Гильдия

– Мне надо ввести тебя в курс того, о чем я только что говорила с Рух, – сказала Хэлу Аджела, – получены самые свежие статистические данные. Мы не ожидали столь хороших новостей, – фраза «хорошие новости» несколько покоробила Хэла, в связи с тем, о чем он знал и о чем пришел сообщить им. Но к своему удивлению, он заметил, что Рух явно согласна с оценкой Аджелы. Обе женщины смотрели на него с воодушевлением – особенно Рух. Последнее время ей приходилось нелегко: помимо своих многочисленных публичных выступлений на Земле, она взяла на себя значительную часть работы Аджелы, чтобы та как можно больше времени проводила с Тамом, доживавшим последние дни.

По крайней мере, подумал Хэл, надо сначала выслушать то, о чем они собирались ему сообщить, а уже потом объявить о своем решении.

– Расскажите мне о них, – попросил он. Аджела взяла бумагу со стоявшего перед ней стола:

– Это данные, собранные со всей планеты, – и начала читать: «…производство продовольствия возросло в целом на восемь процентов (несмотря на все отчаянные жалобы, что из-за фазового щита сельскохозяйственные регионы не получают необходимое количество солнечного света), „производство металлов выросло на одиннадцать процентов. А металлов, непосредственно требующихся для сооружения космических кораблей, – на восемнадцать процентов. Один военный корабль – полностью оборудованный, оснащенный вооружением, – готов в среднем за три с половиной дня, включая летные испытания и набор в тренировочные лагеря для подготовки космических экипажей, – послушай, Хэл, – возрос на шестьдесят три процента! Выпуск полностью обученных, но еще не имеющих опыта экипажей – на одиннадцать процентов…“

Она продолжала читать. Хэл заметил, что Рух не спускает с нее глаз, он сидел, слушая Аджелу и рассматривая обеих женщин. Темно-оливковое лицо Рух под шапкой аккуратно уложенных коротких черных волос, словно сияло каким-то внутренним светом.

Этот свет Хэл видел на ее лице всегда – с тех пор как он впервые встретил Рух на Гармонии в партизанском отряде, который она возглавляла. Но теперь этот свет, казалось, стал ярче, потому что она все еще не окрепла после долгих пыток, побывав в руках Эмита Барбеджа. Тогда он был офицером милиции на Гармонии, теперь же – ирония судьбы – самый верный ученик и защитник.

Широкое алое одеяние с длинными рукавами и глубоким вырезом не скрывало ее худобы. Рух шевельнулась, и на ее тонкой шее сверкнул медальон – диск из серого гармонийского гранита с вырезанным на нем крестом – пожалуй, единственное украшение, которое Хэл когда-либо на ней видел. Его блеск напоминал блеск темных глаз Рух.

Под этими глазами не было кругов, и лицо не выглядело изможденным.

Что касается Аджелы то ее высокий пост, а также постепенное и неотвратимое приближение смерти старика, которого она любила больше, чем кого бы то ни было, уже начинали сказываться на ней.

Почему-то она изменила своему стилю. Хотя Аджела принадлежала к экзотам, последние несколько месяцев она одевалась ярко и даже кокетливо. Вот и сейчас на ней был коричневый парчовый жакет, шелковые золотистого цвета блуза и брюки. Ожерелье она не носила, но в ушах отливали мягким блеском янтарные серьги, а на среднем пальце правой руки сияло кольцо с большим, не правильной формы янтарем. Мысли Хэла блуждали. Он попробовал снова прислушаться к тому, что говорила Аджела, но безуспешно… определенно, никто, кроме Аджелы не мог по одежде настолько отличаться от Рух, – за исключением Аманды. Хэл поспешно прогнал от себя мысль об Аманде.

Аджела все еще выглядела молодо. Такой она была и одиннадцать лет назад, когда он впервые встретил ее здесь, в Энциклопедии.

Но Хэл заметил в ее взгляде напряженность, которой не было в глазах у Рух. Он знал ее очень хорошо и понял, как трудно ей скрыть отчаяние, причиной которого было неотвратимое приближение смерти Тама.

До появления в Энциклопедии Аджела жила на Маре, одном из двух экзотских миров, и, разумеется, ей было известно одно из утверждений философии экзотов: смерть с развитием человечества сделается предметом свободного выбора. Размышляя об экзотах, он снова вспомнил Аманду… и почти что с яростью прогнал мысль о ней из своего сознания.

С двенадцати лет, по воле ее родителей, Аджела находилась здесь, ее восхищала сама идея Энциклопедии, строительство которой в значительной степени финансировали экзоты. Со временем она заняла пост заместителя директора при Таме Олине; и влюбилась в него, хотя он уже был настолько стар, что мог бы быть ее прадедом.

Вдруг Хэл осознал, что Аджела умолкла и они с Рух пристально смотрят на него. Очевидно, его о чем-то спросили.

– Извини, – сказал он; и его голос из-за внимательных, ждущих взглядов женщин прозвучал более резко, чем он того хотел, – я не расслышал вопрос.

Аджела, казалось, чуть-чуть нахмурилась – или взгляд ее карих глаз стал слегка озадаченным.

– Хэл, – скажи мне, с тобой все в порядке?

Озабоченность отразилась и на лице Рух.

– Я чувствую себя прекрасно, – ответил он. – Просто я не слушал достаточно внимательно, вот и все. О чем ты меня только что спрашивала?

– Я говорила, – ответила Аджела, – что мы собирались обсудить это с одним из дорсайских командиров, Но раз ты появился здесь, мы решили поинтересоваться твоим мнением. Как ты только что слышал, ситуация на Земле несколько изменилась. Как ты думаешь, если все и дальше пойдет таким путем, то есть появятся новые корабли с подготовленными экипажами для них, сможем ли создать мы достаточно большой флот? И если это так, то сколько времени для этого потребуется? Сможем мы достигнуть равенства сил с Молодыми Мирами прежде, чем они попытаются прорвать щита?

– По этому поводу я могу только предполагать, – ответил он.

Аджелу, похоже, этот ответ разочаровал. Но не Рух.

– Мы думали, что… – начала Аджела, – ты ведь сказал нам, что изначально был Доналом Гримом…

– Прости, – Хэл покачал головой. – Только вы двое – и еще Аманда, знаете о том, что в прошлом столетии я был первым Доналом; а за двести лет до того – Полом Формейном. Но теперь Донал – лишь глубоко скрытая во мне часть моего прошлого. Я постарался избавиться от многих черт его личности. Но даже Донал мог бы сейчас лишь строить догадки.

– Какие, например? – поинтересовалась Рух. Ее голос почему-то прозвучал настолько неожиданно для Хэла, что он чуть не вздрогнул и поспешно взглянул на нее.

– Он предположил бы, – и это, боюсь, довольно смелое высказывание с моей стороны, – не сразу ответил он, – что все это несущественно.

Он заколебался. Было нелегко разрушать эти надежды, поскольку он пришел для того, чтобы разрушить другие.

– Продолжай, – попросила Аджела.

– Это не имело бы значения, – произнес Хэл, – потому что Блейзу Аренсу не нужна победа. Ему нужно разрушение. Он готов уничтожить Молодые Миры, также часть населения Земли, оставив лишь тех, кто пойдет за ним. А что касается непосредственно Молодых Миров, то он планирует сделать их безлюдными или же уменьшить население до горстки людей, которые, лишившись связи с другими цивилизованными мирами, одичают, а затем и вымрут. Вымрут – потому что их тогда ждет не прогресс, а регресс. А он со своей крохотной кучкой Иных сможет в это время взять Землю под свой контроль.

– Он это говорил, я знаю, – кивнула Аджела, – но он не безумец. Не может же он и в самом деле…

– Может, – ответил Хэл. – Он имеет в виду именно то, что говорит. Блейз обескровит Молодые Миры для того, чтобы завоевать Землю. Так что рано или поздно он бросит свои корабли на прорыв щита – независимо от того, какими силами вы будете располагать для обороны. Наверняка ваши дорсайцы знали это с самого начала и были к этому готовы.

– Ты речешь о том, – произнесла Рух, и обращение ее к высокопарному стилю, иногда употребляемому квакерами свидетельствовало о том, как сильно она взволнована, – что Земля не сможет победить.