Главная военная тайна США. Сетевые войны

Действия США отвечают четко выверенной геополитической схеме: найти повод, вмешаться в дела суверенного государства, лишить его суверенитета, поставить под свой контроль и тем самым отторгнуть еще одну территорию от большого евразийского пространства. Причем сделать это желательно руками внутренней атлантистской сети, кропотливо создаваемой в Иране с момента Исламской революции. В этих условиях Иран практически в одиночку бьется за многополярный мир. Сейчас к этому процессу подключается Венесуэла Чаве-са. Также примкнуть к многополярному клубу склоняется все более набирающий геополитическую субъектность Китай. Россия же пока только лишь говорит о такой возможности робко и неуверенно.

Анализируя создавшуюся ситуацию, понимаешь, что если американская агрессия все-таки осуществится «горячим» образом, что с уходом Буша все менее вероятно, и десуверенизация Ирана произойдет, то следующей американской целью станет уже сама Россия. Объятия «Анаконды» сомкнутся. Начнется финальная фаза достижения единоличного мирового могущества Америки — удушение России с последующим распадом и десуверенизацией, что будет фактически означать исчезновение России как геополитического субъекта с карты мира. Еще не поздно осознать стоящую перед нами угрозу. Чтобы сохраниться, Россия должна как минимум поддержать Иран, а в идеале — включиться в процесс многополярного переустройства мира.

Реально же в этом вопросе все эти годы российское руководство вело себя достаточно пассивно, хотя и не признавая того, что еще не доказано, и ставя под сомнение любые обвинения Ирана в подготовке к изготовлению ядерного оружия, осуждая вместе с этим антиизраильские заявления иранского руководства. Хотя, по большому счету, в нынешней ситуации России выгодно, чтобы Иран все-таки обзавелся ядерной бомбой, которая зафиксирует альтерглобалистский статус Ирана по факту, дав России карт-бланш на геополитическую реабилитацию. Между тем Иран всячески подчеркивает, что создание ядерного оружия противоречит нормам ислама и не является его целью. Речь идет лишь о сохранении суверенитета этим государством, что даст России возможность укрепить свой суверенитет, а в случае, если Россия открыто и явно поддержит Иран — заставит США смириться с построением многополярного мира. Если Иран все же настоит на своем, завтра мы, скорее всего, будем жить в многополярном мире. Если же он дрогнет и не устоит, абсолютный единоличный диктат США станет реальным как никогда.

Что же мешает России открыто и в полной мере выступить на стороне Ирана? Дело в том, что после прихода к власти президента Махмуда Ахмадинеджада, Иран сделал основную ставку на популярность в исламском мире, вместо того чтобы проводить геополитическое сближение с континентальной Европой, Россией и Китаем. Резкие иранские заявления в адрес Израиля создают некую двусмысленность, и в этих условиях, если Россия однозначно и полностью поддержит Иран, она автоматически попадет и под обвинения в антиизраильской позиции, что, в конечном итоге, станет толчком к маргинализации России. При всем желании помочь Ирану Путин и Медведев на это никогда не пойдут, что, несомненно, правильно. К тому же ставка Ирана на популярность в арабском мире даже с точки зрения ислама не так однозначна, так как большинство стран арабского мира исповедуют радикальные формы ислама, зачастую завязанные с ваххабизмом и различными формами исламизма, что во многом противоречит иранскому шиизму. Такая позиция сильно сужает поле для маневра иранскому руководству, маргинализирует Иран, низводит его до статуса региональной державы. Отказ Ирана от ориентации на континентальную Европу, с которой Россия пытается налаживать долгосрочные стратегические отношения, на Китай и на саму Россию является с точки зрения геополитики и евразийства значительным упущением. Иран, если он претендует на геополитическую субъектность, должен расширить свой внешнеполитический формат.

И, хотя приоритетным направлением для России является континентальная Европа и ось Париж — Берлин — Москва, после значительно ухудшившейся обстановки на этом направлении в результате смены еврокон-тиненталистов Шредера и Ширака евроатлантистами Меркель и Саркози, безусловно, ось Москва — Тегеран становится основой геополитической континентальной евразийской конструкции. Иран же, совершая резкие выпады в адрес Израиля и склоняясь едва ли не к «панарабизму», не дает России возможности полноценно занять проиранскую позицию, ставя российское руководство в двусмысленное положение.

Таким образом, сближение России и Ирана должно стать процессом обоюдным, подразумевающим взаимные уступки. Для этого Ирану необходимо перейти от тупикового панисламизма к внятной и последовательной континентальной евразийской стратегии, четко определив приоритеты своего геополитического и стратегического развития в отношениях с Москвой, континентальной Европой и Китаем. Тем самым он сделает свою субъектность, свое влияние и свой вес, а также аргументацию перед Западом гораздо более весомыми и убедительными, нежели сейчас. Панисламизм, тем более экстремистский, не выход. Ведь ислам как таковой не является геополитическим субъектом, а в создавшейся напряженной ситуации речь в первую очередь должна идти о евразийской континентальной стратегии.

Япония — Китай — Россия

Новый стратегический расклад

На сегодняшний день нет никаких существенных факторов, которые бы сдерживали Россию в проведении стратегии на укрепление государства, а также в осуществлении независимой внешней политики. При этом понятно, что не стоит совершать откровенно конфронтационных по отношению к политическим оппонентам действий как на международной арене, так и внутри страны. Взвешенная внешняя политика, проводимая сегодня Кремлем с учетом национальных интересов, способность избегать резких действий, четкая выверенность решений, использование стратегии сдержек и противовесов — вот факторы, дающие возможность в ближайшее время стабилизировать ситуацию как в стране, так и на внешнеполитической арене.

Тем более что для взвешенных, но решительных действий во внешней политике ситуация сегодня сложилась как никогда благоприятная. Это характеризуется достаточно ясной тенденцией со стороны ряда государств, направленной на акцентировку необходимости переструктурирования мировой карты по принципу многополярности, а также стремление некоторых государств — региональных лидеров к проведению более независимой от диктата США региональной политики с учетом в большей степени интересов государств, входящих в состав этих регионов. А накрывший планету глобальный финансовый кризис только расширил клуб сторонников независимого от США развития. Все это необходимо использовать сегодня России, дабы обозначить свою приверженность асимметричному мировому укладу. Китай, Германия, Япония, Сирия, Италия, Индия, Белоруссия, Израиль — любые геополитические партнеры сегодня возможны в том или ином конкретном случае. Геополитика асимметрии, неожиданное выстраивание самых причудливых комбинаций для выхода на реальные горизонты многополярности сегодня не сдерживается относительно Кремля никакими идеологическими, конфессиональными, политическими или социальными критериями. По сути, нынешняя власть, пользующаяся огромной поддержкой своего народа, оказывается в исторически беспрецедентном положении для глобальной планетарной игры в асимметрию.

Лидеры КНР сегодня открыто заявляют, что США переоценивают свою роль в мире. Такую точку зрения в интервью ряду зарубежных телекомпаний выразил председатель КНР. В то же время Пекин намерен сотрудничать с Вашингтоном. Китай стремится улучшить отношения с США, несмотря на то, что эти две страны «очень отличаются друг от друга по своим ценностям».

Китай представляет собой сухопутное континентальное государство, его цивилизация носит свойственный евразийскому традиционному (неторговому) укладу характер, и само сохранение коммунистической идеологии при проведении либеральных реформ в современном Китае способствует выбору именно Китая как стратегического партнера в построении одной из осей асимметричного конструкта, способствующего ослаблению влияния США в Дальневосточном регионе. Однако история показывает, что именно Китай геополитически всегда являлся важнейшей базой англосаксонских сил на евразийском континенте. Руководство Китая всегда придерживалось «двойного стандарта» в осуществлении внешней политики, стараясь как поддерживать хорошие отношения с Россией, так и заключать многообещающие в плане стратегии развития отношений торговые и политические договоры с Западом и США. Принимая Китай как серьезного стратегического партнера в области формирования многополярной системы координат, следует учитывать имеющий место фактор близости Китая западным стандартам, в частности, в вопросах либерального экономического уклада и внешнеполитических, а шире — геополитических интересов.

Экономические успехи Китая представляют собой довольно двусмысленную реальность, так как они достигнуты ценой глубинного компромисса с Западом и не сочетаются ни с какой ясной геополитической концепцией, которая могла бы служить залогом политической самостоятельности и независимости. Учитывая все это, следует признать, что в наиболее полной мере идеальным стратегическим партнером России в Дальневосточном регионе является Япония.

Еще в начале первого президентского срока Владимира Путина между Россией и Японией было подписано соглашение о совместном хозяйственном освоении Южно-Курильских островов. Подписи под документом поставили высокопоставленные представители МИД России и Японии. В дальнейшем стороны подписали соглашения о конкретных областях совместной деятельности на Южных Курилах. Согласно некоторым прогнозам, в будущем тихоокеанский ареал станет одним из важнейших центров цивилизации в целом, и поэтому борьба за влияние в этом регионе является более чем актуальной.

Установление прочных союзнических отношений по оси Москва — Токио решает ряд важнейших проблем в обеих странах. Во-первых, Россия получает в союзники экономического гиганта, оснащенного высокоразвитой технологией и огромным финансовым потенциалом. Однако у Японии отсутствуют политическая независимость, военно-стратегическая система, прямой доступ к ресурсам.

Условно говоря, так же, как и в ситуации с Европой, все, чего не хватает Японии, в изобилии есть у России, а все, чего не хватает русским, в избытке есть у японцев. Учитывая стратегическую необходимость скорейшего установления системы прочного взаимодействия между Россией и Японией, становится совершенно ясно, что вопрос о реституции Курил не является препятствием для русско-японского альянса. «В случае Курильских островов мы имеем дело с территориальными символами Второй мировой войны, альянсы и весь ход которой был полным триумфом стран западного блока, расправившихся со всеми своими противниками одновременно путем крайнего истощения СССР (при навязывании ему такой геополитической позиции, которая не могла в перспективе не привести к перестроечному развалу) и прямой оккупации Европы и Японии». (Александр Дугин «Основы Геополитики».) Однако сегодня вопрос о полной передаче Курильских островов Японии пока не может быть рассмотрен в полной мере. Япония продолжает находиться под военной оккупацией США, на ее территории располагаются американские военные базы, а значит, волей-неволей она входит в стратегический блок западных стран, являющихся основным геополитическим оппонентом России. Передать Курилы сегодня — значит укрепить противоестественный во всех отношениях стратегический альянс Японии и США. В полной мере вопрос о передаче Курил Японии можно будет рассматривать лишь в рамках общего процесса новой организации Дальнего Востока. Реституция Курил может быть осуществлена лишь при полном совпадении взглядов России и Японии на стратегическое развитие региона в целом, что подразумевает исключение диктата США в вопросах развития региона и заключение стратегического союза между Россией и Японией. «Продуктивнее смотреть на территориальную проблему не как на то, что нас разъединяет, а как на то, что нас сможет объединить», — заявил как-то Владимир Путин в интервью японской газете «Асахи».