Гладиаторы «Спартака»

— Ну что, коллеги, — обратился Марчелло к рабочим, усевшимся за большим длинным столом в комнате отдыха и готовившимся пригубить по стаканчику красного вина, закусив хлебом с сыром, — как и обещал...

— Что ты нам обещал? — не глядя спросил бригадир, могучий мужчина с заросшей густым волосом грудью и плечами, выпиравшими из-под комбинезона, одетого на тело без майки или рубахи.

— Что сразу после просмотра порнофильма «Глубокое горло» с Диной Ламбрези я принесу его вам.

— Кому ты обещал?

— Пино.

— У нас в бригаде нет никакого Пино.

— О, значит, я ошибся. Это разве не ангар 2355?

— Нет, это 2354.

— О, извините, задумался и не дошел немного. Ну, пока...

— Эй, погоди, — остановил его один из рабочих с фигурой, не слабее чем у бригадира, с украшенными наколками плечами и лицом, которое не мог испортить даже пересекавший его от левой брови к подбородку глубокий шрам. — Оставь свой фильм здесь, мы сами отдадим соседям, раз уж ты им обещал. Посмотрим и отдадим. Мы все равно работу уже закончили. А смотреть порнуху лучше, чем играть в это дурацкое лото. Ты сам-то видел?

— А как же?

— Ну и... на самом деле эта Дина Ламбрози так хороша, как пишут в газете «Рома ди Сеси»?

— Даже лучше.

— И что она делает? — заинтересовался один из самых молодых парней в бригаде.

— Ты название слыхал? «Глубокое горло». Сам догадаешься или показать?

Бригада дружно рассмеялась.

— Марко у нас девственник. Не пугай его. Впрочем, ладно, оставь кассету, — милостиво согласился бригадир.

— Только уж вы, ребята, не забудьте отдать соседям. Я обещал.

— Да отдадим, не волнуйся. Зачем она нам навсегда-то? Разве что обучать этому делу Марко, так он и с первого раза научится, — подначивали молодого коллегу рабочие.

Как его научил сержант, Марчелло передал кассету в бумажной обертке и, когда бригадир взял кассету, ловко подхватил освободившуюся газету, в которую она была завернута. Скомкал ее и словно бы машинально, стараясь не насорить, сунул в пакет с личиком киноактрисы. Он был горд: все-таки солдат Иностранного легиона — это совсем не то же самое, что специальный агент, как его называл Поль. Новая профессия требовала не только ловкости и умения точно стрелять, не испытывая при этом угрызений совести, но и способности предусматривать последующие события. Сержант приказал «следов не оставлять», а на кассете могли остаться следы его жирных от пиццы пальцев.

Рабочий со скабрезной татуировкой двинулся к видеомагнитофону, установленному в нише под большим телевизором, при этом он нарочито покачивал плечами, и половые органы — на левом плече мужские, на правом — женские — словно бы заигрывали друг с другом. Он вставил кассету, нажал необходимые клавиши, и на экране появились титры фильма. И тут же за кадром стал явственно слышен крик женщины, испытавшей оргазм, потом ее глубокое носовое дыхание, и звериный крик мужчины, нашедшего свое счастье.

— Это то, что надо в конце рабочего дня, — заржали рабочие.

Марчелло вышел из комнаты. Никто не обернулся, чтобы лишний раз сказать «спасибо» или пожелать счастливого пути. Лица рабочих были прикованы к экрану.

Марчелло постоял, как велел Поль, десять минут в прохладном ангаре.

Когда он заглянул в комнату отдыха, там все спали. Кто-то, опустив голову на скрещенные на столе руки, кто-то склонив небритую щеку к потному плечу, кто-то просто осев в кресле, как шарик с выпущенным из него воздухом, а юный Марко просто свалился со стула и лежал на заплеванном цементном полу, со счастливой улыбкой на губах и рукой, сжимающей причинное место.

Марчелло не удивился, ибо предполагал такое воздействие фильма. Правда, как это произошло, ему было непонятно. Но факт остается фактом — все рабочие были живы. И все спали мертвым сном. Марчелло подумал мгновение и все же решил перестраховаться. Он вынул кассету из видеомагнитофона, вновь обернул ее в ошметки газеты и сунул в пластиковый пакет. Громко кашлянул. Рабочие крепко спали. Он налил в бумажный стакан красного вина и выпил, двигая кадыком в такт глоткам. Напряжение спало. Он выполнил первую часть задания.

Выйдя из комнаты отдыха рабочих, Марчелло положил пакет на цементный пол, достал из него пластиковую бутылочку, потряс ею возле уха. Порошок зашуршал в бутылке, доказывая свое присутствие.

«Это хорошо», — глубокомысленно заметил себе Марчелло и, подкатив лестницу, взобрался к топливному баку. Открыв тяжелый колпачок, он всыпал в бак половину содержимого бутылки. Потом повторил операцию со вторым баком. Взглянул на часы: нужно было торопиться.

Когда он вышел с территории аэропорта, то нашел старый, проржавевший контейнер для мусора на обочине пыльной дороги, бросил туда и кассету, и пустую пластиковую бутылочку, затем поджег пачку сигарет и кинул сверху. Как ни странно, пламя сразу же полыхнуло вверх. Зато сгорели и пачка, и бутылка, и кассета в мгновение ока, не успев привлечь внимания дежуривших в аэропорту пожарных.

Когда Марчелло уже сел в автобус, направлявшийся в город, из комнаты отдыха вышел бригадир. Ни он, ни его коллеги не помнили ничего из того, что произошло с ними несколько минут назад — ни Марчелло, ни кассеты, ни порно-дивы Ламбрози с ее «глубоким горлом». Ничего...

Теперь и Верду и Марчелло оставалось только ждать, как развернутся события. Развертываться же они должны были по сценарию сержанта.

Так и бывает, когда у фильма один сценарист. Здесь же случилась накладка. В хорошо продуманный план Поля вмешался случай в лице бывшего спецназовца внутренних войск, перешедшего после расформирования отряда в Отдел специальных операций Генпрокуратуры России и получившего там сразу же не только чин юриста первого класса, соответствующий армейскому званию капитана, но и пароль Князь.

Юрий Князев с юных лет имел склонность к изучению иностранных языков. До военного училища окончил английскую спецшколу, причем второй язык — французский знал не хуже, чем первый. Хотя на военной службе язык ему и не пригодился ни разу, он упрямо «сохранял» два полученных языка, читал книги, вел мысленные диалоги. А когда судьба свела его в ОСО с другим таким же бывшим спецназовцем, получившим кодовое имя Бич, уговорил его с нуля начать изучение французского и итальянского. За полтора года службы они основательно понаторели в разговорном. И хотя писали еще с ошибками, способности к языкам позволили обоим молодым офицерам с честью выполнить задания в Турции, Египте, Израиле. Правда, там акцент был простителен. Но и в Италии, оказавшись с конкретным заданием в Риме, Князь мог выдавать себя за француза и говорить по-итальянски с легким акцентом.

...Человек, за которым он следил вот уже месяц, разговоры которого прослушивал и в номерах гостиниц, где он останавливался, в комнате пансиона в Париже и Лионе (там Князь выдавал себя за итальянца, с легким акцентом говорившего по-французски, слава Богу, документы позволяли любую легенду), и здесь, на узких улицах, древних площадях и в холодных нефах старинных соборов Рима. Поздно вечером он с помощью компактной аппаратуры, закамуфлированной видео— и фотокамерами, суммировал записи, анализировал их для досье и последующего анализа в ОСО вместе с полковником Егором Патрикеевым, сжимал информацию до цифрового «выброса» так, что мог бы при встрече с другим агентом передать весь «банк данных» в течение мгновения на расстояние 20-30 метров на принимающее устройство курьера. Однако в функции Князя входило не только собирать досье на Поля Верду, но и принимать решения по предотвращению тех или иных акций, порученных сержанту боссом.