Гиперборея. Наследники

— А одно другому не мешает, — важно заявила Катерина.

Дома Алиса, конечно, схлопотала по полной программе. Не так, как в четвертом классе, когда загулялась по подружкам и вернулась домой в половине одиннадцатого вечера, и не так, как в девятом, когда уехала на экскурсию с группой и забыла дома телефон, но бабуля долго и громко возмущалась, давила на совесть и требовала соблюдения правил дома. Под этот шум Алиса быстренько переоделась и запихала заляпанную Кирилловой кровью футболку подальше вглубь гардероба, чтобы не поднимать новую волну расспросов.

Она уже почти уснула, когда телефон, стоящий в беззвучном режиме, жужукнул. Любопытство взяло верх, и Алиса дотянулась до аппарата. В сообщении от Кирилла было два слова — "люблю тебя". Алиса положила телефон и прикрыла глаза. Так. Он сделал свой ход. Теперь ее очередь.

***

О том, что Драгон признался ей в любви, Алиса подумала сразу же, как только проснулась. Второй мыслью было то, что она какая-то ненормальная. Где же счастье и восторг? Почему ей не хочется скакать и радоваться? Ну, или, хотя бы, ощущать удовлетворение, ведь ей признался в любви парень, на которого (права Катька!) заглядывалась половина девчонок из параллели, если не больше. А он выбрал ее — совершенно некомпанейскую, не такую уж и красивую…

Алиса взглянула в зеркало. Нет, ну она очень даже ничего стала, ей нравилось отражение, но он-то начал ходить за ней когда она была еще… Не в форме, если можно так сказать… Тут было о чем подумать. Но думать оказалось некогда. Праздники закончились, и началась новая неделя. в школе она сидела одна, подготовка к экзаменам шла вовсю, и Алиса призналась себе, что в одиночестве она работает гораздо продуктивнее, чем когда Драгон рядом источает дофамин. Утром она, все же, подумав, отправила ему смайлик с поцелуем, потому что совсем проигнорировать сообщение было невозможно. Драгон сидел дома под присмотром матери, и больше всех этому радовался Вальцов, который уже знал, что Кирилл его ни в чем не винит, и чувствовал себя чудовищем.

— Алиска, ты это… — бубнил он на перемене, — … ты не сердись… Я не хотел…

Алиса уверила его, что уж у нее-то точно претензий нет, и Вальцов, вспотевший от морального напряжения, вздохнул облегченно.

А вечером опять была тренировка. Алиса уже привыкла к нагрузкам, и даже научилась примерно распределять силы, чтобы не падать, как подкошенная, в конце занятия, Ренат научил ее пользоваться почти всеми тренажерами, и теперь она не чувствовала себя полной неумехой. Он даже иногда позволял ей заниматься самой, а сам уходил к штангам или подтягивался на турнике, и это было самое лучшее, потому что тогда она избавлялась от его пристального взгляда.

Она надеялась. что сегодня он тоже пойдет позанимается. Но не тут-то было. Будто бы у него за ночь созрел новый план, как замучить ее до полусмерти. Сначала было какое-то слишком длинное кардио, под нудный разговор о читмилах, потом силовые на ноги и пресс, после которых всё горело и болело, и, под конец он скомандовал:

— Спарринг!

Алиса застонала. Почти сразу он начал обучать ее контактным видам спорта. Не сам, конечно, но Алисе от этого было не легче. В группе по контактным видам спорта занимались одни мужчины, и когда Ренат привел ее в зал, все восемь человек уставились на нее. Тренера звали Сережа, и он был похож на добродушного медведя — большой, с крупными руками и очень волосатой грудью. Сережа улыбался, когда объяснял, но когда показывал, то улыбка его пропадала, и швырял он своих спарринг-партнеров очень даже серьезно, только раздавался стук упавшего тела. Алиса сначала запаниковала, но ей стало немного легче, когда к ней в пару встал сам Ренат. Похоже что Сережа с ним уже поработал, и Ренат очень умело производил захваты, но ее клал на маты аккуратно. Алиса была совершенно уверена в том, что это всё бесполезно, но, спустя две недели вдруг у нее получилось, и она грохнула тренера на пол, тут же испугавшись, что перестаралась. Она бросилась поднимать Рената, и увидела, что он улыбается.

Успехи были непостоянными. В хороший день кое-что получалось, и Сережа хвалил ее громко, приводя в пример мужчинам, а в плохой не получалось, тут уж Сережа не сдерживался, и выражал все свои эмоции, причем иногда матом. На Алису никогда не кричали матом, она пугалась. Хорошо что рядом были Ренат или Тина, которая иногда подгадывала время и приходила позаниматься, иначе Алиса убежала бы и больше не вернулась. С Тиной она тоже боялась тренироваться, помнила, как та уложила троих здоровенных мужиков. Но подруга источала такую уверенность в Алисиных силах, что той ничего не оставалось, как выполнять правильно. С Тиной получалось даже лучше, чем с Ренатом, из-за чего эти двое шуточно спорили, присваивая себе лавры за ее успехи.

Сегодня был Ренат. Алиса приготовилась следить за Сережей и сделать всё правильно. Ренат как-то по-особенному смотрел на нее сегодня, она не могла понять, ей казалось, что он недоволен ей. Сережа скомандовал, Ренат схватил ее, и тут же Алиса почувствовала, что что-то не так. Ее рука поползла куда-то в бок, она начала заваливаться, и упала неловко, завернув кисть. Острая боль прожгла руку, и Алиса оглушительно вскрикнула.

Все тут же замерли, Ренат упал рядом на колени и потянулся помочь ей. Боль почти сразу прошла, и Алиса начала подниматься, поддерживаемая Ренатом. Подошедший Сережа смотрел, как она встает, придерживая левую руку, и, недовольно посмотрев на Рената, спросил:

— Ты что, б*я, с ней сделал?!

— Всё нормально, — она пыталась успокоить всех, — я в порядке.

— Ну-ка, покажи! — Сережа потянулся посмотреть, и Алиса забоялась, что он начнет вправлять прямо тут, но Ренат решительно отодвинул могучую руку Сережи.

— Сами справимся, — сказал он.

Алиса вполне могла идти сама, но Ренат приобнял ее и повел.

В клубе был массажный кабинет, и, обычно, там работали пятеро массажистов. Столы никогда не пустовали, желающих размять тело было в достатке. Вот и сейчас, судя по количеству обуви у входа, четыре из пяти кабинок были заняты, за маленьким столиком сидела женщина средних лет и что-то писала. Она подняла голову, узнала Рената, улыбнулась.

— Людмила Борисовна, есть свободная кабинка? — спросил он.

— Вторая, — сказала Людмила Борисовна, — но только на полчаса.

— Нормально, — кивнул Ренат, — нам ненадолго.

Он завел Алису внутрь. Она осмотрелась — кабинка была узкая, отделенная от других плотными занавесками. Посередине стоял массажный стол с дыркой для лица, рядом небольшой столик, на котором лежали цветные полотенца и простыни.

— Садись, — сказал Ренат.

Алиса послушно села.

— Дай руку.

А вот тут она опасалась. Она вообще боялась боли, а когда ожидала ее, боялась вдвойне, поэтому руку не дала, и посмотрела опасливо.

— Ну давай, не бойся, — голос его смягчился, и в нем не было не холодка, который она ощущала сегодня, ни ехидства, которое проскальзывало периодически. Просто спокойный добрый мягкий голос.

Алиса еще раз настороженно посмотрела, и протянула руку. Ренат взял ее под локоть, аккуратно развернул, проверил подвижность от плеча, потом от локтя. Было не больно. Потом он тихонько начал спускаться пальцами по предплечью, выискивая повреждения, Алиса напряглась и старалась не смотреть. Источник боли был где-то рядом, она ощущала, и от этого вся вспотела и рука у нее дрожала. Ренат выглядел спокойным и сосредоточенным.

— На сколько похудела? — спросил он вдруг, и Алиса растерянно покрутила головой, потому что не сразу поняла, о чем он говорит.

— Почти на десять, — произнесла она, вспомнив, что взвешивалась на днях, и вдруг вскрикнула от резкой боли. Слезы брызнули сами собой, но Ренат уже прижал руку ей к груди и, пододвинувшись, обхватил, обнял ее обеими руками.

— Ну всё, всё, — успокаивающе поглаживал он ее по спине, — больше больно не будет. Небольшой вывих, мы его вправили, сейчас наложим повязку и съездим в больничку, сделаем зайчику рентген, посмотрим, как там зайкина лапка.