Гладиатор из будущего. Дилогия

Спартак прослыл среди граждан Метапонта человеком гуманным и справедливым, всем было известно его непримиримое отношение к любым преступлениям, кровавым и бескровным, бросавшим тень на его войско. Спартаку не составило труда разыскать двух воинов-галлов, запятнавших себя кровью ни в чем не повинных людей. Однако Спартак столкнулся с решительным противодействием со стороны Крикса, который не пожелал выдать ему виновников кровавого преступления. Эти двое злодеев состояли в когорте Брезовира, который был лучшим другом Крикса и у которого совсем не было желания выдавать двух своих лучших воинов на расправу. Брезовир довольно резонно заметил Криксу, что не так давно нечто похожее совершили воины из фракийских и самнитских когорт, которые избили двоих содержателей притонов за то, что те слишком завысили стоимость услуг проституток.

«Тогда тоже была пролита кровь, поскольку не обошлось без разбитых носов и выбитых зубов, но Спартак замял это дело, – сказал Брезовир. – Так и в нашем случае, я полагаю, что эту шумиху надо замять!»

Крикс напрямую заявил об этом Спартаку. Спартак не пожелал уступать Криксу, сказав ему, что выбитые зубы в одном случае и три трупа в другом явно не одно и то же. «Граждане Метапонта оказали нам гостеприимство в эти зимние месяцы, поэтому с нашей стороны является верхом неблагодарности пускать в ход оружие при спорах и размолвках, – сказал Спартак. – Виновники этого тройного убийства должны быть сурово наказаны на глазах у всего войска, чтобы впредь никому из наших людей не пришло в голову совершить такое же зло». Спартак собрал военачальников на совет, желая заручиться поддержкой большинства из них при разрешении этого конфликта. На совете разгорелись нешуточные споры. Сторону Спартака приняли многие из начальников когорт и конных отрядов, но и на стороне Крикса оказались все военачальники-галлы, а также германцы и самниты. Взаимные упреки и обличения распалили спорщиков до такой степени, что временами едва не доходило до драки. Наконец Спартак решил прибегнуть к тайному голосованию. Все участники совета должны были опустить в сосуд либо белый камешек, либо черный. Белый камень означал помилование двух воинов-галлов, запятнанных убийством. Черный камень был знаком того, что этих двоих злодеев нужно судить и сурово наказать. Когда камни высыпали из сосуда и разложили в две кучки, то выяснилось, что черных оказалось на пять штук больше. Спартак объявил, что решение принято, и распустил совет. Суд над двумя злодеями должен был состояться на другой день с утра. Однако до суда дело так и не дошло, поскольку Крикс собрал всех галлов и германцев, которые походной колонной выступили из Метапонта в сторону соседнего городка Анапеста. Военачальники-фракийцы попытались было загородить дорогу воинам Крикса своими конными и пешими отрядами, но галлы и германцы, перестроившись в боевой порядок, силой пробились из Метапонта и ушли в Анапест, до которого было не более пяти миль. Галлов и германцев, ушедших вместе с Криксом, насчитывалось около пятнадцати тысяч. За последующие две недели в Анапест из Метапонта ушли еще около пяти тысяч восставших. Это были все те, кому не нравилась жесткая дисциплина, установленная Спартаком, кому хотелось заниматься грабежами и не нести за это никакой ответственности. Крикс и его люди, расположившиеся в Анапесте, занялись своим привычным делом. Рыская по округе, галлы и германцы разоряли виллы и маленькие городки, таща в свой стан все ценное. Беглые рабы шли к Криксу толпами, иные из них приносили отрубленные головы рабовладельцев или просто случайных людей, оказавшихся у них на пути. Таким образом беглые невольники старались доказать Криксу и восставшим рабам свою готовность участвовать в этом грандиозном мятеже. За короткий срок число беглых невольников в лагере Крикса возросло до двух тысяч человек. Я тоже ушел в Анапест с буйным воинством Крикса, имея свои далеко идущие цели. Эмболария была вместе со мной.

Глава вторая Битва у горы Гарган

В конце марта к Криксу от Спартака прибыл посланец. Им оказался Рес. Понимая, что Рес приехал неспроста и разговор с ним наверняка будет трудным, Крикс пригласил на эту встречу меня и Брезовира. Меня, как некогда дружившего с Ресом и умеющего с ним разговаривать. А Брезовир был нужен, чтобы отвечать за тех воинов-галлов, которых Крикс не выдал на расправу, если речь опять зайдет о них.

– Завтра Спартак покидает Метапонт, – сказал Рес. – Спартак намерен двигаться к Альпам. Если войско Крикса последует за Спартаком, тогда нужно сразу обговорить условия этого объединения. – Рес посмотрел на Крикса и Брезовира. – Первое условие Спартака – это беспрекословное подчинение ему. Второе условие – выдача вами Спартаку двух ваших воинов, устроивших бойню в притоне «Веселый Эрос». Третье условие…

– Как, есть еще и третье условие?! – желчно усмехнулся Брезовир, переглянувшись с Криксом. – Не слишком ли много власти взял себе Спартак!

– Спартак взял себе власти ровно столько, сколько нужно для поддержания дисциплины в нашем войске, – холодно ответил Рес. – Так вот, в-третьих, вам придется отпустить на свободу всех женщин, плененных вашими воинами в соседних с Метапонтом городках. На этом настаивают граждане Метапонта, с которыми вы поступили некрасиво и неблагодарно, – добавил Рес, вновь окинув Крикса и Брезовира неприветливым взглядом.

– Спартак собрался покинуть Италию, поэтому все его заботы о гражданах Метапонта смахивают на лицемерное притворство, – вступил в разговор я. – Спартак возмущается тем, что галлы обошлись жестоко с друзьями и родственниками метапонтцев, живущих по соседству с ними. Однако Спартака совершенно не заботит то, как обойдутся с гражданами Метапонта римляне, нагрянув сюда. Общеизвестно, что римляне не церемонятся с теми из своих союзников, кто хоть в чем-то помогает их врагам. Если бы Спартак желал блага гражданам Метапонта, то он остался бы на их земле и защитил бы их от гнева римлян.

– Вот именно! – воскликнул Крикс, одобряя сказанное мной. – Легко обвинять в неблагодарности других и закрывать глаза на собственную неблагодарность! Мои люди не пойдут к Альпам, поэтому мы не собираемся выполнять условия Спартака.

– Рес, передай Спартаку что мы продолжим войну с Римом, от которой он намерен бежать за Альпы, – запальчиво произнес Брезовир.

– В таком случае, храбрецы, вам нужно знать следующее, – поднявшись со стула, сказал Рес. – Наши лазутчики, вернувшиеся недавно из Капуи, сообщили, что римский сенат направляет на подавление восстания рабов большое войско во главе с консулами Луцием Геллием и Гнеем Лентулом. Это уже большая сила, намного превосходящая отряды Глабра и Вариния, вместе взятые.

– А, так вот почему Спартак так заторопился выступить к Альпам! – ехидно рассмеялся Брезовир.

– Все, что вы должны были услышать от меня, вы услышали, – сухо промолвил Рес. – Теперь прощайте!

Не прибавив больше ни слова, Рес вышел из шатра. Едва Рес покинул лагерь Крикса, вслед за ним выехал я верхом на коне. Вместе со мной отправились в Метапонт пятнадцать конных галлов и две повозки, запряженные мулами, в которые были посажены двенадцать пленных знатных гречанок, захваченных воинами Крикса в окрестных городках. Я уговорил Крикса и Брезовира выдать этих пленниц гражданам Метапонта, дабы не ссориться окончательно ни с ними, ни со Спартаком. Истинная же цель моей поездки в Метапонт была другая. Я вез деньги, которые надлежало заплатить владельцам тех торговых судов, на которых наши послы должны были добраться в Испанию и Азию. Гай Каниций и Эмилий Варин уже ждали эти деньги, они уже были готовы отправиться в путь. Все это делалось втайне от Спартака. Спартак при встрече был очень приветлив со мной, радуясь тому, что хотя бы одно из его условий было выполнено Криксом. Улаживая все свои дела, я со своими телохранителями расположился в предместье Метапонта в доме, где жил до этого всю зиму. В этом доме поздно вечером я встретился с Гаем Каницием и Эмилием Варином. Я передал каждому из них по триста серебряных драхм и по сто золотых статеров. На эти деньги обоим предстояло совершить неблизкий путь по морю туда и обратно. Выпив по чаше вина за успех задуманного грандиозного дела, мы трое расстались около полуночи. Ранним утром, едва открыв глаза, я уже знал, что оба судна с нашими послами вышли из гавани Метапонта на морской простор. Собираясь позавтракать, я вдруг увидел перед собой Реса и Лоллию, которые пришли якобы попрощаться со мной, а на деле принялись убеждать меня оставить Крикса и вернуться к Спартаку.

– Крикс безрассуден и горяч, – молвил Рес. – Ему не выстоять против двух римских армий. Андреас, неужели твоя обида на Спартака сильнее твоего благоразумия?

– Обида тут ни при чем, – сказал я. – Просто мне хочется отомстить за Фотиду, вот и все. За свою жизнь я совершенно не трясусь. Гибель в сражении будет для меня только в радость, ведь тогда я встречусь с Фотидой в царстве Аида.

Рес и Лоллия молча переглянулись. По их лицам было видно, что они не согласны с моей точкой зрения, но не смеют ее оспаривать, видя мою непреклонность.

– Мне жаль с тобой расставаться, Андреас, – обняв меня, промолвил Рес. – Ты был мне как брат и в гладиаторской школе, и на Везувии, и в походах… Прощай! И не держи на меня зла!

От этих слов Реса у меня вдруг защипало в глазах. Я сказал ему дрогнувшим голосом, что давно уже забыл нашу с ним ссору в ноланском амфитеатре.

– Прощай, Андреас! – грустно проговорила светловолосая Лоллия и поцеловала меня в щеку. – Поцелуй от меня Эмболарию.

Отряды Спартака с самого утра выходили из города на дорогу, ведущую на север в Апулию. Конный отряд Реса был замыкающим, поэтому отважный фракиец имел время, чтобы повидаться со мной напоследок.

У меня был приказ Крикса задержаться в Метапонте еще на день-два после ухода отсюда войска Спартака. Крикс беспокоился, что встречные ветры или штормы могут завернуть корабли с нашими послами обратно в Метапонт. Мне следовало проследить за этим и обезопасить наших послов от возможных нападок горожан, если непогода все же помешает осуществлению нашего тайного замысла. При худшем стечении обстоятельств мне было велено доставить обоих послов в лагерь Крикса. К счастью, погода на море в эти дни стояла благоприятная для путешествий, я вернулся к Криксу с доброй вестью.

* * *

Войско Спартака продвигалось по Апулии короткими переходами от города к городу, останавливаясь на долгие стоянки. Эта неспешность объяснялась тем, что восставшие давали возможность своим застоявшимся за зиму коням и мулам откормиться на тучных весенних лугах. Войско Крикса тоже двигалось на север, все время держась в стороне от отрядов Спартака. Самниты и луканцы, видя, что Спартак и впрямь не намерен оставаться в Италии, группами и в одиночку перебегали в стан Крикса, который с радостью принимал всех, обещая поход на Рим. Возле города Луцерии Крикс и его люди отстали от войска Спартака, решив задержаться в этой благодатной местности, где было много цветущих городов, деревень и усадеб.