Гиппина
Шрифт:
А между тем невероятное только еще начиналось.
5. ЛЮДИ
В понедельник утром, вешая свои номерки в проходной, сотрудники патентного отдела услышали частую пулеметную дробь из комнаты девять.
"Срочный отчет подкинули бедолаге какой-нибудь", - подумали сердобольные. "Левую работенку подхватила, усердствует шабашница", подумали черство-расчетливые.
Усердствовала Аллочка. Пальцы ее носились по клавишам машинки, словно отрабатывали музыкальные пассажи. Пулеметная дробь раскатывалась горошком, и - "бамм!" - вылетала каретка.
Так часа два с половиной. В двенадцатом часу, сложив последние листы в папку, Алла откинулась на спинку стула.
– Фу-хх,
– Срочного ничего, - сказала Корсакова.
– Отдохни, трудяга, - посоветовала Марья Федосьевна.
– В овощной бананы завезли, - припомнила Лиза.
– Сходи, Аллочка, возьми на всех. Все равно обед скоро. Катерина Григорьевна разрешит.
Но Алла вдруг взорвалась.
– А я вам не курьерша, - заявила она.
– Я машинистка первого класса, у меня диплом, похвальная грамота, второе место по области. Где у вас работа? Поищите, пошарьте.
– Нет ничего пока, - сказала Нина, подвигав ящиками.
– Тогда я пойду к технарям, - заявила Алла.
– У них всегда работы невпроворот.
– Я запрещаю, - сказала Корсакова.
– У них своя машинистка. Хотите, чтобы нам сократили штатную единицу?
Алла промолчала, но не изменила своей вызывающей позы. С минуту думала, вынашивая другую идею.
– Нинка, ты говорила, что у тебя первая глава готова. Давай напечатаю. Да не жмись, я за так отстукаю. Ты же видишь, что меня в простое держат. Название большими печатать? Что там у тебя? "Зарождение патентного дела в дореволюционной России в период становления капитализма". Хм! Два года пишешь... Разве и так не ясно: появились капиталисты, им понадобились патенты. Ну ладно, тебе виднее, ты у нас ученая.
А на следующий день взбунтовалась Лиза. Причем у Аллочки-то воинственность была независимо-веселая, а у Лизы - сварливо-желчная. С утра, как обычно, она пришла молча, повесила пальто. Марья Федосьевна ей заулыбалась навстречу, первая завела беседу, намолчалась за вечер в своем одиноком доме, теперь торопилась поделиться, поведать, что принесла на сегодня пирожки с черносливом и свеклой - для желудка полезно. И тут вдруг Лиза взъелась:
– Маша, пожилой ты человек, пенсия маячит, молодым должна показывать пример, а у тебя на уме в рабочее время: помазки да сковородки. В самом деле, что у нас тут: отдел изобретателей или женский клуб, кружок кулинарии? Работы у тебя нет, что ли? Давай тогда готовить отчет, все равно в двадцатых числах начнется горячка... ночами будем сидеть.
Покладистая Маша не возражала. Она была компанейским человеком, жила под девизом "Как люди, так и я". Главным для нее было - заслужить одобрение окружающих.
И папки, папки, папки, горы папок перекочевали из шкафов на столы. Лиза оказалась дельным организатором, напрактиковалась, распоряжаясь в многолюдном своем семействе. И Марья Федосьевна, и Аллочка охотно признали ее авторитет.
– Как запишем?
– спрашивала она.
– В какую графу занести?
В прежние времена Лиза решала быстро. Та графа или эта графа, какая разница? Если понадобится, в дальнейшем можно будет перетасовать. Но на этот раз она медлила.
– А почему мы ему отказали?
– вопрошала она.
– Предложение-то дельное. Нина, почему этот Борисов отвалился?
– Девочки, но разве я помню?
– А ты посмотри, посмотри. Подпись-то твоя.
– Ну, у него заявка не по форме. Ясно же, - говорила Нина обиженным тоном.
– А почему ты ему не подсказала? Между прочим, это наша прямая обязанность - помогать в оформлении заявок.
– Делать мне нечего, что ли?
– Видимо, нечего делать, - напирала неумолимая Лиза.
– Видимо, не-че-го де-лать, если ты в служебное время пишешь свое "Становление...", без тебя оно не установилось.
– Девочки, да не терзайте вы меня, - взмолилась Нина.
– У меня послезавтра зачет. В тот понедельник я сяду вплотную.
Однако на следующий день в комнату девять явилась совсем другая Нина не унылая, как обычно, а скромно оживленная, даже нежно-румяная.
– Катерина Григорьевна, - начала Нина прерывающимся голосом, - Вот пишу диссертацию... Но кому это нужно - еще раз подтверждать документально, что патентное дело зародилось со становлением капитализма? Это же само собой разумеется. А у нас тут под руками богатейший материал - оформленные и неоформленные заявки. Право же, стоит провести анализ - почему изобретатели не доводят дело до конца? Это живое, это всем нужное. Причины неудач в изобретательском деле.
– Девочка, не делай глупости, - прервала ее Корсакова.
– У тебя три четверти работы позади. Нелепо менять руководителя и все начинать сначала. К тому же тема должна быть бесспорной. Зарождение в эпоху становления сомнения не вызовет. А причины неудач? Тут у каждого оппонента свое мнение.
– Но, Катерина Григорьевна...
– возражала Нина.
– Такое исследование и для нас полезно. Причины неудач? Если мы разберемся...
– Нина, делайте свое дело, - отрезала Корсакова.
– Когда вас поставят на мое место, тогда и меняйте планы.
– И сменив государственный голос на просительный, заговорила по телефону.
Часов в 11, когда Корсакова поднялась, кинув небрежно: "Девочки, если кто будет спрашивать, я вышла из комнаты на полчаса", Нина остановила ее:
– Катерина Григорьевна, вы все же посмотрите дело этого Забродина. Кажется, не такая уж глупость.
– Я помню его заявку, - пожала плечами Корсакова.
– У меня хорошая память. Лошади у него заражались усердием необыкновенным. Вы тоже хотите работать, как лошади. Посмотрим, надолго ли вас хватит? Вы что, заразились, что ли?
Полчаса спустя Нина сказала задумчиво:
– Может, и правда заразились. Этого безумца кто выталкивал за дверь? Первая - Аллочка, ты, Лиза, вторая. А я в сторонке была, я уже от вас подхватила.
– Но Катьку ничем не прошибешь, - проворчала Лиза.
– Катька у нас невосприимчивая.
Однако еще через день поветрие затронуло и Корсакову.
Сначала никто не заметил необычного. Пришла она, как и в предыдущие дни, в три минуты десятого, поздоровалась суховато-служебным голосом, села за стол, очки надела, начала перелистывать записную книжку... и тут зазвонил телефон.
– Нет, сыночек, - сказала она. И тон был не телефонный, не мягкий, а служебный, начальственный.
– Нет, дорогой мой, не звонила и не собираюсь. Пора самому за ум браться. Да-да, давно это думаю и другого не придумаю. Вечером поговорим, а сейчас я на службе.
– Стукнула трубкой и уткнулась в записную книжку. Остальные многозначительно переглянулись.
Корсакова между тем набирала номер.
– Техотдел? Сергея Аркадьевича мне. Сережа, это Корсакова беспокоит. Слушай, как у тебя в техническом с квартальным планом? 102? У меня тоже 102 с десятыми. Не в этом суть. Ты анализировал, какую прибыль мы приносим с нашими процентами? Скажем, на 100 наших заявок сколько дает больше миллиона? Редкие? Вот и у меня редкие. Так не стоит ли нам активно и целеустремленно выискивать эти самые миллионные идеи? Искать и поддерживать? Да, я знаю, тебе план обеспечивает твой любимчик Фофанов, каждые две недели авторское свидетельство: облегченная станина для токарного станка, облегченная станина для фрезерного станка, для сверлильного, револьверного, пушечного, пулеметного и так далее по всему каталогу. Но это же ловкость рук!