Гильдия

– Да. Я использую местный самогон, который пьют и солдаты, и перегоняю его для моих собственных целей. Я связан с одной из жительниц Порфира. Я в определенные дни встречаю ее внизу в джунглях и вымениваю спиртное на пилюли – минеральные добавки.

– Пилюли? – повторил Хэл.

– Ну да. Я делаю порошок, который здесь у нас можно подмешивать прямо в пищу, но люди внизу находят более легким распространять и принимать минеральные добавки в форме пилюль. Кроме того, они, похоже, считают, что в пилюлях, сделанных профессиональным химиком, есть что-то особое. Ты, конечно, знаешь, что на Маре и Культисе тяжелые металлы в дефиците, поскольку эти планеты, так сказать, являются детьми Проциона, звезды класса F5?

– Извини, – сказал Хэл. – Я знал, но позабыл.

– Раньше мы производили эти добавки централизованно, используя металлы, импортированные с таких миров, как Коби, – пояснил Таннахех. – Но теперь, конечно, никакого импорта нет, и оккупанты разрушили заводы. Конечно, вокруг наших миров рассеянно еще много металлов. Кто угодно может, например, найти кусок железа и без большого труда превратить в соединение, которое можно принимать внутрь, хотя при этом надо знать надлежащую дозу…

– А есть ли у тебя какое-то количество исходного самогона, в тех емкостях, в которых он к тебе попадает? – спросил Хэл.

– Конечно.

– Это может оказаться очень кстати, – сказал Хэл. – Моя идея состояла в том, чтобы стрелять в них дротиками с транквилизатором, а затем, под гипнозом, заставить их выпить какое-то количество алкоголя. И привести их в бессознательное состояние с помощью другого препарата, а перед этим внедрить в них постгипнотическое внушение, что они напились до бесчувствия.

– Очень хорошо. Я займусь этим, как только закрою аптеку на ночь, а я уже собирался это сделать. Сколько надо самогона?

– У тебя найдется дюжина полулитровых бутылок?

– Если не найдется, я могу изготовить заменитель. Видишь ли, как я и говорил, обычно я перегоняю местный продукт, чтобы получить то, что могу использовать в аптеке. А чтобы приготовить нужное тебе количество, я могу развести полученный спирт и смешать то, что получится, с самим самогоном.

Таннахех поднялся.

– Так что если я понадоблюсь кому-то из вас, то буду или в аптеке или у себя в комнате. Если я сплю, то не смущайтесь и разбудите меня. Я просыпаюсь легко и снова засыпаю тоже легко.

Он вышел.

– Прости меня, если по какой-то причине эта идея неудачна, – сказал Амид, – но разве не следует просигналить вашему дорсайцу с кораблем, так чтобы он мог забрать тебя – на случай, что нас найдут здесь и захватят?

– Причин тревожиться нет. Саймон должен появляться здесь каждые двадцать четыре часа в дневное время – чтобы быстро взглянуть, не появился ли сигнал. Наверняка он сообразит – если увидит, что уступ внезапно стал выглядеть так, будто на нем никого нет и никогда не было. Я думаю, завтра ночью он сядет в горах, как уже однажды сделал, и спустится к нам вниз на следующее утро, чтобы узнать, не нуждаются ли в нем.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно, – Хэл улыбнулся. – Точно так же, как я уверен в том, что до Аманды, где бы она ни была, дойдет известие и она будет знать, надо ли ей самой возвратиться сюда; а если надо, то когда это сделать.

– Я рад, – кивнул Амид. – Я чувствую ответственность за тебя, пока ты здесь.

– Не надо, – сказал Хэл. – Я прибыл сюда по доброй воле, по собственному решению.

– То, что ты сейчас с нами, для нас огромная польза, – сказал Амид. – Мы будем очень обязаны тебе.

– Ерунда! – пожал плечами Хэл. – Это я обязан вам; и буду еще больше обязан, когда извлеку то, что мне нужно из Закона Джатеда.

– Закон Джатеда доступен любому, кто может воспользоваться им. И никоим образом нельзя считать, что ты нам за него обязан… Однако, – Амид откашлялся, – что касается Аманды Морган ты полностью прав; Она очень скоро услышит об облаве. У оккупантов слишком мало солдат, чтобы помешать нашим людям передвигаться туда-сюда между нашими маленькими городками с известиями о чем-нибудь интересном.

Он посмотрел на Хэла и моргнул.

– По-настоящему они никогда не были городами, – сказал он. – Большинство из нас предпочитали жить в загородной местности, с обширным пространством между домами. Но находились некоторые, кто любил находиться поблизости от соседей; так что у нас возникали эти города – две – три улицы, несколько магазинов других необходимых учреждений.

Он снова откашлялся.

– Об этом почти невольно вспоминаешь как раз в такие времена, вроде прихода оккупантов, дома с балконами и цветы на них. Виллы загородом – теперь от большинства из них остались только почерневшие развалины.

Он умолк. Глядя на лицо Амида, освещенное огнем, Хэл заметил, что глаза того увлажнились.

– Я, конечно, знал – в большей степени, чем любой из нас, – что нас ожидает; еще в те дни, когда я впервые встретил тебя, и позже – когда мы решили отдать, все, чем мы владели, Земле.

Он отвернулся.

– Прости меня. Я старый человек и легко начинаю плакать.

Хэл поднялся и, обойдя вокруг очага, приблизился к Амиду. Он мягко коснулся рукой его плеча, а потом направился к двери.

– Я пойду и проверю, как выполняют наши распоряжения, – негромко сказал он.

Глава 24

Хэл проснулся в то же время, что и обычно – примерно за час до рассвета. Он спал лишь часов пять, но сегодня этого должно было хватить. Он встал, принял душ и переоделся, по привычке, укоренившейся со времен его детства как Донала, во все чистое. Каждое утро, когда могло произойти сражение, означало по возможности чистое тело и чистую одежду. Следовало опасаться ран, и грязная одежда могла бы занести инфекцию. В этот день почти не было шансов получить рану, но старые привычки сработали.

И тем не менее они вызвали в нем невольную грусть. Никакого избавления от нее не было. С того времени, когда к нему, когда он был мальчиком Доналом, пришло известие о смерти его дяди Джеймса, и до нынешнего момента, рождение каждого дня приносило дракона, с которым надо было бороться. Еще одно утро, в которое он оделся, думая о том, что, возможно, ему придется сражаться за свою жизнь и жизни других. Как будто с самой ранней юности и до этих пор ему ничего не удалось совершить.

Возможно, конца этой борьбе никогда не будет. Возможно, лучшее, чего он мог бы добиться – это встречать каждый день очередного дракона, биться с ним как можно лучше и считать это победой. По крайней мере он боролся бы с их породой, пока мог. Он выполнил бы свой долг. Но каков же был этот долг, если больше он сделать ничего не мог?