Глас Плеяды – VI Том
Шрифт:
— Слежка через постель, самый надёжный вариант быть рядом с объектом, если он мужчина, — спустя две минуты соплей и слёз мне надоело ждать развязки, и я решил немного поторопить события. — Она за тобой следила, однозначно.
— И что? За мной много кто следит, ты в том числе, — зло бросил в ответ цесаревич, неохотно поднимая на меня взгляд.
— То есть, слежка тебя ничуть не смутила? И даже тот факт, что следила она в пользу ордена, твоего мнения не меняет? — вскинул я одну бровь.
— Орден, так они себя называют? Хотя мне по большому счёту плевать на их самоназвание. Это всего лишь ещё одна политическая сила. А я, я не собираюсь влезать в дела государства! Моя позиция давно всем известна, в том числе моему отцу. Я не наследник, я снял с себя этот груз ответственности.
С каждым новым сказанным цесаревичем словом я начинал видеть в нём глупого, обозлённого ребёнка. И меня самого это начинало злить. Мне-то по большому счёту плевать на этого парня. Меня всего-то попросили вернуть его домой, под руку отца. Но чем дольше я с ним общаюсь, тем всё сильнее осознаю, если этот недотёпа придёт к власти, быть беде. Избежать этого можно только одним способом. Александру нужно измениться.
— Значит, ты хочешь самоустраниться от дел государства? — спросил я у цесаревича, ироничным голосом. — Если я не ошибаюсь, ты попробовал это сделать. И как, получилось у тебя это? Судя по тому что я вижу, судя по всей этой ситуации, ни хрена у тебя не получилось, и не получится в будущем. Потому что ты сын своего отца, ты цесаревич, наследник крупнейшей страны в этом мире. От этого не сбежать, как бы ты ни старался. Да, ты можешь бежать, ты можешь прятаться, можешь менять личины, но когда придёт время, тебя найдут, и тогда, тебя либо убьют, просто из соображений безопасности, либо тебя всё-таки заставят сесть на трон. Только в последнем случае, это будешь уже не ты, вместо тебя на красивом резном стуле будет сидеть пустая апатичная марионетка, пляшущая на нитках, что держат чужие, властолюбивые руки.
Я нарочно говорил о самом плохом из вариантов. Зачем смягчать? Ведь только под градом ударов молота куется лучшая сталь. Пусть на это понадобится не сто, а двести ударом, не двести, так четыреста, не четыреста, так хоть вся тысяча. Я буду бить. Раз за разом. Я буду говорить правду. Не из-за долга перед императором или князем Багратионовым, у меня перед ними долгов нет. Я буду делать это, чтобы у той страны, в которой я живу, был сильный лидер, что не прогнётся под тот же орден. И если так случится, что отец этого парня всё же умрёт, не завершив борьбу с орденом, я хочу, чтобы его сын был готов продолжить это дело. Ради этого я готов побыть нянькой и наставником.
— Замолчи, — с трудом подавляя злость, цесаревич отвернулся от меня, лишь бы не смотреть на того, кто говорит ему горькую правду, которую он так не хочет принимать.
— Знаешь, что я тебе ещё скажу? — и не подумал я следовать просьбе цесаревича, продолжая говорить дальше. — Судя по тому, что я вижу, тобой будет легко манипулировать. Эта девушка, которую ты так и продолжаешь обнимать, уже даже не плачет. Она сжалась и ждёт развязки. Она надеется, что сейчас всё для неё обойдётся. Ведь шпионаж ты ей простил, а про остальное даже и не подумал спрашивать. Зачем спрашивать? Зачем что-то выяснять? Ведь можно жить подобно слепцу. Если я чего-то не вижу, то значит этого нет. Так? Да, идеальная кукла. Но на твою беду, глупец, я здесь для того, чтобы вернуть тебя домой. И если для этого нужно сломать твои розовые очки, уж прости, но я это сделаю. Эта девушка, она не только шпионила против тебя. При ней есть артефакт, напитанный под завязку тёмной энергией. Знаешь, что это за дрянь? Из-за неё не так давно Империя чуть не оказалась разрушена. Тёмная энергия уничтожает механизмы, электронику, любую мало-мальски сложную технику. Как думаешь, почему, когда ты решил плыть в Кабо-Верде, твоя яхта вдруг сломалась? Сам догадаешься или тебе всё-таки до конца веки приподнять?
Похоже, что яхту цесаревич любил очень сильно. Потому что иначе, я не могу понять его последующую бурную реакцию. Девушка, которую он нежно обнимал до этого, оказалась оттолкнута прочь. Ещё бы немного, и она упала бы с доски, на которой они оба стояли.
— Это всё правда? — зло, но как-то устало спросил Александр.
— Да… — удивила меня девушка, не став отнекиваться.
Кулаки парня
сжались. Я даже было подумал, что он просто прибьёт девчонку. Но нет, он пару раз вдохнул и выдохнул, отпуская злобу. Влюблённый дурак.— Отдай артефакт, — требовательно протянул к девушке руку цесаревич.
Не успел я и глазом моргнуть, как девица вытащила из кармана своих коротких шорт небольшую закрытую, декоративную ракушку. Недолго думая, цесаревич забрал её и принялся осматривать, после чего предпринял попытку её открыть.
— Не стоит этого делать, не открывай её и не ломай, — произнёс я, заметив, как пульсируют жилы на руках Александра, явно намекая на активированный навык бойца.
— Эта дрянь, уничтожила мою яхту…
— И всё же, не стоит этого делать, — настойчиво произнёс я, тактично умолчав о том, что яхту можно было бы починить, если бы сам цесаревич не влез в портал и не уронил судно с огромной высоту на воду.
Всё-таки стоило посильнее ударить этого дурака. Может тогда бы у него мозги встали на место, и он не стал бы делать то, чего его просят не делать. Да-да, этот недоумок сломал артефакт. Ракушка в его руках с хрустом разлетелась на осколки, выпуская из себя всю заключённую в ней тёмную энергию. Я уже приготовился обуздать высвободившуюся дрянь, лишь бы она в своём буйстве не зацепилась за цесаревича, но к моему удовлетворению, этого не произошло. Тёмная энергия, даже будучи почти полностью изолирована в артефакте, успела немного пропитать собой тело молодой девушки. И когда эту силу выпустили, полностью разрушив сдерживавший её конструкт, энергию ринулась в то единственное место, что ей показалось знакомым и более благоприятным. Да, вся тёмная энергия устремилась в девушку. И ничто ей в этом деле не помешало. Я, конечно, мог бы уберечь девицу от этой неприятной участи. Но на её беду, я решил от неё избавиться. Вернее, в данном случае, я просто не стал вмешиваться. Всё решила судьба, или карма, кому как удобнее.
— Что это? Что происходит? — спустя пару мгновений, цесаревич наконец-то заметил, что что-то не так.
— Это называется последствия, — пожал я плечами, глядя как этот здоровенный лоб пятится по длинной доске прочь от дёргающегося тела молодой девушки, которая прямо сейчас начала покрываться тёмными пятнами. — Для неё это последствия неправильного выбора. Не стоило ей связываться с орденом. Пусть ты и говоришь, что это лишь очередная политическая сила, но как видишь, это не совсем так. Они дрянные культисты, почитающие такую тварь, которая ненавидит всё человечество и даже сами звёзды. Для этой девушки всё кончено. Тёмная энергия превращает её в нечто невообразимо уродливое и опасное. И это, к слову, и твои последствия. Последствия твоих необдуманных действий. Не стоило идти поперёк моего слова и ломать вместилище силы, которую ты никак не можешь контролировать. Теперь, разбирайся с этими последствиями. А я подожду в сторонке.
Дабы не быть голословным, я использовал заклинание течения и увёл свою льдину чуть подальше от «островка» цесаревича. Пусть думает, что он с этой тварью остался один на один. Эта драка должна пойти ему в прок. Когда сталкиваешься с неприятной истинной, в следующий раз начинаешь думать, прежде чем делать. Конечно, я бы и сам с удовольствием угробил эту новоявленную тварь, но тогда какой же это будет урок? Посижу, понаблюдаю, и только в самом крайнем случае вмешаюсь. В конце концов, для меня, мага, расстояние является преимуществом, а не недостатком.
Между тем, трансформация так и оставшейся для меня безымянной красотки в уродливую чернильную тварь продолжалась. И надо сказать, эта трансформация сильно отличалась от той, что я наблюдал во время схватки с монгольскими наёмниками. Тот парень, явно был не против отдать своё тело в пользование монстру. И весь процесс изменения тела у него тогда занял ну очень уж мало времени. А это чудовище не иначе как силой отбирает тело девушки. Жаль ли мне её? Ну разве что совсем чуть-чуть.
— Убей её, пока она не обратилась! — всё-таки решил я проявить чуточку сострадания и выкрикнул совет цесаревичу, который так и стоял на краю доски, не смея оторвать взгляда от страшной картины.