Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год

«Элементы злого пошиба», как Вагнер изволил именовать архимандрита Евгения, иеромонаха Варсонофия, священника Перова, были арестованы и расстреляны. Монастырь ограблен, а рака с мощами преподобного Александра Свирского вскрыта.

Это было первое вскрытие большевиками святых мощей…

Сохранность тела преподобного, завершившего земной путь четыре столетия назад, настолько изумила Августа Вагнера, что он не придумал ничего лучше того, чтобы назвать святые мощи «восковой куклой». И хотя это противоречило очевидности, именно так и именовал мощи Вагнер в своем отчете.

Тем не менее он не решился выставить их, как полагалось по инструкции, «для разоблачения поповского обмана», а поспешил перевезти в Лодейное Поле. Здесь, в глубокой тайне, под строжайшей охраной мощи были спрятаны в больничной часовне.

На 5 ноября 1918 года, когда расстреливали во дворе Олонецкой тюрьмы монахов Александро-Свирского монастыря, назначено было в больничной часовне города Лодейное Поле и уничтожение великой русской святыни — мощей преподобного, единственного русского святого, сподобившегося при земной жизни лицезреть Святую Троицу.

Господь, однако, не попустил этого.

Осквернение мощей преподобного и ограбление монастыря вызвало сильнейший резонанс по всей России…

Святитель патриарх Тихон обратился в Совнарком и ВЦИК с протестом.

От Олонецкой ЧК затребовали разъяснения.

Начальник Олонецкой ЧК ответил, что считает «все свои действия и распоряжения вполне обоснованными, верными в смысле беспощадной борьбы с врагами коммунистических идей и социалистической мысли».

Очевидно, что подобное разъяснение вполне удовлетворяло большевистское руководство в Москве, но в ходе переписки выяснилась пикантная подробность. Август Вагнер оказался не только борцом «за коммунистическую идею и социалистическую мысль», но еще и весьма нечист на руку. Он изъял из монастыря сорок пудов серебряных изделий, а в Москву сдал только девять.

Провести кремлевскую верхушку таким разъяснением не удалось.

Началось специальное расследование…

Вагнера взяли в оборот, когда выяснилось, что сорок пудов серебра, изъятого в монастыре, Вагнер якобы передал в комитет бедноты Александро-Свирской слободы.

Ложь была настолько наглой (на каждого комбедовца должно было достаться по четыре пуда серебра), что решено было начать розыск. Поход на Александро-Свирский монастырь завершился для чекиста Августа Вагнера весьма печально.

А мощи преподобного Александра Свирского сохранились.

Целыми и невредимыми были обретены они в 1998 году.

Мы говорили, что изъятием мощей преподобного Александра Свирского начиналась кампания, в ходе которой были вскрыты и вывезены из монастырей и церквей шестьдесят три раки. И вот так получилось, что все эти мощи чудесным образом вновь обретены нашей Церковью, и шестьдесят третьими по счету были обретены мощи святого, с осквернения которых и начинали большевики свою сатанинскую кампанию.

И конечно же не случайно выбрали они для начала своей кампании единственного русского святого, лицезревшего при своей земной жизни Святую Троицу…

Но разве случайно обретение его мощей последними в чудесной череде восстановления Русской православной церковью своих поруганных тогда святынь?!

Конечно, нет…

Это знак, указывающий, что страшный путь, которым погнали нашу страну в тот самый короткий в мире русский год, завершен, и мы выбираемся из гибельной трясины на твердую землю, мы выбираемся из пространства потерянных дней в Божье время своей судьбы…

«О священная главо, ангеле земный и человече небесный, преподбне и богоносне отче наш Александре, изрядный угодниче Пресвятыя и Единосущныя Троицы, являй многая милости живущим во святей обители твоей и всем, с верою и любовию притекающим к тебе! Испроси нам вся благопотрёбная к житию сему временному, и нужная к вечному спасению нашему…

Ей, отче, молитвенниче наш присный! Не посрами упования нашего, не презри смиренная моления наша, и предстательствуй за нас пред престолом Живоначальныя Троицы, да сподобимся вкупе с тобою и со всеми святыми, мы недостойнии, в селениих райских славити величие, благодать и милость Единаго в Троице Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, во веки веков. Аминь».

ЭПИЛОГ

Вот и кончился, вот и отшумел кровавой метелью этот самый короткий в мире год.

В начале этого года приехал в Петроград герой рассказа Исаака Бабеля «Дорога». Позади у него был нелегкий путь из бывшей черты оседлости, впереди — служба в Петроградской ЧК у Моисея Соломоновича Урицкого. За этот год, работая в ЧК, герой рассказа И. Бабеля стал другим…

Другим стал и Петроград за этот год…

«Город был мертв и жуток… — описывал осень 1918 года в Петрограде Владислав Ходасевич. — По улицам, мимо заколоченных магазинов, лениво проползали немногочисленные трамваи. В нетопленых домах пахло воблой. Электричества не было»…

Ходасевич тогда провел в Петрограде совсем немного времени и потому не успел заметить, что электричество все-таки иногда включали, когда проводились повальные обыски.

Совсем страшным стал Петроград к концу самого короткого в мире года.

«Слухи о закрытии всех лавок, — записал 31 декабря 1918 года Александр Блок. — Нет предметов первой необходимости. Что есть — сумасшедшая цена. Мороз. Какие-то мешки несут прохожие. Почти полный мрак. Какой-то старик кричит, умирая от голоду. Светит одна ясная и большая звезда».

В этот умерщвленный чекистами голодом и холодом город вернулся в феврале 1919 года воспитанник Моисея Соломоновича Урицкого, председатель Эстляндской ЧК Эдуард Морицевич Отто…

Мы уже говорили, что в ноябре 1918 года следователи Эдуард Морицевич Отго и Александр Юрьевич Рикс были освобождены от ведения дела об убийстве Урицкого.

Это произошло в конце ноября, когда немцы покинули Нарву [59] , а Красная армия заняла город и там была образована Эстляндская трудовая коммуна. Во главе эстонского правительства встали Я.Я. Анвельт и знакомый нам В.Э. Кингисепп. Ну а А.Ю. Рикса назначили наркомом финансов. Э.М. Отто стал председателем Эстляндской ЧК.

59

11 ноября 1918 года вошло в силу заключенное между Германией и союзными державами перемирие (Компьенское перемирие). Завершилась Первая мировая война.

Но в Эстонии победила буржуазия, и ЧК стало не нужно.

Вот тогда-то, подобно герою рассказа Исаака Бабеля «Дорога», оголодавший, обмерзший, еле волоча ноги, Эдуард Морицевич подошел к ощетинившемуся дулами пулеметов зданию на Гороховой улице…

Во дворе дома горели костры, и Отто подошел к костру и протянул к огню озябшие руки. За месяцы, проведенные в Эстонии, Эдуард Морицевич еще более укрепился в осознании необходимости ЧК. Вместе с тем еще более окрепло в нем убеждение, что «расстрелифать нато фсех честно и еврееф тоже».