Гимназистка. Нечаянное турне

— Филиппа, дорогая, я вам помогу всё распаковать, — радостно заявил он, затем развернулся к соболевской горничной, вовсю шурующей в чемоданах и саквояжах, со словами: — Дорогуша, мы справимся без вас. Мисс Мэннинг очень не любит, когда её вещи трогают посторонние.

Горничная что-то залепетала о том, что князь будет недоволен и что она уже почти разложила перед зеркалом вещи из маленького саквояжа. Она держала этот саквояж в руках и вытаскивала оттуда очередной предмет, как вдруг Песцов охнул, отобрал у неё и саквояж, и то, что она достала, вытолкнул горничную из комнаты и запер дверь.

— Милая, целитель был очень недоволен, что вы не дали себя осмотреть, — заявил он, подпусти в голос укоризны, а на физиономию — одобрения. — Не в вашем положении пренебрегать княжеской помощью.

Он продолжал держать саквояж мисс Мэнниг, но это ему не мешало семафорить руками, показывая, что неплохо было бы поставить полог и поговорить нормально. Но я и без него это понимала, поэтому покашляла для послушивающих и активировала плетение от них же. Часть артефактов в комнате сразу же оживилась и протянула к моему куполу длинные, хорошо заметные в магическом зрении щупальца, так что со стороны купол теперь смотрелся как противолодочная мина, выглядывающая из воды наполовину. Щупальца начали активно прокладывать себе путь через купол, и одно даже преуспело, что меня необычайно разозлило, и я придавила его своим щупом. Сначала придавила, а потом выдавила наружу. Давление было совершенно незначительным, и ничего не предвещало, что после этого в комнате взвоет сирена.

Песцов пружинисто подпрыгнул и огляделся, ничего не заметил и неуверенно предположил:

— Пожар?

Я нервно дёрнула рукой, от чего щуп, который я непредусмотрительно не убрала, ткнулся в подающий сигналы бедствия артефакт в углу. Тот заискрил и задымился, но орать не перестал. Я развеяла купол, но даже это не убрало последствий.

— Княжеские артефакты, — прошептала я Песцову в ухо на грани слышимости. — Здесь вся комната ими усеяна, как бездомная собака блохами. Один я, кажется, случайно подожгла. Полог убрала.

— Филиппа, нужно уходить, — громко сказал Песцов. — Сигнализация просто так вопить не будет.

Он схватил меня за руку и потащил на выход. Не сказать, чтобы в коридоре было оживлённо, горничная под дверью нас не ждала, но два незнакомых господина в тёмно-коричневых костюмах торопились явно к источнику шума.

— Пожар! — обрадовал их воплем Песцов — Срочно все на выход.

— Успокойтесь, господин, это не пожар! — проорал ему в ответ один из ремонтников. — Это сбой артефакта, отвечающего за комфорт гостей.

— Хорошенький комфорт, — возмутился в ответ Песцов. — Он искрит и воняет. А если он так ночью сработает? У мисс Мэннинг и без того нервы на пределе. Безобразие! И это в доме самого Соболева.

— Часть артефактов ещё от предыдущих владельцев остались, — сказал неожиданно появившийся в коридоре князь. — Мы решили ничего не переделывать, тем более что сбоев раньше не было.

Он подозрительно посмотрел на нас, словно прикидывая, кого обвинить в поломке. Но Песцова такими мелочами смутить оказалось невозможно.

— Всё нужно менять вовремя, — уверенно бросил он. — Никогда бы не подумал, что в вашем, Ваша Светлость, доме могут использоваться артефакты, место которым в музее. Или вам настолько неприятны гости?

— Глупости говорите, Дмитрий Валерьевич. Если система хорошо работает, зачем её ломать? — недовольно возразил Соболев. — А до вашего появления всё прекрасно работало. И как видите, я лично иду проверять, что случилось, так что гости мне очень дороги.

Он адресовал мне улыбку, которая показалась довольно зловещей. Но Песцов ничего такого не заметил и продолжил нападать на князя.

— А ваша безопасность? Вы сами сказали, что система внутренних артефактов осталась от предыдущих владельцев. А ну как окажется, что они решили вернуть контроль над собственностью?

— Этот дом — приданое моей матери, — сухо пояснил князь. — Она была последним представителем рода Горностаевых. Неужели вы серьёзно предлагаете ломать артефакты Горностаевых?

Песцов неопределённо повёл плечами, Соболев же холодно кивнул, посчитав разговор законченным, повернулся к нам спиной и пошёл разбираться со сломанным семейным артефактом. Мы же с Песцовым стоять посреди коридора не стали, спустились в гостиную, где я опять активировала полог тишины. В этот раз не сработал ни один из артефактов, которых здесь тоже хватало. Наверное, направлять их было некому: все ответственные лица заняты ликвидацией аварии. Всё-таки ломать что-либо у меня получается лучше всего. Может, мне прямая дорога не в целители, а в диверсанты? Если уж сломала артефакт крутых специалистов. Кстати, о специалистах…

— Горностаевы славятся своими артефактами? — спросила я Песцова.

— Филиппа, — прошипел он, — говорите по-английски.

— Нас же не слышат.

— А мне откуда это знать, Елизавета Дмитриевна? — завредничал он. — Как мне определить: вы забыли о роли или уверены, что нас не подслушают? Вы хоть знак бы какой-нибудь подавали. А то у меня скоро припадки начнутся на нервной почве. Ухо вон дёргаться начало.

— Вы правы, Дмитрий Валерьевич, — признала я. — Буду в первую очередь сообщать, что полог поставлен и можно говорить спокойно. Так чем славятся артефакты Горностаевых?

— Качеством, Елизавета Дмитриевна. Но теперь, скорее, славились, — неохотно ответил Песцов. — Мать нынешнего князя была последним представителем рода Горностаевых. Соболевы их полностью поглотили.

— Такое бывает? — удивилась я. — Я думала, в смешанных семьях рождаются смешанные дети.

— Разумеется, бывает. Это не первый род, который полностью исчез. Правда, один из самых сильных. Именно Горностаевы держали этот регион, Соболевы пришли фактически на готовое. Как можно было дожить до ваших лет, не зная общеизвестных вещей?

— Я же вам говорила, что у меня полностью пропала память. Я помню только то, что узнала за последнее время. А фамилию Горностаевых услышала сегодня впервые.

— Понятно, мне хотели подсунуть жену с дефектом, — выразительно вздохнул Песцов. — Какое счастье, что я удачно избежал брака. Нет, всё же Фаина Алексеевна та ещё штучка. С ней нужно держать ухо востро.

Вот это самомнение!

— Вам отказали от дома Рысьиных, чтобы мне не подсовывать мужа с дефектом, — напомнила я. — Это вы не устроили Фаину Алексеевну. Но бог и с ней, и с Горностаевыми. Что мы будем делать-то, Дмитрий Валерьевич? Соболев от нас не отстанет, чует моё сердце.

— Вы будете петь, Елизавета Дмитриевна, — важно сказал Песцов. — Это необходимо для нас обоих.

— С таким же успехом петь можете вы сами, Дмитрий Валерьевич, — заметила я. — Наверняка у вас это получится лучше, поскольку я не знаю ни одной арии, исполняемой мисс Мэннинг, а вы их наверняка слышали неоднократно и сможете напеть что-то близкое. В конце концов, ей уже всё равно, что скажут о качестве её исполнения.

— Елизавета Дмитриевна, я совсем не похож на мисс Мэннинг, — укорил Песцов.