Гладиатор по крови

Аякс кивнул.

— И сейчас она есть у нас. Только ненадолго. Римляне не успокоятся, пока не подавят наше восстание, сколько бы солдат и времени на это ни потребуется. Они не знают жалости. Таков их обычай. Я надеялся, что нам удастся оставить остров, выменяв свободу на заложников, однако правитель не захотел сдавать Гортину. Не удастся нам найти и достаточно кораблей, чтобы переправить всех на другие берега. Поэтому мы должны найти решение здесь, на Крите, причем найти его еще до того, как римляне пришлют сюда свое войско. У нас есть не так много времени, чтобы говорить с позиции силы. И за это время мы должны заставить римлян считать нас самой грозной опасностью для себя. Вот почему мы должны взять Гортину как можно скорее. Нам нужно как можно больше римлян-заложников, чтобы было за что торговаться. Братья мои, мы должны идти на штурм.

Слова его были встречены молчаливым неодобрением. Фуск прокашлялся:

— Стратег, мы потеряли слишком много людей в первом штурме. А ведь атака шла только на одни ворота. Чтобы взять город, нам придется атаковать куда большими силами. В таком случае мы потеряем тысячи людей, а не сотни.

— Правильно. Я этого не отрицаю. Но если мы не возьмем Гортину и Рим не захочет вступать с нами в переговоры, тогда всех нас уже можно считать покойниками.

— Но зачем атаковать город? — продолжил Фуск. — Мы можем взять его измором.

— И сколько времени на это потребуется? Или ты думаешь, что они сидели сложа руки, пока мы разбирались с Маталой? На мой взгляд, они должны были свезти в город все продовольствие, до которого смогли дотянуться. Они могут продержаться не один месяц. Достаточно долго для того, чтобы на Крите высадилась армия и сняла осаду. К тому же, чем мы сами будем питаться все это время? Уже через несколько дней мы опустошим все окрестности, и нам придется посылать фуражиров все дальше и дальше… Нет, город следует взять как можно скорее и любой ценой.

На сей раз некоторые принялись качать головами, послышались протесты. Заговорил еще один раб:

— Стратег, ты слишком много хочешь от наших людей. Они храбры и совершили уже многое. Но чтобы взять Гортину, нужна обученная армия. Я не хочу, чтобы мои люди гибли в непродуманной атаке. Но даже если я и соглашусь, не думаю, что все последуют моему приказу.

Его мнение поддержали и другие командиры отрядов, и Аякс с негодованием посмотрел на них:

— Тогда мы можем полностью исключить потери и приготовиться к сдаче в плен. При удаче мы можем выговорить у правителя милостивые условия — если предложим сложить оружие и закончить восстание. Не сомневаюсь в том, что он удовлетворится казнью главарей и всех, кого заметили в преступлениях против своих хозяев. Только дело не закончится этим. Вам известен закон. Если любой домашний раб оказывается виновным в убийстве своего господина, тогда к смерти приговариваются все рабы дома. Уцелевшие могут считать, что им повезло, если отделаются поркой, прежде чем их вернут владельцам. — Аякс с негодованием обвел собравшихся взглядом. — Итак, пойдем ли мы этим путем, братья мои?

Собравшихся охватило напряженное молчание, наконец Фуск осмелился ответить. Нервно глотнув, он обратился к гладиатору:

— Стратег, похоже, ты обещаешь нам выбор между смертью сейчас и смертью потом. Наши люди живут мгновением. Каждый день свободы для них драгоценный дар. Неужели тебя удивляет, что они слишком дорожат и такой жизнью, чтобы рисковать ею при штурме Гортины?

Аякс ощутил, что внутренности его сжались в комок. Ему хотелось кричать на этих тупиц. Разве они не шли раньше на огромный риск, разве не приносили великие жертвы? Ситуация требовала заново вдохнуть в них отвагу. Он заставил свой голос оставаться спокойным.

— Не сомневаюсь в том, что и Хилон считал свою жизнь драгоценной. Тем не менее он отдал свою жизнь ради восстания и умер без сожаления.

Потупившись, Фуск проговорил:

— Я не Хилон.

— Понятно. А как насчет остальных? Вам его подвиг ни о чем не говорит?

Никто не ответил ему, и Аякс не стал нарушать мучительное для всех виноватое молчание. Он не знал, что делать, не знал, что сказать… Ему пришлось сжать кулаки за спиной и постараться подавить гнев, желание излить на них свою ярость, устыдить их. Какое-то мгновение он был готов отправиться на штурм города в одиночку. Он пойдет к стене с мечом в руке и увидит, кому хватит отваги последовать за ним и исполнить клятву, которую дали они друг другу, объединившись в восстании против Рима.

Но тут в двери дома показался силуэт командира одного из разъездов, которые Аякс рассылал в разведку по всему острову. Он тяжело дышал, на коже его блестел пот.

— Что случилось? — спросил Аякс.

Разведчик обвел взглядом собравшихся командиров и вновь посмотрел на Аякса.

— Говори, — приказал тот. — Докладывай.

Разведчик кивнул, облизнул пересохшие губы и начал:

— Мы нашли корабли, стратег. Целый флот. Они находятся в бухте в трех днях езды отсюда.

— Корабли? Флот? — Аякс поднял бровь. — Военные корабли?

— Нет, стратег. Торговые. Огромные торговые корабли, набитые до отказа зерном. Мы поймали одного из моряков и допросили его. Эти корабли принадлежат к хлебному флоту, везущему зерно в Рим. Они попали в сильный шторм. Два корабля утонули, остальные получили повреждения и зашли в бухту для починки. Там мы и застали их, ожидающих древесины, канатов и парусов, чтобы починить корабли и продолжить плавание в Рим.

Аякс не тратил времени на раздумья.

— А скоро ли они завершат свой ремонт?

— Не слишком, господин. Допрошенный нами моряк утверждал, что им потребуется несколько дней, чтобы найти необходимое и доставить в бухту…

— А где этот моряк?

Разведчик чиркнул себя ногтем по шее.

— Прости, стратег. Я подумал, что так будет лучше.

Аякс кивнул, уже осознавая все значение этой новости.

Улыбнувшись, он пробормотал себе под нос:

— Хлебный флот…

Волнение округлило глаза Фуска.

— Видят боги, мы сумеем прокормить наших людей почти целый год, если сможем захватить этот груз.

Аякс усмехнулся:

— Ты не понял главного, Фуск. Это зерно нужно не нашим людям. Оно нужно Риму. Если хлебный флот не придет, они будут голодать. Там, в Риме, нужно накормить миллион ртов. Как долго, по-твоему, император сумеет не обращать внимания на голодающую толпу? — Гладиатор кивнул в такт своим мыслям. — Наконец мы получим оружие, которое можно будет приставить к самому горлу врага…

Глава 26

Экипажи военных кораблей оставили в Матале хоронить убитых, а Фульвий повел свою колонну на Гортину. Терзаемый тревогой за друзей, Катон ехал впереди с турмой конной когорты. Он вел всадников к столице провинции галопом по пыльной дороге, заранее ужасаясь тому, что может увидеть возле стен города. Новоиспеченный трибун разрешил отдохнуть коням и людям только тогда, когда и те и другие предельно устали… Только тогда он приказал вести коней в поводу, пока животные не отдохнули в достаточной мере, чтобы везти людей.

Все это время в голове его кружился вихрь видений. Его воображение рисовало дымящиеся руины Гортины, улицы, заваленные мертвыми телами по всей дороге к акрополю, где… На мгновение Катон с силой зажмурил глаза, чтобы изгнать из воображения это видение, и обратился к молитве, безмолвно умоляя богов пощадить Юлию, Макрона и всех остальных. Если они окажутся в безопасности, Катон поклялся стать слугой — что там, рабом богов — и жить только для того, чтобы угождать им. Если ему надлежит оплатить жизнь своих друзей собственной… что ж, да будет так.