Гималайский зигзаг
Шрифт:
Собака открыла левый глаз, прислушалась и, сообразив, что можно лежать дальше, удовлетворенно вздохнула.
– И все же, батенька, вы излишне рисковали!
– А что было делать? – осторожно, дабы не потревожить Ширера, развел руками Мочалка. – Ведь в наши планы не входило, чтобы мисс МакДугал оторвали голову? И вообще, я действовал в пределах необходимой самообороны, меня даже в полиции поблагодарили. Спас гостью Сринагара!
…Если бы верные друзья Покровский-Бумба и Миша Гурфинкель узрели бы сейчас своего бесшабашного спутника, то не поверили бы своим глазам. Исчезло нелепое тряпье и еще более нелепые дреды. На Мочалке, то есть, конечно, на мистере Лоуренсе, ладно сидел дорогой костюм-тройка,
– Да и вообще, Виктор Афанасьевич, – Перси улыбнулся, показывая великолепные белые зубы. – Ничего сложного не было. Можно считать этот… – он вновь усмехнулся, – зигзаг учебно-тренировочным.
– Отменно, отменно…
Сипягин между тем перешел к содержимому небольшой кожаной папки, лежавшей перед ним на низком журнальном столике. Уже первый документ заставил его недоуменно покачать головой.
– Не может быть! – хмыкнул он, наконец, – Это… Помилуйте, душа моя, это не фальшивка?
– И даже не копия, Виктор Афанасьевич, – на этот раз неузнаваемый Перси даже не улыбнулся. – Подлинник. Прямо из сейфа сринагарской полиции. Экспертное заключение по поводу неопознанного трупа, так называемого «йети»… Там и фотографии…
– Вижу, вижу… Ай-яй-яй!
Сипягин читал долго, затем еще дольше разглядывал снимки, наконец, медленно встал с кресла, жестом остановив попытавшегося последовать его примеру Перси.
– Итак… – лицо старика внезапно стало серьезным, даже суровым, – Итак, мисс МакДугал контрабандным путем вывозит из Индии, затем отдает таксидермисту, а следом вручает господину Джунковскому шкуру… кожу ЧЕЛОВЕКА?
– Человека, Виктор Афанасьевич, – так же серьезно кивнул неузнаваемый Перси. – Кем бы он ни был – йети, ракшасом, заблудившимся неандертальцем, биологически тот несчастный, которого я застрелил – ЧЕЛОВЕК…
– …И господин Джунковский принялся за коллекционирование человеческих чучел… А ведь это – насмерть, а?
– Насмерть! – Перси, наконец, позволил себе легкую улыбку. – Если такое попадет в прессу, ему не простят. Помниться, лет тридцать назад кто-то пустил слушок, что из тех же Гималаев наркотики вывозили в детских трупах…
– Помню…
Сипягин спрятал документы в папку, подошел к ждавшему своего часа кофейнику, осторожно нацедил кофе в две маленькие чашечки.
– Прошу вас, батенька, – молвил он, передавая чашку Перси, – не вставайте, не вставайте! Во-первых, вы гость, во-вторых, пусть Ширер дремлет… Юсупову конечно же, не сообщали? Разумно, разумно. Не будем спешить, Феликс Феликсович еще молод…
– Он не повзрослеет, – хмыкнул Перси, прихлебывая кофе.
– Экий вы суровый, душа моя! – покачал головой старик. – Вы, конечно, правы, но… Но я не вечен, кому-нибудь придется меня заменить. И пусть лучше это будет потомок Николая I, чем консультанта ВЧК… Кстати, эта мисс МакДугал у нас тоже, так сказать…
– …На крючке, – мистер Лоуренс погладил дремлющего пса. – Человеческое чучело – раз, кроме того мои ребята осмотрели ее особняк в Перте, там столько всего… Не хотел бы я работать ее психоаналитиком! Думаю, уговорить ее будет легко. Она пока еще новичок, зато азарта – хоть отбавляй.
– Значит, то, что мы с вами наметили?.. – подхватил Сипягин.
– …Поручим ей, – неузнаваемый Мочалка вновь позволил себе улыбнуться. – Только… Виктор Афанасьевич! Разрешите в следующий раз я возьму своих людей. Энди и Майкл, конечно, очень забавны…
– Да-да, вы, пожалуй, правы…
Сипягин задумался, поглядел в окно, ладонь легко скользнула по виску, погладив почти скрытый седыми волосами давний шрам.
– И все же, Перси, я бы просил вас не бросать этих ребят. Они тоже выучатся, вот увидите! И кроме того…
Его взгляд помолодел, на щеках появились маленькие ямочки.
– И
кроме того, Перси… В июле 19-го под Ахтыркой пал смертью храбрых поручик Дроздовского полка Марк Гурфинкель. А в феврале 20-го большевики сбросили живым под лед полкового священника отца Николая Покровского… Понимаете?– Понимаю… – чуть подумав, ответил мистер Перси Мочалка Лоуренс.
Эпилог
Где-то через полгода после этих бурных событий профессор Алекс Енски работал в своем кабинете. Только что он закончил очередную статью, посвященную разоблачению «черных» археологов – лютых врагов науки и всего человечества, и теперь просматривал почту. На столе ждали своей очереди письмо и небольшая бандероль.
Профессор задумчиво выдрал волосок из бороды, немного поразмышлял и решил начать с письма. Прочитав первую же строчку, он сердито нахмурился. И было от чего. Нечто подобное он уже читал. «Достопочтенный сэр!..»
…Археолог уже много раз задумывался, над тем, что все его индийские безумства – не случайность. В тот вечер он прочитал письмо, и в сознании словно что-то включилось – или наоборот выключилось… Профессор тайком от сына даже сходил к психиатру. Тот долго качал головой и прописал кучу лекарств, которые Енски-старший пить не стал. Мало ли?
И вот – опять.
– Дья…. – Енски сглотнул. – То есть, доколе?
«Достопочтенный сэр!
Восхищен мужеством, проявленным Вами и Вашим достойным сыном в борьбе с известной Вам Элизабет МакДугал – воплощением всех бед, которые претерпевают в наши дни Наука и Цивилизация. Сожалею вместе с Вами, что Ваши усилия не увенчались полным успехом. Однако намекну, что в ближайшее время Судьба может предоставить Вам возможность реванша.
С неизменным уважением.
– Какой же ты Голос? – скривился профессор. – Ты не Голос, ты Задница! Каждый идиот считает себя вправе судить меня или указывать, что делать! Трубы… Дудки Иерихонские! Отныне я сам себе хозяин!
И Алекс Енски отбросил письмо. Отбросил – и забыл о нем. Начисто! Словно кто-то невидимый стер мокрой губкой меловую крошку с черной доски.
И некому было задуматься об этой странности.
Оставалась бандероль. Енски подозрительно поглядел на адрес, написанный знакомым почерком. А вот и обратный… Святые угодники! Бетси МакДугал!
Профессор отчего-то поежился и взрезал плотную обертку. Сверху лежал сложенный вдвое лист бумаги. Алекс Енски покрутил его перед носом, нерешительно развернул…
«Дорогой учитель…».
– Хорошенькое начало! – проворчал Енски-старший, но на душе неожиданно потеплело. – Ну, ну…
«… если Вы не возражаете, я буду называть Вас именно так. Когда-то Вы многому научили меня, и я Вам очень за это признательна. Мне кажется, что наши ссоры вызваны исключительно недоразумением, что подтвердила памятная и Вам, и мне поездка в Сринагар. Вы смелый и благородный человек к тому же, как я имела честь убедиться, истинный рыцарь науки. Я бы очень хотела, чтобы все недоразумения между нами остались в прошлом. Вы во многом правы, мои приключения не могут принести большой пользы науке. Это всего лишь приключения тела, а не разума. Поэтому я решила внять вашим советам и в подтверждение сего высылаю Вам свою новую монографию. Надеюсь на благосклонный ответ.