Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности

Однако «самый опасный враг христиан — это еврей, потому что мы не готовы к борьбе с ним и ведём её в основном неподходящими средствами. Против клопов давно применяют специальные порошки, против хищников — нарезное оружие, а вот «цахерлин» от евреев ещё только предстоит изобрести». «Цахерлин» — широко распространённое в ту эпоху средство от насекомых, которое производил венский фабрикант И. Цахерль.

И снова евреев сравнивают с саранчой и пожаром, «хотя и это слишком мягко сказано об этих пиявках, потому что саранча и пожар уничтожают только плоды твоего труда, евреи же отнимают и оставшийся у тебя кусок земли вместе с малейшей надеждой на лучшее будущее. Таковы замыслы этих пиявок, к этому стремится пейсоносная саранча. Христиане, вам придётся понять, что саранча, пожар и чума не столь опасны, ведь они оставляют вам надежду на лучшее будущее, если не здесь, то после смерти, а присосавшиеся жиды постепенно отравляют не только ваше достояние, но и тело и душу».

В июле 1908 года Бенно Штраухер, депутат-сионист из Буковины, представил в Рейхсрате запрос на имя премьер-министра по поводу этой газеты, протестуя против «бессовестной агитации» и указывая, что издание «открыто пропагандирует войну на уничтожение евреев, а молчаливое попустительство такой чудовищной травле… производит впечатление, что евреи в этом государстве находятся вне закона» [1118] . Ещё и сегодня в Вене можно услышать мнение, что Люэгер только притворялся антисемитом, а на самом деле таковым не был. Ведь у него были друзья среди евреев, да и вообще ни с одним евреем «ничего серьёзного не случилось».

1118

Buk owinaer Volksblatt, 12.07.1908, цитируется Штраухером: Dr. Stracher, StP HdA, 15.07.1908, 11788f.

Действительно, Люэгер, вопреки демонстрируемому на публике антисемитизму, общался с евреями и сотрудничал с еврейской общиной. Объявив: «Я решаю, кто тут еврей!», он присвоил себе право делать любые исключения. Тех, кто поддерживал его политику, он охотно терпел. В отличие от Шёнерера он определял принадлежность к еврейству, руководствуясь не расой, а вероисповеданием, и даже допускал (к неудовольствию иных соратников по партии) крещёных евреев в свой ближний круг — например, д-ра Альберта Гессмана или высокопоставленного чиновника Рудольфа Зигхарта. С годами Люэгер стал куда мягче, чем в период борьбы за власть.

В частных беседах с людьми других убеждений Люэгер охотно смягчал свой антисемитизм, утверждая, что просто использует его как политически действенное средство. Либеральному штатгальтеру Нижней Австрии, графу Кильмансеггу, он в 1897 году сказал, что антисемитизм «для него лишь лозунг, заманивающий массы, а сам он ценит и уважает многих евреев и сознательно ни одному из них вреда не причинит» [1119] . А еврейскому торговцу Зигфриду Майеру, который играл заметную роль в еврейской религиозной общине и потому интересовал Люэгера в политическом плане, бургомистр ничтоже сумняшеся заявил: «Я люблю венгерских евреев ещё меньше, чем венгров, но нашим венским евреям я не враг; они не так уж плохи, мы не можем без них обойтись. Ведь мои венцы хотят лишь отдыхать, и только евреи всегда готовы работать» [1120] . Такие высказывания, однако, не успокаивали членов еврейской общины, на которых нападали со всех сторон. Майер считал особенно омерзительным, что Люэгер использует антисемитизм в политических целях вопреки личным убеждениям: «Ему не хватало самой элементарной вещи, той, что делает человека личностью, — честности. Его антисемитский настрой был чистым лицемерием». Ответ Майера Люэгеру: «Я упрекаю вас не в том, что вы антисемит, а в том, что вы таковым не являетесь» [1121] .

1119

Kielmansegg (см. примеч. 13), 382.

1120

Sigmund Mayer, Die Wiener Juden, Wien 1917, 475.

1121

Sigmund Mayer, Ein j"udischer Kaufmann, Leipzig 1911, 296 u. 298f.

Если Люэгер, вопреки своим убеждениям, использовал антисемитизм только как средство для достижения цели, то он куда лживее собственных приверженцев. Те, по крайней мере, были убеждены в правоте своих слов и поступков. Артур Шницлер также не был готов согласиться с теми, кто оправдывал Люэгера показным характером его антисемитизма, напротив: «Именно это было для меня всегда главным доказательством его сомнительной нравственности» [1122] .

1122

Arthur Schnitzler, Jugend in Wien, M"unchen 1971, 129. Показательно, что на немецком языке до сих пор не существует научной биографии Люэгера. Работа Ричарда Гира, созданная на основе источников, на немецкий не переведена. См.: Richard S. Geehr, Mayor of fin de siede Vienna, Detroit, 1990.

В политическом смысле совершенно неважно, дружил ли Люэгер с евреями и с кем именно. Значение имеют лишь последствия его подстрекательских речей, а они были разрушительными. Антисемитизм, который харизматический оратор Люэгер десятилетиями прививал влюблённым в него массам, вульгарные выходки его однопартийцев и друзей-церковников, на которые он закрывал глаза, отравляли атмосферу в обществе. Ни одного еврея в ту эпоху не убили, но люди черствели и грубели под руководством обожаемого кумира, поощрявшего их предрассудки.

Политическую целесообразность антисемитизма подчёркивал и Гитлер в одном из своих монологов, восхищаясь невероятными успехами бургомистра, который стал христианским социалистом, потому что видел путь к спасению государства в антисемитизме, а в Вене тот мог опираться только на религиозную основу. Так ему удалось добиться, что из 148 депутатов городского совета 136 были антисемитами [1123] .

Но Гитлер критиковал католический антисемитизм Люэгера за недостаточную последовательность: В крайнем случае крестильная купель спасала и евреев, и их предприятия. Антисемитизм был для Люэгера попыткой нового обращения евреев, он не понимал, что речь здесь идёт о жизненно важном вопросе для всего человечества, от решения которого зависит судьба всех нееврейских народов. Эту половинчатость и мнимый антисемитизм Гитлер, будучи учеником Шёнерера, порицал, потому что так убаюкиваешь себя уверенностью, что справился с врагом, а на самом деле это он водит тебя за нос [1124] .

1123

Monologe, 152f., 17.12.1941.

1124

MK, 131f.

Церковь как соратник в борьбе

Провозгласив лозунг о «католической, австрийской и немецкой» партии, Люэгер привлёк на свою сторону священнослужителей. Сначала его поддержал младший клир, а потом и всё духовенство. С церковных кафедр проповедовали содействие христианским социалистам и борьбу против «еврейского либерализма». Люэгер в свою очередь призывал чаще ходить в церковь и появлялся на публичных мероприятиях в окружении священников и монахинь.

В канун нового 1889 года, в преддверии столетнего юбилея Великой французской революции, Люэгер вызвал восторг, заявив, что «этот год станет пробным камнем для нашей партии… Мы будем трудиться без устали, пока не восстановим христианский миропорядок. В 1789 году произошла революция, в 1889 году следует провести ревизию революции. Настало время католических священников, они снова должны выйти вперёд и показать, что именно они — вожди народа, что весь народ поддерживает католическое движение» [1125] .

1125

Gemeindezeitung, 08.01.1889, цит. по: Brigitte Hamann, Rudolf. Kronprinz und Rebell, Wien 1978, 413.

Наградой за труды на благо церкви для Люэгера стало полное и весьма желанное для него содействие со стороны всех организаций, находившихся в ведении церкви: объединений священников, союзов матерей, церковных хоров, монастырей и приходских школ. Его друзья-священники вели весьма действенную политическую агитацию. Гитлер в «Моей борьбе» отмечал важность такой тактики и подчёркивал, что Люэгер ловко задействовал все наличествующие источники власти, использовал все существующие властные учреждения, извлекая из этих древних институтов максимально возможную пользу для собственного движения [1126] . Христианско-социальная партия избегала противостояния с религиозными организациями и гарантировала себе таким образом поддержку такого мощного института власти, как церковь. Поэтому у неё был только один-единственный действительно крупный противник. Партия понимала значимость широко раскинутых сетей пропаганды и виртуозно воздействовала на духовные инстинкты преданных ей широких масс [1127] .

1126

MK, 108ff.

1127

MK, 130.

Огромное политическое значение имел для Люэгера «Венский христианский женский союз», который ещё называли «полком люэгеровских амазонок» и его «гаремом». Поклоняясь своему кумиру, эти женщины проявляли политическую активность и немало способствовали успехам Люэгера. Граф Кильмансегг говорил о женских союзах: «У них была политическая цель, а именно — поддерживать и продвигать партию Люэгера, ведя агитацию в семьях и в обществе» [1128] .

1128

Kielmansegg (см. примеч. 13), 386.

Заметим, что Люэгер и не думал предоставлять «своим» женщинам политические права, например, избирательное право. Глава женского союза Эмилия Платтер, обладавшая большим весом в обществе, верно служа своему господину, даже выступала против «всей этой современной болтовни о женских правах». (См. раздел «Движение за права женщин» в главе 11 «Юный Гитлер и женщины»).

Люэгер умел польстить женщинам и, используя своё знаменитое обаяние, заставить их работать на себя. На примере «красавчика Карла» Гитлер мог наблюдать, как харизматичный политик подавлял в женщинах способность критически мыслить, побуждая их служить себе по доброй воле, жертвенно и самозабвенно. Правда, многие из этих женщин привыкли подчиняться за годы работы в приходах.