Гладиаторы
Шрифт:
– Скажи, Лутация, а почему ты помогаешь мне, а не ему? Он же хорошо платит.
– Наш храбрый Келад слишком подозрителен. Я была рабыней и ненавижу своих хозяев больше, чем ты можешь себе представить. И не стоит меня подозревать в измене. Я потеряла своего ребенка! Хозяин отобрал моего мальчика и продал за море египетскому купцу. Ты понимаешь, что это такое потерять своего ребенка? Научись доверять.
– Разве я сказал, что не верю тебе?
– Вот и не станем больше возвращаться к этой теме. А тому я сказала, что стану шпионить для него. Пусть узнает информацию
– Это ты верно сказала. Нам нужно знать все. Кто и зачем шпионит за гладиаторами и откуда знает о нашем заговоре.
– Я поняла. Но теперь мне пора. И позаботься о способе переправки оружия к вам. И найди место, где его можно будет спрятать.
Женщина поднялась и скрылась в толпе. Келад остался один. Ему было о чем поразмыслить. Делу борьбы за свободу угрожала серьезная опасность…
….Сатерн прекрасно видел, что Лутация о чем-то оживленно беседовала с гладиатором.
«Он воплощает мой план в жизнь или ведет собственную игру? – думал он. – Эх! Слышать бы о чем они там говорят. Но в этой таверне такой страшный шум. Но девка ведет себя слишком эмоционально. Она прямо вулкан страстей. Нет. Она не так проста, как прикидывается. И этот громадный гладиатор, не похож на покорную овечку, которую из себя строит. Определенно заговор гладиаторов существует. Ну, может и не полноценный заговор, а так группа этих скотов собралась бежать. Но ведь это можно подать под соусом настоящего заговора. А это принесет мне немалые деньги. Нужно проследить за этим громилой и узнать с кем он общается».
К фракийцу подсел раб одетый в грязное рубище. Это не гладиатор, а скорее всего домашний раб в доме господина средней руки. Такие служили привратниками, или выносили помои и чистили нужники.
Сатерн видел как жадно раб накинулся на вино и жаренные битки. Если узнать имя его хозяина то можно ухватиться за ниточку, которая приведёт к самому клубку заговора.
Гладиатор поговорил с ним, бросил на стол несколько сестерциев и удалился. Раб продолжал насыщаться.
«Пора!»
Сатерн подошел к рабу и произнес:
– Привет тебе, друг. Разреши мне угостить тебя вином.
Раб подозрительно покосился на незнакомца.
– Я сегодня заработал несколько сестерциев и хочу их пропить. Деньги вызывают столько соблазнов, что самое лучшее побыстрее от них отделаться. Но мне нужен товарищ. Не смотри на меня с таким осуждением, друг, – Сатерн подозвал хозяина и потребовал амфору фалернского и жареных колбасок.
– С чего это ты решил выбрать меня? – спросил раб.
– Я философ и сразу вижу человека склонного к размышлениям.
– Философ? – раб криво усмехнулся. – Ты больше смахиваешь на доносчика-фискала.
– Фискала? Почему ты так думаешь, друг мой?
– По твоей роже видно, что ты законченный мошенник.
– Человек умеющий читать по лицам – умный человек. Я не ошибся в выборе собеседника. Для начала я представлюсь тебе, друг. Меня зовут Критий. Я философ и принадлежу к школе стоиков.
–
Стоиков? – раб захохотал. – Ты пьяница и чревоугодник. Я до того как стать рабом, был писцом в славном городе Коринфе, а затем в Афинах. А это родина философии.– Но, тем не менее я стоик. Разве страсть к вину противоречит учению стоиков, друг? Ничуть. Но скажи мне твое имя. Оно есть у тебя?
– А зачем рабу нужно имя? Какое дело вам свободным до тех, кто беден и нищ?
– Ты прав, назвав меня свободным, но я столь же нищ, как и ты сам. У меня так же нет своего угла. Ты даже в этом плане счастливее меня. Твой хозяин все кормит тебя и заботиться. А я никому не нужен. И моя свобода в том, чтобы однажды умереть под забором. Хотя не подумай, друг, что я жалуюсь на жизнь. Для моих размышлений о человеческой природе и смысле бытия достаточно бочки, какая была у Диогена.
Произнеся эту речь, Сатерн рассмотрел на ошейнике раба имя хозяина. Помпедий Руф! Ниточка была в его руках. Он чувствовал, что напал на след. Главное не упустить его.
– Но сегодня ты пьешь вино, Критий.
– Сегодня да.
В этот момент служанка поставила на стол амфору, фиал и целое блюдо кровяной колбасы.
– Угощайся, друг раб. Если ты желаешь, чтобы я именно так называл тебя.
– Я тоже привержен к вину, Критий, – раб щедрой рукой до краев наполнил свой фиал.
– Как все философы. А что привело столь образованного человека так далеко от Афин?
– Судьба и злой рок. Я проиграл доверенные мне деньги. Затем пытался бежать, но меня схватили и продали в рабство в уплату долга. Я люблю игру не менее, чем вино.
– Игра есть обман, – назидательно поднял вверх палец Сатерн-Критий. – Невежды думают, что можно обогатиться просто так, без всяких усилий.
– Вот в этом ты прав. Невежда – слепец, а обман – пелена на его глазах. Распиши пелену в любой цвет, но она останется пеленой. Правда же прозрачна, как родниковая вода. И правда в том, что я теперь одет в рубище и выполняю чёрную работу.
– Но судьба ведь может измениться, – сказал Сатерн. – Сегодня ты раб, а завтра свободный человек. Не так ли? На все воля бессмертных богов.
– Я не верю в богов, Критий. Все ваши развратные боги суть выдумка ограниченных людей. И не они правят миром.
– Но кто же тогда? Кто правит нашим людским муравейником, если не Юпитер?
– Разум! Или Великий Нус! Он распределен в природе по частицам. Даже в рое пчел есть маленькая доля вселенского разума. Он есть и у нас людей. Хотя я сомневаюсь, что у людей его больше чем у пчел.
– Ты так думаешь? Это мне нравиться. Но если нами правит Нус, или Разум, то все в жизни должно быть подчинено законам разума и выгоды.
Они снова выпили по полному фиалу.
«Этот раб не часто пьет вино и опьянеет раньше, чем я, имеющий столь солидную практику. И тогда я постараюсь узнать, зачем он приходил к гладиатору!»
– А если так, – продолжил Сатерн-Критий, – то мне нечего бояться страхов загробного мира. И если нет никаких богов, то нет и жизни после смерти! Земная юдоль – вот наш Олимп и наш Аид.