Главная роль 2

Понятие «репутации» в мои времена видоизменилось — высокая плотность информационного пространства, обилие любителей оправдывать любое скотство — нередко этим уникумам даже не платил никто! — и динамика жизни позволяла похоронившим репутацию людям и дальше заниматься мутными делишками — их косяки банально смывали свежие инфоповоды, но здесь «репутация» значит очень много. В моем случае репутация — чуть ли не главный актив. Я благодарен Высшим силам за тот подвал — благодаря ему я в глазах верующих обрел статус бывалого экзорциста, а мои «опровержения» журналистских и народных слухов придали событию достоверности. На горизонте маячит территориальное приобретение, а японский Император своей волей — в газетах писали — масштабировал часовню памяти Никки в полноценный храм. Это его регенерация впечатлила. И это — язычники, для которых православие признавать болезненно: оно же ставит под вопрос «божественность» Муцухито. Чего уж про наших говорить, 99% которых в вере крепки, просто попов не любят.

Погрузившись в коляску — в карете жители Владивостока меня не увидят — мы отправились в дом губернатора, где нас дожидаются местные и съехавшиеся из других поселений промышленники.

«Промышленники» в эти времена — это не только владельцы заводов, фабрик и мануфактур. «Промышленник» — тот, кто «промышляет». Добыча ресурсов, пушнины, рыболовство — это все «промышленники». Потом с терминологией разберусь, из Петербурга и с папиной помощью, а пока меня интересуют те, кто «промышляет» золотодобычей и прочим.

В зале для приемов было не протолкнуться — сидеть не довелось никому, потому что мебель, исключая приготовленное для меня кресло, вынесли, чтобы побольше народу влезло. У противоположной входу стены, помимо кресла, нашлась крупномасштабная карта Области, и я понял, что способен закрыть по памяти немало «белых пятен». Но лучше сформирую и отправлю туда экспедиции — не один я работать должен.

— Здравия вам, братцы, — мощно ворвался я в помещение и через сформированный поклонившимися людьми коридор прошел к карте. — Времени мало, поэтому буду краток. Во-первых, от лица Империи выражаю вам благодарность за вклад в развитие этих некогда диких мест.

Промышленники ответили не хуже вымуштрованных солдат:

— Рады стараться, Ваше Им-пе-ра-тор-ско-е Вы-со-чес-тво!

Нельзя меня сокращать для облегчения хорового скандирования.

— Во-вторых, Империя в эти края пришла навсегда. Транссиб тому лучшее подтверждение. Но покуда он не готов, нам придется обойтись морскими перевозками и своими силами.

Мужики приуныли — я как бы попросил их открыть мошну поглубже. Да не боитесь!

— Край нам достался богатейший, — продолжил я. — Главное — научиться пользоваться им в полной мере. Прошу поднять руки тех, кто занимается или занимался добычей золота.

Руки подняла примерна пятая часть собравшихся.

— К вам обращаюсь, братцы, — окинул я их взглядом и подошел к карте. — Мы со служивыми завтра на границу отбываем, Манчжурию присоединять. Сколько времени это займет, никому неведомо — китайцы торговаться любят, но для определенности поставлю вам срок в пять дней. За эти пять дней вы, уважаемые золотодобытчики, должны будете разработать для представления мне план по организации экспедиций и добыче золота вот здесь, — я нарочито-неточно обвел пальцем большие круги в будущей Магаданской области и Хабаровском крае — там, где или «белые пятна», или леса нехоженые. — Края суровые, поэтому особое внимание уделить требуется теплым жилищам, обеспечению одеждой и нормальной кормежке — я не хочу разменивать золото на жизни подданных, которые за год работы на приисках вернутся больными калеками. И да, братцы — золота в этих краях хватит на всех, поэтому не стесняйтесь организовываться в компании на паях. Золото — это основа могущества государства. За золотом, братцы, пригляд будем держать строгий, и, если что, пеняйте только на себя — Империя знает о том, как именно ее золото вывозят лихие люди. В осетра прячут, например.

Мужики гоготнули — тоже умных повидали.

— Я знаю, что ворья да контрабандистов в этом зале сейчас нет, — сделал я им приятно. — Поэтому прошу бескорыстно помочь Империи навести порядок в добыче и перевозке золота. Задача проста — в дополнение к планам добычи составить опись со всеми известными вам способами контрабанды золота. К ним приложить предполагаемые методы борьбы. Сами вы подобной мерзостью, понятное дело, не занимались, но могли что-то слышать, без имен и названий поселений.

Мужики покивали — слышали, но сами ни-ни! Мне наработки наших хитрожопых добытчиков нужны не столько для борьбы с контрабандой — ее целиком на нынешнем технологическом уровне не задавишь, потому что страна вон какая, и на каждом метре кристально честного таможенника не поставишь — а отдать японцам, чтобы американцы как можно дольше не понимали, что именно вывозят с Аляски.

Таможня это вообще жуть — еще у Гоголя Чичиков на нее работать пошел, с хитрым планом: корчить из себя образцового служаку, чтобы потом, после череды повышений, брать взятки по-крупному. Изменилось ли с тех пор что-нибудь? Ой сомневаюсь!

— Далее предлагаю разобраться с производствами, — сложив руки за спиной, я отвернулся от карты. — Из Манчжурии я вернусь с китайской контрибуцией. Финансовая ее компонента ляжет в основу Дальневосточного Промышленного банка, нужного для выдачи займов под символический процент членам Общества Промышленного Развития Дальнего Востока. Таковое общество вам нужно за время моего отсутствия должным образом организовать. Я, с вашего позволения, стану его почетным членом и поспособствую тому, чтобы нам не чинили препон — в развитии этих мест Его Императорское Величество видит великую значимость.

Мужики просветлели лицами — государство не только привычно обирать собралось, но и помогать. Да как помогать — давать денег и Высочайшую «крышу», так-то чего мануфактуры не строить?

— На этом, братцы, мы первую нашу встречу заканчиваем. Думайте, прикидывайте перспективы, соразмеряйте свои силы, и Империя отплатит вам добром за добро.

* * *

Визит цесаревича в любом случае разворошил бы Владивосток, но такой программы никто не ожидал. Когда дикой кометой пронесшийся по городу Георгий уже погрузился в заслуженный сон, видя в нем Промышленное, Торговое, Аграрное и Просветительское общества — не ограничиваться же только промышленностью и банком! — в доме старовера-миллионщика Афонина собрались единоверцы. Классовые различия были временно забыты, и здесь нашлось место не только дворянам с промышленниками, но и купцам. Собравшиеся пребывали в прострации, и только потрескивание керосинок, тиканье ходиков да тихий голос Кирила нарушали тишину.

Здесь собралась вся старообрядческая элита Области с примкнувшими к ним посланцами староверских общин со всей Империи и даже из обеих Америк. Особых надежд никто из приехавших во Владивосток и отложивших все дела не питал: просто привыкли держать нос по ветру и быть в курсе — информация же тоже товар, и нередко гораздо более ценный, чем банальная древесина или даже высокотехнологичный промышленный продукт «подшипник».

Центром внимания уважаемых господ стал вчерашний матрос и сын разорившегося купца Кирил. В другой ситуации, даже не смотря на общие духовные убеждения, с ним бы и разговаривать бы толком не стали, но теперь он ни много не мало, а личный торговый представитель цесаревича, чему каждый из присутствующих стыдливо — потому что грех смертный — завидовали. Торговый представитель рассказывал долго, и по мере рассказа прострация только усиливалась.

Старообрядцы от царской власти натерпелись изрядно, и пиетета к Романовым через это испытывали меньше других подданных. Настолько «меньше», что даже среди вот этой полусотни гостей миллионщика Афонина при желании можно было отыскать любителей подкинуть деньжат народовольцам и прочим диссидентам. Череда событий, подкрепленная рассказом Кирила «из первых уст», заставила их глубоко задуматься в правильности такого подхода, но многовековое недоверие быстро не лечится — именно об этом и решил высказаться купец первой гильдии Гущин: