лезвие прямо ей в бок, уложив большой и указательный пальцы на самый кончик, отмерив необходимую глубину: пробить одежду, кожу и прихватить мяса на четверть дюйма. Глаза девушки расширились, рот распахнулся, она со свистом втянула воздух. Другого звука не последовало.

– Просто так, - сказал я.
– Для заметки.

– Что вам нужно?
– прошептала она, застыв, как статуя, невзирая на боль в левом боку.

– Кто вы?

– Просто люди, зовущие выпить на дорогу, прямо в номере.

– Но... Я не понимаю!
– Глаза глядели озадаченно и перепуганно. Она играла великолепно. Облизала сухие губы.
– Здесь...
– она запнулась, - происходит ужасное недоразумение.

– Еще нет, - заверил я.
– Однако может произойти каждую минуту. Если я воображу, что ты не желаешь повиноваться... будет ужасно. Коротышка.

Помех не возникло. Лифт находился на первом этаже, а лифтер безразлично отвернулся, пропуская нас.

– Отлично, - сказал я, когда створки двери сомкнулись и кабина поползла навстречу следующему вызову, - отлично. Коротышка. Ножей больше не будет. Но теперь за тобою два пистолетных ствола. Обернись и удостоверься.

Она поколебалась и медленно повернула голову. Взгляд скользнул с маленького браунинга Тины на мой кольт, потом поднялся к моему лицу.

– Что...
– Она облизнула губы.
– Что я должна делать?

– Да что захотите! Мы направляемся в триста пятнадцатый номер, по коридору налево. Откроете дверь и войдете первой. Захотите стучать условным стуком - ради Бога. Захотите крикнуть - ради Бога. Но вы ступите за порог прямо перед нами первой, - а первый выстрел, если что-нибудь произойдет, окажется моим. И прикончит вас.

– Почему вы думаете, будто в комнате кто-то засел? Почему, ради всего святого?..

– Если я ошибаюсь, то в лепешку разобьюсь, принося вам извинения.

– Но, клянусь, я никого не знаю в Сан-Антонио, кроме собственного мужа. Я как раз его и ждала, когда вы подошли!
– Слезы выступили на глазах девушки, неподдельные, безукоризненные, как чистой воды алмазы.
– Это страшная ошибка!

– Если это ошибка и в номере никого нет - никто не пострадает, верно?

Она попыталась говорить, глубоко, смятенно вздохнула - и отвернулась. Мы обогнули угол коридора. Тина шагала рядом, девушка шла впереди.

– Вы сказали... триста пятнадцатый?

– Да. Тина, передай ключ. Тина передала.

– Эрик, ты уверен?..

– Я ни в чем не уверен. Завтра солнце может подняться на западе. Девушка спросила:

– Отпирать дверь?

– Именно, - сказал я.
– А если желаете назвать пароль...

– Прекратите! Это похоже на скверное кино! Не знаю никаких паролей! Честное слово... Открывать?

– Конечно, - сказал я.
– Открывайте и входите. Только не надейтесь метнуться в сторону быстрее, чем я спущу курок. Многие пытались.

Еле слышно девушка сказала:

– Я совсем не собираюсь... Осторожнее, пожалуйста, с пистолетом - хорошо? Вы готовы? Вхожу...

Я не ответил. Она колебалась, надеялась, что я заговорю и оттяну момент; затем вздохнула и вставила ключ в замок. Повернула. Я ударил ногой, дверь распахнулась, я ухватил девушку за твидовый ворот и пихнул вперед. Она была хорошеньким ребенком, но если кого-то и подстрелят, я, во всяком случае, намеревался избежать пули.

Стрельбы не последовало. Номер пустовал.

Я оттолкнул девицу. Споткнувшись, она ухватилась за изножье ближайшей кровати, чтобы не упасть. Я развернулся и прицелился в ванную, но там совершенно определенно никого не было. Тина шевельнулась позади.

– Закрой дверь!
– гаркнул я, глядя перед собой. Дверь закрылась.
– Замкни!

Щелчка не последовало. Девушка упала на колено и следила за происходящим. На ее лице застыло странное, удивленное выражение. Испуганная до полусмерти, она, казалось, еле сдерживала смех.

– Тина, - произнес я, не оборачиваясь. Ни звука в ответ. Я отступил от девушки - так, чтобы нельзя было достать меня одним прыжком. Огляделся. Никого позади. Тина исчезла.

Глава 20

Я попятился к двери и взялся за ручку. Быстрые, удаляющиеся шаги почудились в коридоре, но девушка в твидовом костюме начала подниматься, и пришлось повернуть голову. Множество славных мужчин погибли, не сочтя хорошенькую женщину серьезным противником. Пополнять их число было явно незачем.

– Замри, - сказал я.
– Шевельнешься - убью. Она застыла, глядя прямо в дуло двадцатидвухкалиберного кольта. Я рискнул и открыл дверь левой рукой. Ничего не произошло. Коридор опустел, только на пороге лежали два предмета: "Гарпер" и кожаная сумка Коротышки. То и другое несла Тина.

Выводы не подлежали сомнению. Если бы Тину бесшумно схватили за моей спиной и уволокли - а это выглядело невероятным, она уронила бы и собственную сумочку, не говоря уже о пистолете. Обманываться не приходилось: Тина сбежала, вышвырнув сумку и журнал за ненадобностью. Я нагнулся, поднял вещи, бросил их на ближайший стул, потом закрыл и запер дверь.

– Удрала, - не без лукавства молвила девушка, все еще стоявшая на одном колене у самой кровати.
– Я видела, поймала прощальный взгляд. Вы надоели ей, бедняжка спасала свою шкуру. И правильно делала. Теперь, когда мы одни, послушайте...

– Не послушаю, - ответил я.
– Закрой коробочку до особого распоряжения. Можешь подняться.

– Да, сэр.
– Она встала на ноги.

– Подтверждать получение приказа незачем. Просто исполняй... Теперь сделай шаг в сторону от кровати и замри. Позировала фотографам?

Ее ресницы дрогнули.

– Собственно... да.

– Так я и думал. Сам фотограф, могу распознать модель. А модель просто обязана хорошо застывать на месте.

– Послушайте, я не...

– Во второй и последний раз говорю: закрой рот. Или получишь дулом по зубам.
– Она приоткрыла губы. Я приподнял пистолет. Она осеклась.
– Так-то лучше.
– Я протянул руку и взял сумочку. Револьвера не обнаружилось.
– Мэри Фрэнсис Четэм, - прочел я.
– Жена Роджера Четэма.

Девушка снова попыталась заговорить, опять осеклась, надулась и выразила всевозможное презрение к моей особе. Я вернул сумочку на стул, постоял с задумчивым видом, припоминая события последних минут. Я глаз не спускал - ни на миг, и выбросить она не могла ничего. Однако рисковать не стоило.