Главный приз

Там, за полосой выстроившихся шеренгой лиственных деревьев, была граница района. Ну, не совсем граница. Меж землями соседних хозяйств лежало подобие нейтральной полосы. Это был кусок земли, густо поросшей лесом. Лес этот был жалким остатком того первобытного леса, который простирался когда-то, насколько хватало взгляда, и на чьей территории теперь расположились поля и фермы.

Теперь это была неровная полоса соснового леса, обрамлённая широкой каёмкой травы. Сразу за спутанным зелёным ковром, из которого торчали головки бессмертника, и жёлтенькие метёлки сорняка, высилась стена матёрых сосен. Здесь они росли не ввысь, а вширь. Их внушительные тела покрывали торчащие в шахматном порядке штыри веток, и плотная шкура коричневой коры.

В густой тени, начинавшейся почти сразу за стеной деревьев, пёрли из земли здоровенные шляпки боровиков. А ещё дальше смутно виднелись ряды выстроившихся в кружки ярко-рыжих лисичек.

Милиционер выбрался из машины в траву у обочины, потоптался, разминая ноги и рассеянно глядя на махровые головки цикория, густо торчащего вдоль дороги. Дальше ехать было бесполезно. Не в соседний же район дурная баба подалась?

Он глубоко вдохнул нагретый солнцем воздух, настоянный на травах и сосновой смоле. Повернулся к машине, и замер. Ожесточённо почесал крепкой пятернёй вспотевший затылок, отчего густые чёрные волосы встали дыбом.

Хлопнул дверцей машины, яростно морщась и шаря по карманам. Нет, бумажка осталась в офисе. Ориентировка на завёдшегося в соседнем районе маньяка пришла в прошлом месяце. «Ну, Нютка, найду живой, сам прикончу!»

Повертел головой, и решительно двинулся вдоль кромки леса по густой, высокой траве, поднимая облачка пыльцы и толпы вспугнутых кузнечиков. Край леса стал забирать влево, солнце повернуло и скрылось за верхушками сосен. Ощупав сумку, висящую на боку, он нашёл лежащий в кармашке фонарик. Поправив хлястик и застегнув верхнюю пуговку рубашки, милиционер решительно шагнул под деревья.

Он стоял у края маленькой полянки, когда-то образовавшейся после падения большого дерева. Ещё виднелся остаток огромного пня в округлой яме, полной полусгнивших листьев и веток. Рамис обвёл глазами полянку и смачно выругался. Под массивными стволами, окружившими поляну, громоздились кучи мусора. Наполовину уйдя в землю, высился блок железобетонной трубы. Из его потемневшего от дождей бетонного бока торчали беспорядочно согнутые прутья арматуры. Трубу подпирали обрывки бывших когда-то металлическими листов, теперь проржавевшие в рыжую труху. За ними громоздились потерявшие первоначальный вид груды того, что было раньше вещами.

— Вот гады. И сюда уже добрались.

Он пнул в досаде ногой в добротном ботинке покосившийся железобетонный бок.

— Эх, где моя прививка от столбняка! — махнул рукой и шагнул в вяло спружинившую под ногой ближайшую кучу.

В весёлом отчаянии полез дальше. Пошатываясь, перебрался через груду остовов старых кинескопов, ухватился за ребро вставших домиком строительных панелей, переломившихся пополам, и образовавших шалаш. Шалаш напомнил Рамису древний сувенир, пылившийся на полочке у его бабушки. Сувенир из папье-маше назывался «Ленин в Разливе».

Милиционер чихнул, отёр вспотевшее лицо ладонью. Пролез в треугольный просвет между панелями. Под ногами затрещало, он пошатнулся и заскрёб пальцами по шершавой поверхности плиты, сдирая пыль и ветхую паутину. Потом под ногами провалилась земля, и он с тошнотворным ощущением падения в животе рухнул вниз.

Полежал немного, потом подобрал ноги и подвигал головой. Нашарил и вытянул из кармашка сумки фонарик. Кружок света запрыгал вокруг, показывая только мрак.

— Темно, как в … — Он осторожно разогнулся. Вытянул руку, ощупывая земляные комья. Под пальцами осыпалась труха. Задрал голову, выискивая отверстие.

Над ним высветилось неровное пятно, и перед глазами замаячило почему-то лицо Нютки. Он затоптался, озираясь, ожидая наступить на мягкое. Вытянул руку в сторону и пошатнулся, не встретив опоры. Осторожно переступил по неровной поверхности и двинулся в пустоту, ведя ладонью по земляной стенке. Если она свалилась в дырку, то могла и не выбраться самостоятельно, сказал мысленно, чувствуя противный холодок внутри. Потом резко остановился, с присвистом втянул воздух сквозь зубы и, торопливо царапая пальцами кобуру, вытянул пистолет.

— Ну, маньячок, если это твоя нора… Держись, ловить буду.

Впереди зашуршало. Он мгновенно направил туда кружок света, не дыша всмотрелся. Ему показалось, что впереди что-то промелькнуло.

— Крысы… — не веря самому себе, пробормотал Рамис. Постоял, прижавшись вспотевшей спиной к земляной стенке лаза. Узкий проход изогнулся, завернул улиткой влево. Понимая, что лучше бы вернуться, не строить из себя героя сыска, а отослать сообщение и позвать подмогу, милиционер полез дальше.

Потом он ощутил, что бока рубашки уже не отираются о землю. Протиснулся ещё немного, поводил фонариком. Никак, пещерка, подумал с весёлым изумлением. Увидел как наяву центральный офис в районном городе, и себя, принимающего наградные часы из рук высокого начальства. Начальство трясло руку герою и ласково улыбалось.

Опять зашуршало, на этот раз сзади. Он дёрнулся, разворачиваясь, но ничего не увидел. Зато услышал тихий смешок, от которого у него по всему телу прокатились мурашки размером с кулак, а живот скрутило узлом.

— Кто здесь? — сипло крикнул он, мелькая кружком света. Взяв пистолет и фонарик так, как его учили и отступил к стенке лаза. Чувствуя за спиной опору, повторил:

— Кто здесь? Не двигайтесь, и назовите себя!

Опять засмеялись, на этот раз сбоку. Потом что-то коснулось его ноги, он повернулся, и ему стало нехорошо. В кромешной тьме светлело лицо человека. Человек улыбнулся, показав зубы и глядя на него бледными глазами. Протянул руку к фонарику.

Милиционер отпрянул, выставив ствол перед собой, а светлое пятно лица растеклось перед глазами, и возникло в другом месте. Он повернулся, повёл дулом вслед, весь холодея от вновь раздавшего смешка за спиной. Потом без малейшего шороха фонарик выдернули у него из руки. Пятнышко света метнулось в сторону и, прокатившись немного, остановилось, вплотную светя в серую комковатую землю.

Глава 1

Прошло ещё много лет…

Зеркальные стёкла главного офиса корпорации «Айсберг», почти под самой крышей небоскрёба, отразили слабый свет тоненького месяца. Потом на блестящий серебристый серп наплыла мохнатая тучка, и месяц провалился в темноту. Громада небоскрёба, искусно подсвеченная цветными прожекторами, торчала посреди своих собратьев одиноким утёсом. Громадным клыком из сверкающего льда, из тех, что топят зазевавшиеся корабли.

Тишина стояла в затемнённых офисах, вечером отмытых стайкой уборщиков до стерильного блеска. Особая гудящая тишина, где неслышно для человеческого уха работали носители информации. Совершенно секретные данные корпорации, её кровь и лимфа, неслись по артериям проводников с немыслимой скоростью, оседали в кристаллах памяти мерцающими пластами.

Человеческое ухо не различило бы отдельных звуков, и самое большое, что мог уловить дремлющий за столиком у стены охранник — тихий гул. Но он не слышал и этого в силу многолетней привычки.