Главная тайна Библии
Шрифт:
Рассматривая этот вопрос, чрезвычайно важно опираться на свидетельства Писания о воскресении и о том, как в самой Библии воскресение непосредственно воплощается в миссии и жизни церкви. Поэтому в данной главе мы кратко рассмотрим Евангелия, Деяния и послания Павла, что позволит нам в следующей главе показать, как это использовать на практике в различных аспектах церковной жизни. [227]
Разговоры последних лет о «церкви, сформированной миссией», в основном касались практических вещей (что естественно): иной организации служения и жизни прихода или методов работы, которые способствуют осуществлению христианской миссии. Я не буду обсуждать эти темы, но укажу на приоритеты для церкви, жизненно важные для миссии, сформированной надеждой. Эти приоритеты основаны на Писании, без которого церковь становится чисто прагматичной. А за прагматизмом нередко следует оппортунизм, и тогда церковь начинает действовать не ради миссии, но ради поддержки той или иной старой модели церковной жизни, которая стала нежизнеспособной. В данной и следующей главах я намерен представить основные принципы миссии; для этого мы сначала обратимся к Библии, а затем рассмотрим ключевые моменты христианской жизни.
227
В древних рукописях Евангелие от Марка заканчивалось стихом 16:8. Исследователи Нового Завета считают, что аутентичная концовка могла быть утрачена, либо ее просто не существовало, и Евангелие от Марка в своей древнейшей редакции завершалось рассказом о бегстве женщин из гробницы и охватившем их страхе. Эпилог: стихи 9–20 были добавлены переписчиками в текст при включении Евангелия в канон. — Прим. ред.
2. Евангелия и Деяния
Первый и самый очевидный смысл воскресения Иисуса — и об этом ярко свидетельствуют все четыре евангелия — в том, что Бог оправдал Иисуса, который провозгласил царстве Божье и умер как представитель народа Израиля. Это звучит как банальная истина, однако судя по реакциям, которые я получаю в ответ на такое заявление, я склонен думать, что она усвоена недостаточно. В кратком (а возможно, не целиком дошедшем до нас) повествовании Марка, нет утверждения «Иисус воскрес, а значит, существует жизнь после смерти»; вместо этого там говорится: «Иисус воскрес, а потому идите в Галилею, где вы Его увидите». Тот, кто прочел это Евангелие, поймет данные слова таким образом: «Иисус был воздвигнут из мертвых, как Он говорил вам, а это значит, что все Его слова о Царстве, которое придет через Его дела, Его смерть и воскресение, оказались правдой». Воскресение знаменует собой начало царства Божьего. У Марка этот смысл, хотя бы отчасти, Иисус вкладывал в слова о стоящих здесь, которые еще не вкусят смерти, когда увидят царство Божье, пришедшее в силе. Эта тема подробнее разработана в других евангелиях. Воскресение не было отдельной сверхъестественной причудой Бога, Который хотел показать, что Он способен совершить, если пожелает. И оно не было свидетельством того, что после смерти нас ожидают небеса. Но это было решающее событие, которое показывало, что царство Божье действительно наступило и на земле, как на небе.
Если мы теперь возьмем Евангелие от Матфея, то увидим, что его автор идет дальше — нельзя исключить, что то же самое сделал и Марк в утраченном оригинальном тексте.* Ученики приходят в Галилею и там встречают Иисуса и поклоняются Ему (хотя некоторые из них усомнились — что привлекает наше любопытство); это кульминация той христологии, к которой готовило нас все Евангелие. Иисус оправдан как Еммануил, «С нами Бог». Но, по мысли Матфея, произошедшее не сводится лишь к тому, что все кончилось хорошо, нет тут и мысли, что Иисус как бы этим говорит: «И если вы будете себя вести надлежащим образом, то однажды встретитесь со Мною на небесах». Все не так. Раньше Иисус призывал учеников молиться, чтобы царство Божье осуществилось на земле, как на небе; теперь же Он заявляет, что Ему дана вся власть на небе и на земле, а потому ученики должны пойти и ее воплощать, то есть стать посланниками этой власти. То, что косвенно говорит Марк (по крайней мере, в дошедшем до нас варианте текста), Матфей утверждает прямо: воскресение не есть бегство от мира, но миссия для мира, основанная на том, что Иисус принял господство над миром.
Мы сразу видим, что произошла великая перемена. Если событие воскресения действительно (в каком–то смысле) произошло во времени и пространстве и в нем участвовала материальная реальность тела Иисуса, оно косвенно свидетельствует о других грядущих событиях. Но если это было просто (как мы говорим сегодня) «духовное событие»: скажем, Иисус просто начал жить в небесном мире либо верующие пережили новый подъем веры и надежды в сердце, тогда из этого следует только то, что родилась новая форма приватной духовности. И Матфей совершенно ясно объясняет нам смысл воскресения: Иисус восшел на престол как Господь неба и земли. Он установил свое царство. А Его ученики должны это царство воплощать в жизни, призывая все народы послушно хранить лояльность Царю и удостоверяя эту верность через крещение. В заключительных словах тут сходятся воедино все главные темы евангелия: Еммануил, «С нами Бог», отныне будет «Иисусом с нами» до окончания старого века, когда новый век, уже начавшийся с его воскресения, окончательно завершит работу преобразования мира.
Это подводит нас к Евангелию от Луки, особенно к удивительной сцене с двумя учениками на дороге в Эммаус. Об отрывке из Лк 24 можно говорить бесконечно, но я хочу обратить внимание на то, каков ответ в этой главе на вопрос: «Если Иисус в теле восстал из мертвых, что из этого следует?» [228] И он будет следующим: после воскресения Иисуса вся история отношений Бога с Израилем и Бога с миром стала звучать по–новому.
Это снова великая перемена. Без воскресения мы рассказываем эту историю совсем не так, как после него. Без воскресения — это незаконченная и потенциально трагическая пьеса, где Израиль сохраняет надежду, но события все сильнее выходят из под контроля. Без воскресения трагична и сама история Иисуса в глазах его современников, что прекрасно понимают ученики, идущие в Эммаус. Но если произошло воскресение, вся эта история звучит совершенно иначе. И это не просто счастливый конец для одного героя, но поворотный момент для всего на свете. Именно здесь наконец–то исполнились древние обетования: о непоколебимом царстве Давида, возвращении Израиля из самого великого изгнания в его истории, а за всем этим (что совершенно ясно показывают Матфей, Лука и Иоанн) стоит еще одно исполнившееся обетование о том, что все народы земли получат благословение от семени Авраама.
228
О Лк 24 см., например, мою книгу The Challenge of Jesus (London: SPCK; Downers Grove, IL: InterVarsity Press, 2000), ch. 7.
Как показывает Лука, если Иисус не воскрес, тогда наша надежда приподнялась, чтобы снова обратиться в прах. Ученики, конечно, продолжали бы надеяться, поскольку они были верными иудеями,
но без воскресения Иисуса ничто не указывало бы на то, что их надежды осуществились. Но если Иисус был воздвигнут из мертвых, Ветхий Завет надо читать новыми глазами — как историю страдания и оправдания, изгнания и восстановления. И кульминация этой истории заключается не в том, что Израиль стал главным народом и победил весь мир, но в страдании и оправдании, изгнании и восстановлении Мессии — что совершилось не только ради него, но ради спасительных обещаний Бога, которые он воплощал. Если посланец, который должен передать важнейшее сообщение, падает в реку, а потом его спасают, он получил спасение не только для себя, но и ради тех, кто напряженно ждет его вести, дающей жизнь. И как говорит Лука, если Иисус воскрес, значит, Он действительно Мессия, а если Он Мессия, значит, Он вестник Бога, который говорит об исполнении обетовании, данных Аврааму, Моисею, Давиду и пророкам, обетовании не только для Израиля, но и для всего мира.И вот по какой причине Ветхий Завет нужно рассматривать как часть Писания христиан. Я уважаю тех, кто называет Ветхий Завет «Еврейской Библией», тем самым подчеркивая, что это все еще священная книга живой общины верных вне христианства. Но Лука утверждает, что, поскольку Иисус был воздвигнут из мертвых, в древних священных книгах Израиля надо видеть историю, которая достигла своей кульминации в Иисусе, а потому приносит плод не только в Израиле, но и среди учеников Иисуса, а через них — и во всем мире. Вот почему, когда в стихах 36–49 Иисус явился ученикам в горнице, он открыл им ум для понимания Писаний (стихи 44–46), а из этого прямо вытекает новое поручение: им надлежит проповедать «во имя Его покаяние для отпущения грехов во всех народах, начиная с Иерусалима». Это не какая–то иная надежда, отличная от надежды иудеев. Она вплетается в Писания достаточно рано: когда Бог наконец совершит для Израиля то, что обещал, народы мира придут, чтобы участвовать в этом благословении. И это — важнейший ключ к богословию Нового Завета.
Конечно, если бы Иисус не воскрес из мертвых, мы могли бы признать существование двух религий или двух вер: христианство, которое верит в то, что доступ к «Божественному» дает Иисус, а также веру иудеев, согласно которой доступ к «Божественному» не связан с Иисусом (и, быть может, все еще следует ожидать другого Мессию). Но обе такие картины сильно отличаются от реального христианства и реального иудаизма. Если, из уважения к иудаизму, мы будем относиться к христианству и к иудаизму как к двум «религиям», двум путям духовности, это будет политкорректно, однако так невозможно воздать должного ни тому, ни другому. Но если Иисус восстал из мертвых, тогда Писание в Нем достигло своей цели и пришел тот момент, который желали видеть псалмопевцы и пророки, когда все народы земли в верности и послушании принесут свои сокровища помазанному Богом Царю, Мессии Израиля.
Конечно, остается важный вопрос, как христианство должно относиться к иудаизму, не признавшему Иисуса Мессией. Об этом говорит Новый Завет, а особенно — Павел. Но наша деликатность не должна мешать нам говорить о воскресении Иисуса и делать из него соответствующие выводы, даже когда они вызывают трудности. По мысли Луки, долгая история Израиля, это богатое повествование Писаний, в воскресении достигает своей цели, своей наивысшей точки, где она должна дать рождение, в согласии с изначальным замыслом о ней, всемирной миссии, предложить всем народам отказаться от идолопоклонства и получить прощение грехов. И как можно понять у Луки, ученики должны взяться за это дело, потому что в Иисусе перед нами предстоит Бог в человеческом виде, чему любые идолы служат пародией, а Его крест дает настоящее прощение грехов, относительно чего любые жертвоприношения суть лишь прообразы и тени. Другими словами, Лука не думает, что воскресение — это какое–то странное чудо, которое понадобилось исключительно для того, чтобы вернуть Иисуса к жизни, или что оно указывает на то, что мы тоже попадем на небо после смерти; для него это, с одной стороны, исполнение давнишних обетовании Писания, а с другой — начало всемирной миссии, порученной Богом.
Все эти темы полнее всего раскрываются в Евангелии от Иоанна, в нескольких трогательных сценах, написанных рукой мастера. [229] В главах 20 и 21 этого евангелия освещаются две основные темы: новый день и новые поручения.
В главе 20 Евангелия от Иоанна дважды подчеркнуто (в стихах 1 и 19), что воскресение произошло в первый день новой недели. В этом евангелии описаны семь знамений, и по композиции их вершиной является распятие Иисуса в шестой день недели и его пребывание во гробе в седьмой, что отображает одну неделю старого творения. А пасхальное утро — это уже начало нового творения. Слово, которым все сотворено, теперь стало Словом, через которое все творится заново. Воскресение тут ни в коей мере не представлено как странное или изолированное «сверхъестественное» явление, как знак того, что Бог волен делать, что пожелает, хотя обычно не совершает таких деяний. Напротив, у Иоанна — это начало нового мира, первый день новой недели, конкретный образ того, что Бог намерен осуществить во всем мире. Магдалина принимает Иисуса за садовника: это закономерная ошибка, потому что, подобно Адаму, Он должен поддерживать порядок в новом Божьем мире. Он пришел выкорчевать тернии и сорняки, чтобы вместо них насадить мирты и кипарисы, как это провозвестил Исайя в величественной картине нового творения, которое появится, когда Слово Божье придет в мир, подобно снегу или дождю. [230]
229
Подробнее об этом см. мои работы: Challenge, ch. 8; The Resurrection of the Son of God (London: SPCK; Minneapolis: Fortress Press, 2003), ch. 17; а также, в совершенно ином жанре, Easter Oratorio, музыка Paul Spicer, слова Tom Wright, исполняет Birmingham Bach Choir, запись издана Farringdon Records: см. www.easteroratorio.com.
230
Ис 55:11–13.
И одновременно эта картина плохо соотносится с идеей, что «после смерти мы отправимся на небеса», но она говорит о новом поручении ученикам, которые должны стать для мира тем, чем Иисус стал для Израиля: «Как послал меня Отец, — говорит он, — так Я посылаю вас». [231] В то же время, как это было и у Луки, ученикам дается необходимое «снаряжение» для исполнения поручения: чтобы стать посланцами Иисуса в мире, они должны проникнуться его Духом. Пасха и Пятидесятница неразрывно связаны. Пасха призывала учеников Иисуса выполнять новую задачу, Пятидесятница дала им необходимые силы, чтобы эту задачу решить.
231
Ин 20:21.