Гиперборейская Скрижаль

2

Кроме городских партизан, современные мегаполисы обожали совершенно далекие от них по положению в обществе люди. Ими были городские чиновники - сотрудники мэрии и районных муниципалитетов.

Город обеспечивал бюрократам карьерный рост, деньги, связи и высокий социальный статус. Эти чиновники, знали, что без города они никто и ничто, и были готовы пойти на все, дабы удержаться на своем месте.

Не являлся исключением и мэр Приваловска Павел Кваша - коренастый, тучный, розовощекий жизнелюб, в свои семьдесят четыре года выглядевший не старше сорока лет. Несмотря на то, что его мэрский стаж составлял уже целых тридцать пять лет, Павел не собирался уходить со своей должности и готов был использовать любые методы в борьбе с желающими ее заполучить.

Особой остроты такая борьба достигала во время очередных выборов приваловского мэра.

Чтобы обеспечить себе популярность среди избирателей, Кваша прилагал массу усилий. Он принимал участие в ток-шоу для умственно отсталых детей. Работал на ассенизационной станции наладчиком роботов-переработчиков. Парил в костюме летучей мыши в небе над уральской столицей. Преподавал этику заключенным городской тюрьмы. Танцевал польку с выпускницами колледжей. Играл для бомжей на трубе прямо на центральной площади Приваловска. Раздавал детям мороженое на улицах. Ухаживал за тяжелобольными пациентами психиатрической больницы. Торжественно награждал спортсменов, победивших на проводившейся в Приваловске Универсиаде. Водил школьников на экскурсии по Приваловску.

Не все подобные мероприятия давались приваловскому градоначальнику легко. Так, например, он до сих пор брезгливо морщился и краснел, вспоминая об одном из них.

Это произошло двадцать лет назад. Тогда Павел, дабы набрать очки в предвыборной кампании, отважился пройти со штандартом с гербом Приваловска по проспекту Героев Исламских войн во главе парада последователей Церкви тройной любви.

В тот день в небе над уральской столицей парили гигантские надувные фигуры, изображающие главный символ сей Церкви - Седалищную Троичность.

Оный представлял собой объединенные в единое целое филейные части детского, женского и мужского тел. Эти задницы, по мнению адептов Церкви тройной любви, представляли собой три богоугодных качества - Безгрешность, Непорочность и Святость. Они, по мнению верующих в тройную любовь олицетворяли равенство любого из ее видов перед Богом и Его безоговорочное одобрение всех способов совокупления, проповедуемых сей развеселой религией.

Но Кваша - будучи человеком, воспитанным в традициях классического православия - старался не смотреть на висящий в небе греховный для истинного христианина символ, опустив взгляд на лежащую под ногами мостовую.

За Павлом важно шагали, широко и глупо улыбаясь, патриархи Церкви тройной любви - пожилые люди, преисполненные гордостью за свою праведную жизнь. Они громко орали, размахивая букетами цветов и воздушными шариками:

– Бог любит всех!

– Мы любим Бога!

– Бог любит нас!

– Мы любим всех!

– Все любят нас!

За группой патриархов следовала колонна зоофилов со своими любимцами: собаками, козами, ламами, свиньями, карликовыми бегемотами и прочим зверьем, используемым для плотских утех. За колонной любителей животных следовали колонны приверженцев прочих видов нетрадиционной сексуальной ориентации.

Это шоу, прославляющее победу над моральными устоями общества, с каждым шагом Кваши по проспекту, чьи тротуары были заполнены толпами весело гомонящих зевак, вызывало у Павла все большее омерзение. А под конец этого мерзкого шествия Квашу даже стошнило.

Придя после всего этого домой, мэр всю ночь простоял на коленях, моля Бога простить раба Божьего Павла за участие в столь богопротивном действии. Перед Высшей силой Павел оправдывал свой поступок исключительно благими целями: заботой о горожанах и стремлением не допустить того, чтобы на выборах мэра победил кто-либо из конкурентов Кваши, людей, по его мнению, ужасно грешных и способных погубить Приваловск своим некомпетентным управлением.

Участие в том праздничном параде дало мэру пятипроцентный прирост рейтинга, полную потерю самоуважения и понимание того, что надо жить как можно дольше, ибо за гранью бытия Павла ждет преисподняя.

Зато прошедшие через неделю выборы приваловского градоначальника принесли Кваше убедительную победу...

Павел настолько любил свой город, что даже и не мечтал о каком-либо дальнейшем карьерном росте. А между тем мэру Приваловска не раз предлагали перейти на более высокую должность.

Вот и сегодня ради того, чтобы предложить такой переход, с приваловским мэром связался старый приятель Кваши - Ябулла Хикмеш, член совета директоров одной из самых крупных корпораций Земли, спонсировавшей все избирательные кампании мэра Приваловска.

Хикмеш порекомендовал Кваше направить в адрес Правительства Земной Федерации просьбу о рассмотрении оным кандидатуры приваловского мэра в качестве претендента на только что освободившуюся должность заместителя главы Министерства экономики.

– У нас там все схвачено, Паша, - добавил Хикмеш.
– Конкурентов у тебя не будет. Через пару недель окажешься в Париже. Нам нужен свой человек в Министерстве. Есть одни крутой проект, его надо будет пристроить наверху.

Кваша вспомнил, как блевал от отвращения во время парада извращенцев Церкви тройной любви, прикрываясь от репортеров стеной охранников, и его передернуло. Павел вздохнул и сказал:

– Спасибо, голубчик! Огромное тебе спасибо за доверие. Никто мне еще так не доверял, как ты. На меня ж многие смотрят так, будто я у них лично кучу денег спер. Всякие сволочи распространяют обо мне гадские слухи. Чтоб им пусто было!.. Так вот, благодарен я тебе, голубчик, невыразимо как. Предложение твое меня поразило в самое сердце.

Хикмеш усмехнулся, подумав: "Хитрая лиса. Пост замминистра его явно не прельстил. На что же он раскатал губу?"

– Однако в Правительство не пойду!
– твердо заявил Кваша.
– И не уговаривай! Не мое это дело - в Париже сидеть. У меня и тут дел хватает. Выше крыши дел у меня. За одно хватаешься, другое по башке долбит. Забот невпроворот. А в Париже канцелярщины - целые Гималаи. А зачем мне канцелярщина? Не люблю я ее. Честное слово, голубчик, не люблю проклятую. Ни в какое министерство не пойду. Хоть ты мне памятники поставить в каждом городе посули. Нет, нет и еще раз нет!

– Чего ты там, в своем Приваловске, высидеть хочешь?
– поинтересовался Хикмеш.
– Уж не в губернаторы ли метишь, Паша? Ты только скажи, мы тебе поможем.

– Не-е-е-т, голубчик, - Кваша усмехнулся, - ни в какие губернаторы я подаваться не мыслю. На черта мне губернаторское кресло? На нем в политике утонуть - раз плюнуть. А я политики боюсь. Бегу я от политики, голубчик. Не надо мне ее. Того и гляди сгоришь на ней. Я не политик, я хозяйственник. Стройка, ремонт, чистота и порядок на улицах - вот мой конек. И твоих министерств мне совсем не надобно. Выше залезешь - сильнее брякнешься. Так-то, голубчик. Не обессудь. Все готов ради тебя делать, но не это. Этого я сделать не могу. Натура моя мне такого не позволяет сделать. Извини.