Гиперборейская Скрижаль

За "активное сотрудничество с незаконными бандформированиями" и "использование служебного положения для подрывной деятельности, несущей угрозу существующему политическому строю, здоровью и жизни граждан" нашего героя приговорили к двадцати годам каторжных работ на руднике антарктической провинции Земля Виктории.

На протяжении всех двухсот восьмидесяти девяти секунд, затраченных трибуналом на рассмотрение дела Даниила, он пребывал в состоянии оцепенения. Ему казалось, что он навсегда разучился мыслить и понимать смысл происходящих на его глазах событий.

Измученное переживаниями (а кто б не переживал, попади он в такой дикий переплет?) и бессонной ночью (а кто б смог заснуть, впервые попав на жесткие нары следственного изолятора?) сознание диссертанта балансировало сейчас на зыбкой грани между сном и явью.

Однако когда до нашего героя дошла суть вынесенного ему приговора, то Даль почувствовал себя так, словно на него вылили ведро ледяной воды. От прежней безучастности нашего героя не осталось и следа. Сначала Даниил содрогнулся от ужаса. А потом диссертанта захлестнул гнев. И наш герой в весьма невежливой форме высказал свое мнение о данном судебном процессе, о судьях и прокуроре.

Даль дал настолько меткую характеристику происходящему в зале трибунала фарсу, что она произвела очень большое впечатление на главного судью тройки.

Тот посмотрел на Даля - человека, почему-то недовольного тем, что его вместо трижды заслуженного им расстрела перевозят за казенный счет к пингвинам - с крайним удивлением. И добавил: к словам Даниила - свой не менее сочный комментарий, а к сроку наказания несчастного диссертанта - еще пять лет.

"Двадцать пять лет!!!
– Даль почувствовал, как его спина покрывается холодным потом.
– Чудовища! Они с ума сошли! За что?!.. Ну все, жизнь кончена".

Даниил ошибся. К концу подошла лишь его прошлая жизнь - жизнь увлеченного своей работой ученого, далекого от реалий окружающего его мира. Теперь же у нашего героя началась новая жизнь. В ней ему предстояло пережить немало приключений и оказаться в гуще событий, изменивших ход земной истории.

3

Серж Полянский положил его перед собой только что полученное донесение и начал его внимательно читать:

"Начальнику Управления Комитета федерального террора

по Уральскому региону

С.Р. Полянскому

от командира опергруппы

старшего уполномоченного

Г.В-Р. Амапу-младшего

Довожу до Вашего сведения, что моя группа из 25 оперативников и 9 гражданских специалистов совместно с приданным нам руководством городского гарнизона для усиления отрядом военнослужащих в составе тяжеловооруженного батальона, артдивизиона и двух саперных взводов высадились в лесопарке Южный Горный.

Мы произвели скрытое выдвижение к Центру галактической связи Уральского региона, все контакты с которым прервались по не установленным на время подачи данного рапорта причинам.

Нам не удалось подойти к объекту более чем на 35 метров из-за установленного вокруг него неизвестными лицами силового щита универсальной защиты. Попытки артдивизиона пробить данный щит оказались безрезультатными вследствие малой мощности орудий дивизиона.

В ответ на его огонь, вышеуказанный щит выдвинулся еще на 100 метров, раздавив орудия и бойцов боевых расчетов артдивизиона, а также гражданских специалистов и весь личный состав саперных взводов. Среди оперативников подчиненной мне группы потерь нет.

Часть оборудования, оставленного саперами и гражданскими специалистами в месте высадки, сохранилась и возвращена направившим их на операцию учреждениям, о чем составлены соответствующие рапорты и акты, отправленные мной в канцелярию Управления.

В связи с вышеизложенным я был вынужден прекратить проведение операции, выставив вокруг Центра оцепление".

Серж отложил в сторону прочитанный рапорт. Задумался.

"И кому же, хотелось бы знать, этот Центр понадобился?

– в недоумении теребил небритый подбородок Серж.
– Партизаны? А смысл? С кем им на других планетах контачить?.. Но если в Центре все-таки засели боевики, то штурмовать его нам будет затруднительно. Предложить, что ли, военным шарахнуть по нему так, чтоб одно пустое место осталось? Но в Центр столько бабок вбухано, что они по нему вряд ли рискнут сами шарахнуть. Скажут, мол, сами палите по этой шараге. А чем нам по ней пальнуть-то? Тут нужно серьезное оружие. Вообще-то, если поискать, конечно, мои ребята чего-нибудь подходящее надыбают. Но на кой хрен нам делать работу военных и подставляться под оплеухи гражданских властей?.. М-да, проблемка. Надо посоветоваться с командующим округом. В конце концов, такие операции - прерогатива военных".

Серж снова пододвинул к себе рапорт Амапу-младшего и внимательно перечитал там каждую строчку. Затем связался с Зоршхом.

Тот спокойно выслушал историю о происшедших в Южном Горном событиях и неожиданно для собеседника сказал ему:

– Я в курсе случившегося. Прошу Вас, господин Полянский, снять оцепление вокруг Центра галактической связи. Я поставлю там своих бойцов. И не надо пока привлекать к данному инциденту излишнее внимание. Мне бы хотелось, чтобы Вы по своим каналам перекрыли любые возможные утечки информации по этому поводу.

– А что там случилось, господин генерал-маршал?

– Я Вам позже объясню. До свидания, - Зоршх завершил сеанс связи.

"Ах вот даже как!
– рассердился Серж.
– Что ж, в конце концов, не моих бойцов там, в горах, растерли в кашу. И, значит, не мне по этому поводу икру метать. А вот прикрывать Зоршха я не стану. Пусть его сожрут с потрохами разъяренные абоненты Центра ".

Но через пару минут Серж успокоился и изменил свое решение: "Хочешь не хочешь, а с военными надо дружить. Без их поддержки многие наши операции бессмысленны... Но с другой стороны: Центр обеспечивал контакты с мирами Унии миллиарду абонентов, и шум поднимется нехилый. Надо хорошенько подготовиться к расспросам. В общем, сделаю так: ежели генерал-маршал в течение недели не объяснит мне, что к чему, или не откроет доступ в Центр тем, кому он принадлежит, я умываю руки и сдаю Зоршха с потрохами, рассказывая о его странной суете вокруг Центра. Но что же, интересно знать, затеял этот сукин сын? Вряд ли он станет размениваться на мелочи".

4

На одиннадцатой минуте полета пилот, везущий приговоренных к каторге узников - в том числе и Даниила, - опустил свой аэробус на безлесный холм, поросший густой травой. Якобы из-за неполадок с двигателем. А на самом деле - следуя разработанному Полянским сценарию.

Исполняя указанные в нем роли, полицейские, охранявшие будущих каторжников, полчаса громогласно возмущались поломкой и суетились у двигателя аэробуса, показывая заключенным, что больше всего на свете желают заставить его лететь дальше. Затем охранники сделали вид, что вызвали на место аварии бригаду ремонтников, и с показным азартом принялись играть в покер, расположившись в десяти метрах от аэробуса.

Ну а сидящие в его салоне арестанты развлекали себя единственным доступным им способом - разговорами друг с другом. Благо оное не запрещалось никакими инструкциями.

Далю не хотелось общаться ни с кем. Его настолько потрясли события последних дней, что его разум отказывался воспринимать происходящее как реальность. И любой контакт с людьми, возвращавший сознание диссертанта к этой страшной реальности, вызывал у него довольно болезненные ощущения.

Наш герой вспоминал вся свою жизнь, словно его везли не на каторгу, а на казнь. И собирался предаваться этому занятию до прилета в антарктический лагерь.