Гиперпанк Безза… Книга первая
Шрифт:
И вот спрашивается, как всё это эгоцентрическое утверждение и самовосхваление Ньютона понимать, разве что как только его желание подчеркнуть своё сэрство. Мне, мол, всё ни по чём, и я что хочу, то и ворочу, такую несусветную чушь утверждая. Но только тогда, когда силу законов определяло право сильного, а сейчас время другое и возникла необходимость всё это дело пересмотреть с позиции новой реальности, приближенной к желанию социума быть с ней на ты.
– И как будем лечить личность Исаака Ньютона от его ереси и суеверия нашего времени, самим им придуманным законом пренебрежения человеческих потребностей и вольностей жизни, а в частности, им называемым законом всемирного тяготения? – обратится к судьям нового времени, избранных по разнарядке судебной допустимости к процессу судопроизводства через жребий, один
А что могут сказать другие гротески социума судьбоносности, когда им даже смотреть противно в сторону выявленного как преступную личность и в виде голографического изображения вынутого из своего небытия и поставленного перед кафедрой суда для показательного процесса над суевериям прошлого, Ньютона, кто первым пришёл на ум сжигателям жизни, кому всё не даёт спокойного и комфортного мироустройства эти сделанные Ньютоном выводы насчёт того, кто во всём этом мироустройстве виноват и с кого весь спрос. Да ничего они из доступного в рамках этого процесса сказать не могут и не хотят хвалить Ньютона, используя в его сторону демонстративно нейтральные выражения. Такие как:
– Мне он сугубо не принципиален.
– Придаю вес твоим, Ньютон, замыслам, всех обдурить при оценке мер веса выпускаемых под твоим началом в казначействе монет, но твои постулирования не ставлю в счёт.
– Нет такой тяжести на свете преступления, которое бы перевесило собой то, что позволил себе сделать Ньютон.
– Тяжела ложка к обеду, как я слышал говорят. И как тогда понимать такое отступление от твоих правил, Ньютон? Никак кризис осуществимости твоих самопровозглашённых идей.
– Предлагаю на практике проверить работы этого закона. – Делает дельное предложение всё тот же гротеск Иллианор, всегда идущий на встречу общим пожеланиям, а для того чтобы их понять, у него для этого имеется отличный нюх и интуиция. При этом судебные оформители права человека на свою талантливую или бесталанную выразительность, гротески, вопросительно так посмотрели на Иллианора и не сразу его поняли без дополнительных слов-разъяснений с его стороны.
А гротеск Иллиарион всегда готов дать себя познать своего собрату по праву быть, в том числе самим собой. – Эта самонадеянная личность утверждает, что такой закон есть и он для всех одинаково посилен, вот мы и проверим его сейчас же, заказав в зал суда обед. И там посмотрим, в какой он степени действует на сытого человека и на голодного. – Кивнув на последних словах в сторону Ньютона (он даже будучи в голографическом осуществлении, имел в себе принципиальность взглядов на обед, от которого он бы тоже не отказался), Иллиарион дал всем тут находящимся гротескам понять, как он рассудителен и алогичен – очень большой спецификации квалифик.
И как Иллиарион задумывал своим хищным на диспут и откровения замыслом, то только они, а не Ньютон, потяжелевший от горестных мыслей и от своей отверженной участи, оказались в приподнятом настроении, что указывает на облегчённость их восприятия действительности сопряжённой с надуманным только давлением на всех и каждого общей силы тяжести, тогда как она для каждого индивида и личности всегда отдельна и разна, в зависимости от его интеллекта собственного осознания. А осознание собственной правоты, а уж затем только собственное наполнение и другого рода пищей, всегда облегчает твою поступь и положение в пространстве. Что отвергал этот деструктивный человек и не личность Ньютон. На чей счёт, так уж и быть, дадут свои пояснения гротески своего времени.
– Твоя, Ньютон, проблема в том, что ты себя позиционируешь от всех своим желанием стоять над очевидностью в классическом виде – над всеми. Что, совершенно, неприемлемо в нашем времени прогрессивных идей. Выше всех только свобода, которую ты неправильно для сегодня нашего сознания подаёшь. Идея равенства, заложенная в твой закон всемирного тяготения, может быть и верная, но сейчас имеет значение лишь форма её подачи. А здесь у тебя большие проблемы. Ну и как будем тебя судить, Ньютон? По форме или по содержанию? – Уж очень не просто поставил вопрос перед Ньютоном гротеск Иллиарион.
– По форме, по новому времени. – Вроде как находит правильный ответ Ньютон.
– Вижу похвальное стремление к покаянию и изменению себя. Но этого, как понимаешь мало. Ты сбил с толку целые поколения людей, кто на основе твоих заблуждений и ограничений по физическому императиву, создали целый вакуум определённого состава мироотношений, без возможности вырваться за границы своей весомости – в невесомость. И ты должен показательно наказан тем, что мы тебя и всё тобой утверждаемое сделаем невесомым для нас, людей нового порядка и значения собственного веса. Голосую за то, чтобы сэра Ньютона вычеркнуть из состава весомых для науки людей. – Подводит итоги гротеск Иллиарион, поднимая руку для голосования в суде и он-лайн голосования.
– Единомышление! – подводит результаты голосования отвечающий за подведение итогов голосования пресс-гротеск. А Исаак и тем более Ньютон, стоит вылупив свои зенки и не поймёт, а точнее пребывает не в курсе того, что за него всё уже решено и от него больше ничего в этом мире не зависит. А понять всё это ему не даёт престранные действия технического персонала служащих суда, кто начал проявлять активность, вынося в центр зала, где проводится сейчас судебное заседание, атрибуты… Дайте-ка получше приглядеться. Вот чёрт! Плахи. Где результирующее решение суда приводится в исполнение путём рубки головы признанного виновным индивида – так на пол постелили красную ткань, водоотталкивающего исполнения, чтобы она оберегла собой паркетный пол, где на неё была поставлена колода или плаха, служащая подставкой для головы. А пока голова приговорённого к вот такой окончательной для себя участи – рубке своей головы, там не разместилась, то туда был вколочен ужасающих размеров и видов топор, которым запросто можно срубить голову самому циклопу, если такой попадётся на глаза.
А вид плахи сам по себе интригует и буквально берёт тебя за живое, ну а когда ты имеешь к ней прямое отношение, хоть и думалось сперва, что только косвенное, то тут хочешь того не хочешь, а отдашься всецело своим инстинктам и начнёшь бледнеть и мурашками покрываться, не понимая никак и даже не представляя себе, как дошло до этого. И Исаак и при этом Ньютон, вняв голосу интуиции, осев в своих коленях до предельных значений, с трудом оторвав свой взгляд от плахи, перевёл его в сторону гротесков, кто как видно не особенно за него волнуется, а на свой счёт повода как вроде нету, и давай предприимчивостью своего внимательного и такого жалостливого взгляда напоминать гротескам, а в частности гротеску Иллиариону о том, что он всё-таки заслужил снисхождения своим признанием своей неправоты.
А гротеск Иллиарион и не собирается отводить от Ньютона своего взгляда вершителя его судьбы, прячась за свою судейскую мантию величия, а он в ответ на Ньютона посмотрел приоритетным взглядом и дал ему понять, что суд учёл его чистосердечное признание и явку по первому зову, и поэтому приступает немедленно к вынесению для него приговора – отсечь любую связь с реальностью личности Ньютона, сделав её безликой.
– Впрочем, у тебя есть ещё шанс. – Многозначительно говорит гротеск Иллиарион, ничего толком не поясняя Ньютону. Кому это прямо сейчас крайне необходимо знать – его подхватили за белые (пометка цензора)его рученьки, да и живо потащили головой вперёд на плаху. Чтобы потом, как понимает Ньютон, вынести его отседова уже ногами или тем, что от него останется вперёд назад. Вот какая парадоксальная ситуация всех с ним в будущем ждёт. Но зрелище с ним предстоит незабываемое, вот и никто не даёт команду палачам оставить всё как есть.
И за всем этим отчаянием, Ньютон и не успевает понять, как он так быстро оказался размещённым на плахе, с которой для удобства его расположения на ней убрали топор. И Ньютон, у кого быть может времени подумать о вечном осталось всего ничего, ни о чём из этого думать не думает, а все его мысли занял топор, о чьём сейчас месте нахождения он принялся гадать, забыв обо всём.
– Он определённо находится в руках палача Сансона. – Принялся гадать Ньютон, не имея возможности повернуть никак голову, прижатую к плахе специальным приспособлением. – Не будет же он его в самом деле отставлять в сторону, когда путь мой последний вот он уже так близко. – Эти прискорбные мысли заставили Ньютона замереть от страха перед неизвестностью, ну и плюс ему захотелось с помощью своего слуха убедиться в верности своих предположений.