Гимназистка

— Итак, что хочет Волков? — спросила я, пристраиваясь рядом с Рысьиной, и на всякий случай выглянула в окно: мало ли, вдруг там действительно происходит что-то интересное.

— О чём вы с ним сегодня разговаривали? — вместо ответа спросила она, не отрываясь от статичной картины сада Владимира Викентьевича, в котором, увы, никакой снежной бабы не было.

— О том, что Рысьины задолжали Волковым и что он хочет меня в счёт погашения долга, — вспомнила я. — Но предупреждаю сразу: задолжали вы, пусть он вами и берёт.

Княгиня насмешливо фыркнула, наверняка представив волковскую физиономию при таком встречном предложении. С другой стороны, возможно, при всестороннем обдумывании этот вариант Волковых устроил бы намного больше: вдруг получится слить два клана и тем самым добиться значительных преимуществ? В конце концов, личной жизнью отдельного волковского представителя можно пренебречь ради глобальной цели.

— Строго говоря, задолжала не я, а твой отец, — внезапно помрачнев, ответила Рысьина. — Как ты понимаешь, он при всём желании вернуть долг не сможет, так что долг переходит на тебя.

Говорила она, не отрывая взгляда от целительского сада, в котором не происходило ровным счётом ничего. Наверное, стыдно было смотреть мне в глаза.

— Легко внушить нужное тому, кто ничего не помнит, правда? Но Волков чётко сказал: долг клана, а не моего отца, так что переложить ответственность у вас не получится. Расплачивайтесь за свои долги сами!

Чуть было не бросила, что могли бы подобрать другого жениха Волковой, если уж мой отец так сильно влюбился в мою маму, что никого больше не хотел видеть рядом с собой. Нет, не могли. Тогда бы не было Оленьки. И Николая. И даже Пети, хоть он и вредный молодой человек, но всё же не заслуживает того, чтобы его не было. Нет, что случилось, то случилось.

Княгиня повернулась ко мне. Рот её зло искривился, а глаза зажглись зеленью, не сулящей ничего хорошего собеседнику.

— Ты словно нарочно выводишь меня из себя! — выпалила она. — Волковы считают это долгом клана, с чем я согласилась, хотя твой отец действовал на свой страх и риск, не согласовывая со мной.

— А если бы согласовывал, вы бы его отговорили?

— Я бы помогла провернуть так, что Волковы никогда не догадались бы. Мали иметь нужную информацию, надо ещё уметь ею воспользоваться. Не стоит действовать в одиночку, если можно задействовать силы клана. Но Дмитрий хотел доказать… Впрочем, неважно.

Она недовольно посмотрела, словно я всеми правдами и неправдами пыталась выспросить у неё клановые тайны, лезть в которые у меня не было ни малейшего желания, пусть к ним меня подпихивали, чуть ли не тыкая носом. Пока я успешно уворачивалась, но стоит только проявить заинтересованность или показать слабину — увязну по самые кончики ушей. Вместе с кисточками увязну и уже не вылезу, поскольку Рысьина в плетении паутины куда более натренирована, чем я — в выпутывании из оной. Сейчас явно прозвучал намёк, что дело вовсе не в неудачной помолвке отца и Анны Васильевны, Оленькиной мамы. Но Рысьина зря рассчитывала, что я начну расспрашивать.

— В любом случае долги моего отца — не мои долги. Да вы и сами сказали, что приняли их на себя.

— О боги! — она возвела очи гору. — Что за несносная девчонка? Разве я говорила, что собираюсь заставить тебя выплачивать долги Дмитрия?

— Вы пытаетесь надавить на мою сознательность.

— Нельзя надавить на то, чего нет, — усмехнулась княгиня. — Я просто проясняю ситуацию. Да, у Волковых есть обоснованные требования к нашему роду, но не факт, что мы согласимся с запрашиваемой ценой.

— Я точно не соглашусь. — Я вызывающе прищурилась. — Мне не нравится Волков. Да и хочет он наложить лапу не столько на меня, сколько на артефакт.

— Положим, хотеть он может много чего, — поморщилась княгиня. — И наша задача, чтобы его желания остались при нём.

— Лучше, чтобы он начал желать чего-нибудь другого. Или кого-нибудь, — предложила я.

— Увы, это точно не в моих силах. — Она постучала пальцами по подоконнику, на котором остался ряд неглубоких дырочек. А ведь княгиня взвинчена до предела, если не обращает внимания на такие мелочи. — Видишь ли, Лиза, если я отвечу отказом на поступившее от него предложение, то он вправе тебя похитить и никто его за это не осудит.

— Что? — вытаращилась я на неё. — Я несовершеннолетняя. Я учусь в гимназии. Похищение детей карается по закону.

— Ой, боги, деточка нашлась, — медово протянула княгиня. — То-то в клан женихи зачастили. Одного ты сама успешно за нос водишь, от второго еле избавились, так третий сразу с туза пошёл.

— Третий — это Волков, а второй кто? — напряглась я.

Спрашивать, кто первый, я не собиралась: и без того было понятно, что это Юрий, самоназначивший себя моим женихом.

— Я же сказала: избавились. Так какая теперь разница? Не стоит тебе в наши клановые дрязги лезть, целее будешь. Так вот. Возвращаясь к Волкову. Он потребовал встречу в зверином облике.

— Так-таки потребовал? — уточнила я, размышляя, чем это мне грозит.

— Так-таки потребовал, — подтвердила княгиня. — Здесь он в своём праве. Если девица-оборотень выбор не сделала, то при условии, что она достаточно взрослая, сделает. Отказать я не могла. Но.

Она сделала выразительную паузу, намекая, что как-то меня обезопасила. Или хотя бы попыталась.

— Но что?

— Но на этой встрече оборотень может быть не один. От нас будет Юрий. — Видно, я скривилась, поскольку княгиня довольно жёстко продолжила: — Если сможешь что-то противопоставить Волкову, выбери лучше Юрия. В конце концов, помолвку с ним можно будет разорвать, а помолвку с Волковым нет.

— Юрий внизу, — вдруг вспомнила я.

— После требования Волкова я не могу объявить о помолвке без испытания, — мрачно сказала княгиня, не подозревая, что я всё равно на такую глупость не согласилась бы. — Это будет оскорблением, которое можно компенсировать похищением. Не в интересах нашего клана.

— Я могу отказаться встречаться с Волковым в таком виде, — оживилась я. — В конце концов, с вашей стороны неприлично подсовывать мне двух голых мужчин в надежде, что я выберу правильного.

— Не можешь, — отрезала она. — Мужчина в звериной шкуре голым не считается по определению.

— Эту шкуру снять — вопрос пары мгновений. А без неё он голый. Смотреть на голых мужчин неприлично. Да я вообще буду сидеть с зажмуренными глазами, если не получится отказаться.

— Вряд ли это у тебя получится, — хмыкнула княгиня. — Нет, отказаться ты не можешь, если не хочешь стать женой Волкова завтра-послезавтра. Отказом только приблизишь нежеланную развязку. А вот если сможешь ему что-то противопоставить… — Она с сомнением на меня посмотрела. — Да, я помню, что Юрий тебе по сердцу не пришёлся и ты его выбросила из окна. Но ты его уже видела, значит, легче будет склониться к нему.