Главная роль 5
Шрифт:
Исполинский кусок земли с почти полным моим над ним контролем обошелся до смешного дешево — это стало результатом вежливого, но неумолимого с моей стороны торга на тему «что может привлечь инвесторов лучше, чем покупка делянки царем 1/5 земной поверхности?». Подвинуться пришлось меньше, чем я думал — всего пять процентов трафика товаров оттуда-сюда придется направлять через британских перевозчиков, остальное — хоть сами везите, хоть демпингующих американцев подключайте. Еще из заметных «подвижек» — организация на плантации буферной зоны для торговли с англичанами (не обязательной, чисто для обоюдного скрашивания африканских будней) и пополнения последними запасов пресной воды в случае необходимости. Православный храм для негров строить конечно же можно. Заключать договора
Словом — контору я покидал в архиприятном настроении. Шажок невелик, но положит начало присутствию Российской Империи на одной из самых увлекательных и вкусных игровых досок — на континенте-прародителе человечества. Игра будет долгой, и «вилок» в ней несть числа, но начать — это всегда самое важное.
На выходе из конторы я жестом велел своему кортежу следовать за собой и подсел в экипаж французкого президента — морозился как мог, до последнего надеясь, что лягушатник считает-таки нехитрый сигнал, но месье Мари Франсуа Сади-Карно реально качественный политик, то есть не отделяет своё личное от блага вверенной ему страны. Самоуважение, обиды и прочая чушь при таком раскладе только вредят, и за это я его уважаю, что и выразилось в согласии поговорить с ним на пути в порт — в последнем своем письме он предложил меня подбросить в качестве последней попытки встретиться лично.
— Ужасная трагедия, — вздохнул я первым делом, кивнув на поклон Карно. — Совершенно выбила меня из колеи, — добавил, расправив плечи. — Страшно представить, какого сейчас Виктору Альберту — я хорошо помню ту бурю, которая разверзлась в моей душе после гибели моего любимого старшего брата, а Виктор потерял почти всю семью. Хвала Господу за то, что он уберег хотя бы Луизу — она сможет утешить кузена в столь тяжелое время. Знаете, — устроившись поудобнее, я заговорщицки улыбнулся. — Нас всех изрядно удивило поведение Аликс Гессенской. Отвага этой девушки безусловно достойна уважения. Полагаю, свою роль сыграли старые добрые французские романтические книжки…
Карно шевелил усами, кашлял, болезненно щурился, с тревогой смотрел за окно, где неумолимо пролетали улочки, дома и переулки, пару раз даже нарушил регламент, посмотрев в вынутые из нагрудного кармана часы, но я неумолимо продолжал вещать без пауз о самых бесполезных в мире вещах — о чувствах, своих и окружающих. За пару минут до прибытия к точке расставания месье Карно все-таки сломался и перебил меня посреди монолога с обильным цитированием наследия Виктора Гюго в переводе на русский язык:
— Ваше Императорское Высочество…
— Видели сегодняшние газеты? — изобразил я возмущение и конечно же не дождался ответа. — Эти проклятые борзописцы навесили на разбитого горем наследника короны Британской Империи прозвище «Король-плакса»! Это возмутительно — безродные, алчные до скандалов собаки позволяют себе лаять на настоящего титана духа только потому, что не способны осознать всего величия Виктора Альберта! И — заметьте — никто из этих шавок не посмел бы сказать ему подобное в лицо, даже гарантируй Виктор им полную безопасность — кишка тонка!
Горько вздохнув, я продолжил сливать французского президента, обильно фонтанируя чувствами и эмоциями:
— Ах, ноша наследника так тяжела! Признаюсь вам откровенно, месье Карно, я отчасти завидую вам — вы всю сознательную жизнь строили карьеру, надеясь оказаться на высшем государственном посту Франции. Я же видел свою миссию совсем иной, и моя подготовка, увы, оставляет желать лучшего — мне приходится прикладывать много сил, наверстывая упущенное время. Многие глупцы совсем не дорожат им, но мы с вами, как люди без ложной скромности толковые, знаем, что время — это ценнейший ресурс, ибо он утекает сквозь пальцы словно здешний, придающий Альбиону шарма, туман, — и снова без паузы, но с улыбкой. — Утешаю я себя лишь тем, что моя любовь к России столь же велика, как и ваша — ко Франции. Как будущий
Император, я с честью понесу свою ношу, проведя многие реформы и кратно улучшив жизнь своих подданных от мала до велика.Карета остановилась — возницу проинструктировали заранее, и отменить приказы Карно физически не смог — и я встрепенулся, демонстративно посмотрев на часы, с улыбкой показав их очень печальному президенту:
— Вот об этом я и говорю — секунды и минуты пролетели совсем незаметно, а мы даже не успели поговорить о важных вещах! Что ж, это не беда — по возвращении домой я лично приглашу вашего посланника на долгий, вдумчивый ужин с последующей беседой, а вас, месье Карно, — забравшись во внутренний карман, я вынул оттуда конверт с печатью и гербом Империи. — Я бы хотел пригласить на нашу с Марго свадьбу самым первым!
— Благодарю, Ваше Императорское Высочество, — вяло сымитировал энтузиазм президент, приняв приглашение.
Собственноручно открыв дверцу, я спрыгнул на сырые дорожные камни и вполне откровенно поведал Карно:
— Я в высшей степени счастлив!
И, жизнерадостно посвистывая, в окружении моментально окруживших меня казаков, направился к пускающему дымы пароходу. Счастье приходит лишь тогда, когда для него приготовлена почва, а в этом я настоящий мастер!
Глава 5
Всего Пару веков назад у Дании было все — колонии, большая «коренная» территория, сильные армия и флот. Без попаданцев на троне геополитическая доминация работает не идеально, и потому, проиграв несколько крайне важных войн, к концу XIX века датчане закономерно стали «исторической едой» для более расторопных партнеров по историческому процессу, лишившись почти всех колоний и более чем солидного куска территории «коренной». Держится Дания лишь на старом принципе европейских войн — проигравших на протяжении многих веков старались не добивать, считая невместным. Нет, если качественно покопаться, прецеденты-то найдутся, но кто о таких неприятных вещах говорит? У нас тут перманентные зарубы за кусочки территорий и банальное бабло, а вчерашний «недобиток» вполне может пригодиться для выстраивания конфигурации на следующую, столь же материально-ориентированную, войну. Тем не менее, Дания ныне переживает далеко не лучшие времена.
Я-то за великодержавные датские боли не переживаю — в мои времена эта маленькая страна будет чувствовать себя на зависть подавляющей части мира, и даже сохранит некоторые остатки суверенитета в рамках большого образования «Европейский союз» — свою валюту, свою судебную систему и некоторые другие приятные датскому сердцу мелочи.
Не знающие о таком приятном будущем местные, однако, страдают — Дания же когда-то была базой викингов, и датчане вполне справедливо выводят историю своей государственности именно оттуда. С историей у датчан вообще все хорошо — настолько, что даже русская Императрица Мария Федоровна прониклась и не без возмущения на своей нордической мордашке устроила мне небольшую лекцию, которая помогла нам с Марго (Вилли уехал домой, потому что для его официального визита к датчанам нужно провести определенную подготовку. Я таким поворотом доволен — я в германо-датских отношениях таким образом становлюсь «решалой», что придает международного политического веса) скоротать плавание.
Перемешанные с морской водой струи дождя бессильно разбивались об иллюминаторы, почти неслышно на фоне двигателей барабанили по крыше каюты, пол под ногами качался так, что даже ко всему привычный старик-Андреич умудрился разбить бокал с горячим шоколадом и с виноватым лицом уступил право скрашивать нам сидение в креслах специально вышколенным корабельным лакеям.
— Когда-то на проклятом острове, — матушка скривилась, видимо, вспомнив наше отплытие, омраченное встречей со сбрасывающей в море пресловутое scheisse баржей. — Жили одни ни к чему непригодные дикари. Древнее датское племя, называемое «англами», переселилось туда еще в пятом веке — по крайней мере так говорят историки. Предки датчан быстро поставили британских дикарей в стойло, объединили в государство и стали промышлять пиратством и грабежами.