Гильдия темных ткачей

— …догадываешься, почему? — Наставник улыбнулся загадочно, как Второй Красный Дракон на миниатюре в открытом томе Хроник.

Хилл кивнул. Как не догадаться? Для менестреля соломенная шевелюра и синие глаза — мелочь, некоторые красят волосы зеленым и красным, лишь бы привлечь внимание публики. К тому же прекрасный выбор между невидимостью лакея и эпатажем «гениального» артиста, все равно самого Хилла не заметят, заметят лишь маску. Ну и детское увлечение сказалось. Не может такого быть, чтобы Мастер не знал о привычке ученика редкими свободными вечерами сбегать в Королевский парк, к заросшей тиной речке, и играть на флейте для дриад и русалок — все равно никто больше не совался в такую глубь колдовского леса.

— И забудь шалости по карманам. Ты артист, а не воришка. Привыкай жить честно.

Хилл снова кивнул. Честно, как Мастер — добропорядочный до тоски владелец конторы перевозок. «Кройце и сыновья. Ваш груз — наша безопасность. Умеренные расценки, гарантия», — такая надпись красовалась над окованной бронзой дубовой дверью дома номер девять по улице Серебряного Ландыша. Ничего общего с развалюхой под невнятной вывеской, ничего общего с одноруким пиратом Махшуром — как ничего общего между ухоженной улицей ювелиров и пыльным переулком убийц и воров. И, разумеется, ничего общего между честным купцом и зловещей Гильдией Ткачей: почти никто из трехсот ее членов не знал собственного Главу в лицо. А те немногие, кто знал, предпочитали забыть и не вспоминать даже во сне, чтобы спалось крепче. Про обычных людей и говорить нечего, Хисс позаботился о безопасности своих слуг — все, что могло бы хоть как-то связать Посвященных с Гильдией, мгновенно стиралось из людской памяти, все доказательства, собранные Магистратом, терялись, чернила в записях испарялись…

Ласка тем временем продолжал:

— Бери деньги за разгон публики — заместо вышибалы!

Но Хилл не реагировал. Ему уже представлялось, как в руки ляжет гитара — теплая, ласковая, отзывчивая. Вот бы забыть о встрече с Темным богом, о Гильдии и носить желтый берет Барда! Но и так получалось неплохо. Уж точно лучше, чем потом всю жизнь прикидываться перевозчиком, как Орису, содержателем трактира, как Волчку, или зеленщиком, как Простаку.

Ласке надоело подкалывать Лягушонка, и он занялся вторым любимым делом: хвастовством. Угорь же, которому тоже достался заказ, по обыкновению, помалкивал.

— …заплатит нам по два империала! — Ласка победительно оглядел младших.

Те впечатлились и уважительно притихли.

— Свисток, Волчок! — кивнул Ласка старшим ребятам. — Обмоем? Завалимся в заведение к Лотте, у нее новые девочки!

— К Лотте? Без нас? — обиделся Игла.

— Мелкие ещё! Что вам у Лотти делать? — ухмыльнулся Угорь, и тут же снисходительно подмигнул. — Ладно, пойдем.

— Спасибо за приглашение. — Свисток пожал плечами. — Но завтра не могу. Дела.

Остальные ученики с интересом уставились на Свистка, но он молчал.

— Ну, как знаешь. — Ласка старательно делал вид, что отказ ему до гульего хвоста. — Тебе и девочки ни к чему, у тебя вон менестрель есть!

— Мне больше по вкусу черноглазые милашки. Навроде тебя, — криво ухмыльнулся Свисток, вскакивая и делая шаг к Ласке.

— Тьфу ты, ну ты, какие мы важные, уже и шуток не понимаем. — Ласка мягко отступил, не отрывая взгляда от противника.

— Эй, смотри, менестрель заревнует, — встрял Волчок и тут же схватился за ухо: камешек рассек мочку, и между пальцев побежала кровь.

— Фу, сидеть, — раздался тихий приказ.

Ученики, как один, вздрогнули и обернулись. Прислонясь плечом к стволу граната, Седой Ёж насмешливо разглядывал их, словно проказливых щенков.

— Свисток, за мной, — бросил он и, повернувшись спиной к ученикам Мастера, пошел в дом.

— Не передумай до завтра, милашка. — Свисток подмигнул Ласке и последовал за Ежом.

Лягушонок остался в одиночестве, под злыми взглядами подмастерьев. Он был уверен: окажись они сейчас подальше от Мастера, ему бы пришлось несладко. Холодное внимание Ургаша преследовало его со вчерашней игры и не желало ослабевать.

— Бедняжку бросили. — Ласка шагнул к нему. — Иди, позабавимся, малышка.

«Поиграем», — в шепоте Тени предвкушение мешалось с насмешкой.

— Обойдешься, — ответил Хилл Ласке и отвернулся: не хотелось, чтобы кто-то увидел в его глазах ту же тьму, что клубилась вокруг Мастера и Седого Ежа.

— Ой, без папочки девочка боится! — не отставал Ласка.

— Плохо ухаживаешь, — протянул Волчок. — Нежнее надо, нежнее.

«Была румяна и бела веселая вдова…» — фривольная песенка помогала Хиллу не слушать уговоры Тени: «поиграем!». Но надежда, что удастся увильнуть от драки, таяла: волчата чуяли в нем опасность и не могли успокоиться.

— Не тушуйся, малышка. — Даже Угорь, слишком благородный для простых забав, не удержался в стороне. — Или ты без папочки ничего не…

— Завтракать! — сердитый голос Фаины прозвучал для Хилла слаще полуденных колоколов Райны. — Рис стынет!

Последнюю реплику Ласки на тему кто к кому придет ночью, Хилл встретил светлой улыбкой и подмигнул: давай, мол, приходи один на сеновал. А там разберемся, кто кого и каким раком.

* * *

Через час Хилл с Орисом, свесив ноги с полуразрушенного пирса, сидели в самой подозрительной части порта. Сюда, к заброшенным причалам, почти не доносился гомон доков. Баржи утюжили легкую рябь, сновали рыбацкие лодки, лебедем проплывала торговая шхуна.

— И после праздника, говорит, пойдешь знакомиться с маэстро, — делился Хилл. — Нет, ты представляешь? Хоть словом бы обмолвился!

Он готов был обсуждать с братом что угодно, кроме чуть не случившейся драки.

— Как всегда. — Орис пожал плечами. — Простаку так же: с этого дня ты подмастерье зеленщика, выживешь на испытаниях, наследуешь лавку. Отличное прикрытие, — усмехнулся он. — Ты же хотел учиться музыке, вот и учись.

— А, так это ты ему подсказал.

— Скажем, намекнул.

Братья замолчали. Тишину нарушал лишь плеск волн и крики чаек. Хилл пускал плоские камешки по ленивым волнам Вали-Эр, Орис, думая о своем, смотрел на воду.

— Не нравится мне предприятие с Седым Ежом. — Орис вздохнул. — Зачем ему помощник?

— Ты с ним идешь?

— Ну да. Сегодня, перед закрытием банка, — в голосе Ориса прозвучало отвращение.

— Я пойду с тобой, — запустив оставшиеся в горсти камешки подальше в реку, заявил Хилл.

— Наставник шкуру снимет.

— Плевать. Шкурой больше, шкурой меньше. — Хмыкнув, Хилл растянулся на горячих досках и прикрыл глаза. Помолчал немного, подождал, пока брат устоится рядом. — Давай, выкладывай ваш план.

— План, да. Под личиной курьера иду в банк с письмом. Требую лично дру Милля, отдать под расписку. Дальше надо исчезнуть. Желательно прежде, чем он откроет конверт.

— А тем временем Еж добывает из кабинета статуэтку. Просто и логично, — протянул Хилл. — Ты думаешь?..

— Не думаю. Но мне… шис! Если что, гномы церемониться не будут.

— Личина на амулете?

— Разумеется. Заказчик выдал.

— Угу. Покажи.

Орис стянул с шеи кожаный кисет, расшитый рунами. Отдал Хиллу.