Главари. Автобиография лидера футбольных фанатов

После суда нас отвезли прямо в тюрьму «Уолтон» в Ливерпуле. Охранники подшучивали над нами в автобусе: «Там сплошные скаузеры, а они манков не любят. Вы уж будьте поосторожнее в душевой!»

Вообще-то тамошние зэки — отличные ребята. Нас привели на оформление, и отовсюду доносилось: «Вы „Главари“? Вы точно „Главари“? „Главари“ приехали»! Они даже проявили какую-то заботу к вновь прибывшим. Им было известно все, потому что следствие и суд широко обсуждались в газетах, радиопрограммах и телепередачах.

Нам выдали абсолютно новую униформу. Так было принято в то время — носить свою одежду запрещалось. Мы получили новые футболки, две пары нижнего белья, пару джинсов, черные ботинки, носки. Если тебя ни во что не ставили, то в таком случае выдавались самые говняные джинсы, которые были коротки и малы, ботинки неподходящего размера и без шнурков, дырявые носки. Но мы были одеты почти с иголочки. Обычно такую униформу предоставляли «дедам» — то есть тем, кто уже досиживал свой срок, или «примерным зекам». Я понял, что люди в тюрьме находятся в одной лодке, и вся эта чушь типа «манки [77] против скаузеров» здесь не срабатывает.

77

Сокращ. от «манкунианцы», т. е. «жители Манчестера». Довольно часто происхождение слова «манки» или «манкунианцы» связывают с древним римским поселением Манкуниан, располагавшимся на месте современного Манчестера, но на самом деле оно носило другое название — Мамукиум (Mamucium).

Каждый был готов помочь другому.

Нас развели по камерам. Крис попал в другое крыло, и я оказался предоставленным самому себе. Пропуская меня внутрь, охранник сказал вдогонку: «Добро пожаловать в твой новый дом!» И запер дверь.

В камере ничего не было, кроме убогой двухярусной кровати. Вот тебе на! Ну и дыра. Мне сразу же захотелось навести здесь порядок. Но тут выяснилось, что я не один.

Сначала послышались шаги, а затем позади меня раздалось: «Ну вот и дождался, теперь у тебя в камере гребаный ниггер». Причем сказано это было скаузером.

Я повернулся и увидел, что на меня уставился некий длинноволосый чел. Подумалось: хрен какой-то. Но он оказался нормальным парнем. Мы с ним поладили.

На следующий день заголовки в газетах сообщали читателям:

«„ГЛАВАРИ“ ОСУЖДЕНЫ НА 75 ЛЕТ» («Дейли миррор»)

«ОСУЖДЕННЫЕ ГРОМИЛЫ ОТЛУЧЕНЫ ОТ ФУТБОЛА НА 10 ЛЕТ» («Сан»)

«С „ГЛАВАРЯМИ“ ПОКОНЧИЛИ ПОСЛЕ ВНЕДРЕНИЯ ПОЛИЦИИ В ФУТБОЛЬНУЮ БАНДУ» («Дейли телеграф»)

«БОСС „ГЛАВАРЕЙ“ ОТПРАВЛЕН В ТЮРЬМУ» («Манчестер ивнинг ньюс»)

Там были и кадры, где я выглядел настоящим бандитом. Чуть позже Пэт Берри получил еще год и три месяца вдобавок к своему году и девяти месяцам. Их он уже отбывал за то, что «возглавил группу из тридцати хулиганов, которая рыскала в центре города, охотясь за фанатами „Астон Виллы“ после матча на „Мэйн-роуд“». Дэйв Гудолл отделался условным осуждением и штрафом в 1000 фунтов. Чепмэну (двадцать семь лет) хватило и 500 фунтов. Остальным впаяли общественные работы, но так или иначе все мы были отлучены от футбола на разные сроки. Все эти парни проживали на территории Большого Манчестера, что лишний раз показывает, как крепко сплочена была наша «фирма». Никаких посторонних.

Многим назначили общественные работы исключительно благодаря судье, заявившему, что хулиганство — это угроза обществу, которому следует вернуть долг. В общей сложности нам присудили около двадцати лет на двадцать человек. Я знаю одного парня, фаната «Манчестер Юнайтед», присутствовавшего на пароме, когда началась драка с «Вест Хэмом». Он получил семь лет за кражу драгоценностей на корабле, потому что даже такая ситуация, оказывается, связана с футбольным хулиганством. А ведь он не был хулиганом, просто решил украсть что-нибудь. Я тоже пострадал из-за прессы, когда «Манчестер ивнинг ньюс» написала, что я подрабатывал стриптизом на женских вечеринках под псевдонимом Микки Хот Рокс. Надо мной потом долго подшучивали.

Выяснилось, что в Уолтоне много манков, и некоторых из них я знал. Например, Стива Брайана, с которым потом имел общий бизнес. В тюрьме у меня никаких проблем не возникло. Отчасти потому, что мы являлись сплоченной группой, да и сам я был достаточно крут и вел себя соответственно. Если ты слаб или выглядишь таковым, можно и с жизнью расстаться. В нашей тюрьме, правда, было не так уж и много беспредельщиков, которые создают угнетающую атмосферу, постоянно издеваясь над людьми. Хорошей новостью стал выход Сити в Первый дивизион после того, как мы завершили сезон на втором месте. Это произошло буквально через неделю после суда. Таким образом, я пропустил еще один большой день.

Тюрьма — не такое уж страшное место, если ты способен достать то, что нужно. Для этого требуются сильный характер, а также умение правильно себя поставить. Тогда у тебя действительно появится многое. Например, молоко, настоящее мясо, все свежее. Нет нужды питаться падалью. Можно даже получить приличную работу. Гораздо тяжелее приходится семье и друзьям. Они думают, что в тюрьме ты страдаешь, хотя на самом деле ты много спишь, два раза в день посещаешь спортзал, читаешь и просто отдыхаешь. Что еще нужно? Если ты любишь хорошо пожрать и заниматься спортом, то тюрьма — лучшее место, где можно набрать и вес, и нужную форму. Я вышел на свободу накачанным, как бешеный бык.

Самый большой минус в том, что ты не видишь семью.

Я провел в «Уолтоне» около трех месяцев, а затем меня перевели в «Уаймот», тюрьму с более свободным режимом. Она находилась в Лейлэнде, графство Ланкашир. Там я поначалу оказался в одной камере с Крисом, пока нам не предоставили отдельные «номера» по соседству друг с другом. Прямо как в детстве. Наш блок представлял собой букву «Т» и делился на корпуса «А», «В» и «С». Я жил в «В», состоявшем из четырнадцати камер. Каждому заключенному позволялось иметь свой ключ, стереоаппаратуру и телевизор, который можно было смотреть до 20 часов.

Они просто-напросто закрывали корпус, и мы могли держать двери камер открытыми. Двадцать с лишним мужчин, полных сил и здоровья, проносили в камеры «травку», приберегали сласти из передач до вечера пятницы, снимали с себя и накрывали футболками лампы, чтобы залить все синим светом, врубали музыку на полную катушку и устраивали рейв прямо в тюремном блоке. Это было круто!

Однажды ночью все мы сидели и пыхали. Я быстро «поплыл» буквально после пары затяжек, потому что, в общем-то, не курю. В то же время все знают, что ради веселья я готов на все. Поэтому один парень взял метлу и сказал: «Спорим, что ты этого не сделаешь, Микки! Нужно взять метлу, посмотреть сквозь нее на свет, опустить, обойти вокруг этой самой метлы, бросить ее на пол, три раза взад-вперед перепрыгнуть и добежать до конца коридора».

Я беру метлу, кружусь вокруг нее, перепрыгиваю, полностью теряю координацию, ударяюсь обо все стены, разбиваю башку, заливая все кровью, и падаю на пол. Притворяюсь, что сдох по-настоящему. Лежу, а они суетятся вокруг меня, приговаривая: «Бля! Да он и впрямь отдал концы!»

В тот самый момент, когда они уже были готовы вызвать охранников, я рычу во весь голос и вскакиваю. Все прыгают от радости.

В «Уаймоте» было полным-полно манков. Присутствовало также и несколько пидоров, но в целом, как мне кажется, все эти «банды насильников», о которых только и говорят в Америке, здесь достаточно редки. Кое-какие странные вещи происходят и здесь, и я думаю, что местные копы в курсе всего, просто стараются не обращать на это внимания. Тюремщикам было хорошо известно, что Крис и я — рисковые парни, и поэтому, когда охранники чувствовали, что теряют контроль над ситуацией, они подходили к нам и спрашивали: «Вы уладите это для общего блага?»