Гид по Лысой Горе

Пунцовое пламя полыхнуло из бездонного рта Светоносного:

– Проходи, - прервал он всадника.

Повернув налево, красный всадник двинулся дальше и вскоре пропал из виду. Бредущие вслед за ним легионы одетых в кумачовые балахоны людей в багровых касках исчезли за шлагбаумом так же бесследно.

Тем временем четырёхликий херувим призвал громовым голосом от лица тельца:

– Бо ре!

В тот же миг на дороге появился чёрный всадник на вороном коне, а весь серпантин до самого низу заполнился людьми, одетыми в дорогие чёрные костюмы и смокинги. На ногах у них были чёрные ботинки, а на головах - чёрные шляпы, цилиндры и котелки. Белыми были только перчатки, манишки и носки, а золотыми были перстни, цепочки и часы.

Они плотными рядами шли к небесному престолу и смотрели на мир алчными глазами. Имя им было легион. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по двенадцать тысяч человек.

В первом легионе шли седобородые старики, во втором шествовали чернобородые мужчины, замыкали колонну безбородые юнцы, но все они были миллионерами и миллиардерами и все они предполагали жить бесконечно долго с помощью передовых технологий.

Удерживая в одной руке две чаши весов, наполненные золотом и бриллиантами, чёрный всадник поприветствовал Лучезарного поднятием вверх двух разведённых пальцев.

– Мой бог!

– Я не твой бог, - ответил ГСПД, - ты нарушил заповедь мою.

На прозрачной сфере его шлемофона высветилась бегущая строка: «НЕ сотвори себе кумира», «НЕ кради».

– Твой бог – Маммона, а кумир твой - золотой телец. Обращайся теперь к нему, - кивнул беловолосый старец на чёрта лысого.

Чёрный всадник подъехал к сидящему на троне исчадию ада и засвидетельствовал ему своё почтение трёхкратным взмахом дьявольских рожек.

– Чёрт мой ангел! Приветствую в твоём лице Маммону, – поздоровался он, - пришедшие спастись приветствуют тебя!

ЛЦФР благосклонно склонил голову. Чёрный всадник победоносно отрапортовал:

– Мир завоёван и…

Рубиновое пламя полыхнуло из бездонного рта Светоносного:

– Проходи, - прервал он всадника.

Повернув налево, чёрный всадник вскоре пропал из виду. Бредущие вслед за ним легионы одетых в чёрные костюмы людей исчезли за шлагбаумом так же бесследно.

Тем временем, у херувима появилась четвёртая, орлиная голова.

– Бо ре! – призвала она громовым голосом.

В тот же миг на дороге появился конь бледный, и на нём всадник бледный, имя которому смерть. Из-под серого капюшона всадника выглядывал безглазый череп, а в костлявой руке он держал мотокосу с бензиновым двигателем.

Взмахнув бензокосой, он возглавил триумфальное шествие бледных теней, облачённых в серые балахоны, которые заполнили собой весь серпантин до самого низу.

Те, кто скрывался под балахонами, плотными рядами шли к небесному престолу и из-под чёрных капюшонов смотрели на мир пустыми глазами. Прислужники смерти планировали уничтожить большинство население земного шара при помощи перманентных войн и революций, птичьего гриппа и спида, алкоголя, табака и наркотиков, прививок и гомосексуальных браков.

Имя им было легион. Всего таких легионов было три, и в каждом находилось по двенадцать тысяч человек.

Удерживал в костяной руке бензокосу, бледный всадник приветствовал Лучезарного.

– Наш создатель!

Тот покачал головой

– Я не ваш создатель. Вы нарушили заповедь мою.

На прозрачной сфере его шлемофона высветилась бегущая строка: «НЕ желай дома ближнего твоего… и всего, что у ближнего твоего».

– Я покидаю вас, - вздохнул белобородый беловласый старец, - обращайтесь теперь к нему, - кивнул он на Люцифера.

Стукнув оземь сребристым скипетром, он сунул золотой анх в замок зажигания и тут же, сопровождаемый сильным гулом, вознёсся на своём престоле в небо.

Бледный всадник подъехал к сидящему на троне исчадию ада и засвидетельствовал ему своё почтение взмахом дьявольских рожек.

– Мой господин! – поздоровался он, - пришедшие спастись приветствуют тебя!

Люцифер благосклонно склонил голову. Бледный всадник победоносно отрапортовал:

– Мир завоёван и готов к освобождению!

Едкий дым полыхнул из бездонных глаз и рта Люцифера:

– Проходи.

Он стукнул трезубым посохом оземь, земля в тот же миг под ним раздвинулась, и в одно мгновение подземный лифт унёс его вместе с пекельным троном вниз.

Бледный всадник на бледном повернул налево - туда, куда указывала стрелка с надписью «шабаш», и, как все предыдущие всадники, пропал из виду.

Проходя мимо шлагбаума серые балахоны растворялись в воздухе. Оставшись без балахонов, не исчезали лишь бледные, как смерть, призраки.

Тени из первого легиона тут же превращались в полчища крыс, которые разбегались затем в разные стороны. Тени из второго легиона превращались в скопище змей - гадюк, кобр, гюрз, эф и питонов, которые мгновенно расползались по окрестностям. Тени из третьего легиона становились чупакабрами, идущими на задних лапах псами-вампирами, которые вели за собой своих хозяев – невидимых упырей.

Это был завершающий отряд избранных, пришедших на гору, и вскоре вся дорога до самого низа опустела. Никого не стало возле кпп, лишь откуда-то издалека доносились возмущённые голоса.

Оказывается, пришедших спастись было гораздо больше, чем 12 легионов. Толпы людей запрудили не только прилегающие к Лысой горе улицы, они заполнили все площади, улицы и проспекты в Киеве, достигнув максимального уровня по шкале Яндекс-пробки. Киев встал.

Похожее столпотворение наблюдалось недавно перед Киевским дворцом спорта, когда тысячи людей пытались прорваться на концерт великого и ужасного Мерлина Мэнсона, чтобы хоть одним глазком увидеть, как он с высокой трибуны исполнит «Антихрист-суперстар».

Взбудораженные слухами о грядущем Судном дне все устремились на этот раз к Лысой горе. Но пропускали на гору лишь тех, у кого была печать божья на теле. Людей отсеивали уже на подходах к горе многочисленные кордоны милиции.

Последний пункт пропуска находился возле первого шлагбаума – там, где улица Киквидзе вливалась в улицу Сапёрно-слободскую. Именно здесь каждому прошедшему отбор, повязывалась на руке красная нитка и ставился на запястье порядковый номер. Когда последнему человеку в сером балахоне был поставлен № 144000, допуск на гору был прекращён. Миллионам оставшихся перед опущенным шлагбаумом пришлось уповать теперь лишь на милость божью.