Главный процесс человечества. Репортаж из прошлого. Обращение к будущему

Кейтель: «Более двух миллионов германских солдат умерли за свое отечество. Теперь и я отправляюсь вслед за ними и своими сыновьями, отдавшими все за Германию!»

Фрик: «Да здравствует вечная Германия!»

Штрейхер: «Хайль Гитлер! Сегодня у вас тут веселое еврейское празднество? Но все же это мой, а не ваш Пурим! Настанет день, когда большевики перевешают многих, очень многих из вас!» И далее: «Адель, моя возлюбленная супруга!..»

Заукель: «Я умираю невиновным. Да хранит господь Германию и да возвратит ей былое величие!»

Йодль: «Я приветствую тебя, моя Германия!»

Зейсс-Инкварт: «Я надеюсь, что эта казнь явится финальным актом в трагедии под названием „Вторая мировая война“ и что люди вынесут правильные уроки из этого примера для того, чтобы установить истинное взаимопонимание между всеми народами. Я верю в Германию!»

После завершения экзекуции в зал было внесено на носилках тело Геринга. Корреспондент американского информационного агентства Интернешнл Ньюс Кингсбери Смит так описывал этот момент: «Носилки с его телом поставили между первой и второй виселицей. Его огромные голые ноги торчали из-под одеяла американской армии, и рука в шелковой пижаме свешивалась с носилок.

…Армия хотела предотвратить возможное распространение слухов о побеге Геринга, чтобы журналисты смогли убедиться, что он действительно мертв».

Последняя точка была поставлена в концлагере Дахау, куда были отправлены гробы с телами казненных. В печах этого дьявольского заведения они были сожжены, а пепел выброшен в ближайшую реку, чтобы он не стал в дальнейшем объектом поклонения остающихся на свободе нацистов и не смешивался с останками тысяч и тысяч безвинно умерщвленных здесь узников.

Казнь главных немецких военных преступников

Сообщение четырехдержавной комиссии по заключению главных военных преступников:

Приговоры к смертной казни, вынесенные Международным Военным Трибуналом 1 октября 1946 г. нижеуказанным военным преступникам: Иоахиму фон Риббентропу, Вильгельму Кейтелю, Эрнсту Кальтенбруннеру, Альфреду Розенбергу, Гансу Франку, Вильгельму Фрику, Юлиусу Штрейхеру, Фрицу Заукелю, Альфреду Йодлю, Артуру Зейсс-Инкварту, были приведены в исполнение сегодня в нашем присутствии.

Геринг Герман Вильгельм совершил самоубийство в 22 часа 45 минут 15 октября 1946 г.

В качестве официально уполномоченных свидетелей от немецкого народа присутствовали: министр-президент Баварии д-р Вильгельм Хогнер, главный прокурор г. Нюрнберга д-р Фридрих Лейснер, которые видели труп Германа Вильгельма Геринга.

Четырехдержавная комиссия по заключению главных военных преступников

Журналисты – представители прессы и радио на Нюрнбергском процессе всегда были озабочены получением от руководства трибунала дополнительной информации о предстоящих событиях, которую оно по разным причинам предпочитало не афишировать.

7 августа 1946 г. в пресс-кемпе суда был образован технический подкомитет из журналистов СССР, Великобритании, Франции, США и одного чехословацкого корреспондента от прессы и радио всех стран, непосредственно не участвовавших в работе трибунала.

Этот подкомитет обратился к председателю суда с просьбой выбрать время оглашения приговора с учетом потребностей журналистов, чтобы пресса и радио в Лондоне, Вашингтоне, Париже и Москве смогли распространить свои сообщения одновременно. Другое пожелание заключалось в том, чтобы председатель суда заранее оповестил корреспондентов хотя бы о неделе, в течение которой может быть оглашен приговор.

Лорд Лоренс и другие судьи, понятно, не имели возможности строить работу трибунала из расчета удобств для журналистов, как и не могли сообщить то, о чем сами еще точно не знали.

В предверии исполнения приговора представители прессы и радио подверглись серьезным и обоснованным ограничениям. Администрация тюрьмы сообщила, что никакой предварительной информации о казни до часа «М» (т. е. до 17 часов 15 октября) не будет. К месту экзекуции с соблюдением режима строжайшей секретности было решено допустить лишь восемь журналистов – по двое (пишущий и снимающий) от каждой страны. Прессу СССР представляли корреспондент ТАСС Б. В. Афанасьев и фотокорреспондент В. А. Темин.

В 8 часов вечера всех избанных провели в тюрьму, чтобы они через дверное окошко могли увидеть приговоренных к смерти. Желание передать раньше других сенсационное сообщение о казни оказалось так велико, что корреспондент американского информационного агентства Интернешнл Ньюс Кингсбери Смит заранее описал сцены последних часов осужденных и передал в редакцию. Он изобразил Геринга, который «невидящим взглядом» пытался читать «основательно потрепанную книгу о птицах Африки». Журналист «увидел» в рейхсмаршале уголовника и сумасшедшего, его «бесчестное и подлое лицо, отмеченное чертами явного безумия». Автора этой весьма живописной выдумки угораздило подчеркнуть, что «под пристальными взорами» американских надзирателей у Геринга «не было ни малейшей надежды на совершение самоубийства, если бы он затевал таковое». Можно представить, какой потом разразился скандал и каково пришлось несчастному мистеру Смиту.

В рядах журналистов нашлись и другие фантазеры, пожелавшие увидеть свою подпись под сенсационным репортажем. Корреспондент германского информационного агентства как немец не имел даже теоретических шансов попасть на место казни. Он представил дело так, что увидел все с высокого дерева, спрятавшись в его ветвях. Эта проделка оказалась совершенно несостоятельной, поскольку виселицы находились в закрытом помещении.

Надо отметить, что американская военная администрация действовала в отношении прессы и радио совершенно правильно. Уход из жизни даже самых отпетых преступников не должен превращаться в зрелище с толкотней журналистов и иллюминацией фотовспышек. Другое дело, что за недостатки в организации и проведении самой казни представители армии США получили немало упреков, прежде всего в своей стране.

Глава 50. Эхо Нюрнберга

Город Львов, 24 октября 1949 года. На квартиру писателя депутата горсовета Ярослава Галана под видом обычных поситителей пришли двое членов Организации украинских националистов (ОУН) Стахур и Лукашевич. Ярослав Галан был необычно популярен среди населения, и люди шли к нему потоком.

В трудные послевоенные годы не раз случалось, что в день получки он возвращался домой почти без гроша в кармане – все раздавал по дороге нуждающимся. «Люди так бедствуют» – виновато говорил он жене, отдавая скудный остаток.

Лукашевич завел с писателем разговор, а Стахур, как бы разглядывая комнату, встал у него за спиной, затем выхватил из-под полы топор и ожесточенно нанес несколько смертельных ударов. Кровь залила страницы рукописи, над которой работал писатель.

Чтобы понять, какая сила занесла топор над Галаном, нужно пояснить, чем он занимался. Писатель сотрудничал с газетой «Радяньска Украина» и был ее специальным корреспондентом на Нюрнбергском процессе. Его очерки и репортажи, отличавшиеся остротой и доходчивостью, обличали фашизм, тесные связи украинских националистов с гитлеровцами и их преступную деятельность.

Материалы из Нюрнберга принесли Галану популярность среди читателей, и они же вызвали приступы злобы у тех, кого он умело и талантливо разоблачал. Расправу над писателем подготовило и осуществило нацистско-оуновское подполье.

Не случайно, что государственное обвинение в суде над убийцами Ярослава Галана поддерживал лично прокурор Украины Роман Андреевич Руденко, который хорошо знал писателя по Нюрнбергскому процессу. Процесс во Львове показал, что и годы спустя после официальной капитуляции Германии фашисты и их пособники продолжали свою преступную деятельность. Нацизм был сломлен в вооруженной борьбе, но окончательно не уничтожен и сохранил способность к новым преступлениям.