Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Главный пульт управления
Шрифт:

Больше никто Тимину оценку не поддержал. Участники посиделок молчали.

В башне потрескивала тишина.

– Му-у-у-жичины-ы-ы! – неожиданно услышали они.

Дверь в командный пункт открылась и на пороге выросла статная фигура Генриетты Павловны. Во время подъема на башню она запыхалась, и ее высокая грудь под прозрачной блузкой никак не хотела успокаиваться. Мужские мысли моментально покинули не наблюдаемый глазами Вакуум и устремились в направлении двух наблюдаемых полушарий.

Переведя дыхание, Генриетта Павловна сказала:

– Гарри Григорьевич! А я вас ищу! Так и знала,

что вы здесь!

Гергелевич поднялся с деревянной лавки и поинтересовался начальственным тоном:

– Что случилось, Генриетта?

– Ну, ужинать ведь пора… Гарри Григорьевич, вы знаете, который сейчас час?

– Ужинать? – переспросил Гергелевич. – Ужинать… Да, понимаешь, Генриетта, мы тут как-то уже…

Генеральская экономка окинула взглядом лежащие на газете куриные кости, пустую бутылку, стаканы и осуждающе покачала головой:

– Ну, Гарри Григорьевич! Вы совсем не помните про ваш возраст… А ведь доктор говорил, что в Вашем возрасте…

– Плевать мне на мой возраст! – сурово прервал ее Генерал и решительной походкой солдата срочной службы направился к выходу на лестницу.

Майор хорошо запомнил посиделки в стеклянной башне танкового полигона. И после того, как он прокрутил в своей голове пленку с записью прошлогодней «философической» беседы, у него, наконец, появились кое-какие догадки по поводу событий сегодняшних.

25. На берегу реки прошлым летом

Ефим направлялся к дому, где жила Царевна-лягушка.

Наступал вечер, ясный и тихий, как воображаемый отпуск.

Погрузившийся в прошлое майор шел и вспоминал такой же теплый вечер, только случившийся год назад.

Ефим и Настя Тесменецкая сидели на скамейке в заводском парке.

Пахло хвоей и речной сыростью.

За их спинами уходили в небо рыжие стволы сибирских сосен. Перед ними падал вниз крутой берег. Внизу текла река. Она брала свое начало где-то невероятно далеко, за тысячи километров, в горах таинственного Тибета. И заканчивалась тоже невероятно далеко, еще через тысячи километров – в грозном Ледовитом океане.

«Если бы в школе не рассказали, никогда бы в это не поверил», – подумал майор.

За рекой лежала степь.

На ее ровном столе были разбросаны небольшие березовые рощицы. Отсюда они походили на вылезшие из земли куски зеленого малахита с белыми прожилками. Мимо них геометрически ровной шеренгой тянулись к горизонту решетчатые башни высоковольтной линии. А, если хорошо присмотреться, в одном из уголков степи можно было различить игрушечные домики и водонапорную башню пригородного села Овсянка.

Метрах в тридцати от скамейки смеялась и кричала волейбольная площадка. От речного обрыва ее отделяла высокая металлическая сетка.

По желтому песку площадки перемещались обнаженные по пояс поселковые любители волейбола. Они то приседали с вытянутыми вперед сцепленными ладонями то, вытянувшись столбиком, ввинчивались в воздух. Среди игроков выделялась тугая связка мышц, увенчанная блестящим лысым куполом головы. Конечно, это был Шура Мамчин.

Солнце опускалось за соснами, и поверхность реки превратилась в серебряное зеркало, отражающее зелень заводского парка, крайние дома поселка и белые гипсовые облака. Меж ними

чернел перевернутым грибом рыбак на маленькой лодке.

Под самым обрывом приткнулись к желтой полосе песка две белые и крутобокие, как птичьи яйца, прогулочные яхты. Их туго натянутые треугольные паруса казались пропитанными морской солью. Хотя между Бачуринским поселком и морем, хоть в одну, хоть в другую сторону, лежало, по меньшей мере, пол континента.

Рядом с яхтами на берегу стояли несколько мужчины с подвернутыми до колен брюками и две женщины – одна в длинном платье, другая – в ярком купальнике. Женщина в платье то и дело прижимала подол к ногам, пытаясь укротить порывы речного ветерка, но все время опаздывала. И настойчивый озорник обнажал ее по пояс, открывая полные не загорелые ноги.

Со стороны центральной аллеи долетала музыка, а прямо над их головами время от времени планировали к воде черно-белые речные чайки.

Майор сидел и раздумывал: вернуться ночевать к себе домой, в центр, или остаться здесь, в поселке, у Царевны-лягушки, на что та, похоже, рассчитывала. Такое времяпровождение являлось, разумеется, куда приятнее, чем одинокая ночевка в холостяцкой квартире. Но завтра в девять утра ему уже предстояло находиться на авиазаводе, в противоположном конце города. Причем, вместе с Гошей Пиготом.

Дело было вот в чем.

Тамошнее руководство заключило договор на ремонт своего заводоуправления с турецкой строительной фирмой. Причем, не удосужилось обеспечить изоляцию ее рабочих от своих режимных производственных площадей. В результате, турецкие штукатуры, маляры и сантехники почти беспрепятственно перемещались по территории оборонного предприятия, и неоднократно замечались вблизи секретных цехов. Причем, двое из них, согласно ориентировке, присланной из Москвы, подозревались российскими органами госбезопасности в качестве штатных сотрудников специального информационного департамента турецкой армии.

Иностранцы находились на территории России на законном основании и имели на руках положенные разрешительные документы. Поэтому, просто не пускать их на завод или выдворить их за пределы области, было невозможно.

Ефиму вместе с Гошей Пиготом предстояло провести серьезную беседу с директором авиазавода и его заместителем по строительству. Необходимо было убедить руководителей предприятия немедленно принять меры по ограждению производственных площадей от проникновения туда иностранных граждан. А еще лучше, – под каким-либо предлогом, расторгнуть договор, и обратиться для завершения ремонта к военным строителям.

Исходя из уже имеющегося печального опыта, майор опасался, что, если останется ночевать у Тесменецкой, то может не прибыть на авиазавод к девяти утра. Гоше придется вести беседу с руководством оборонного предприятия в одиночестве. И тогда впоследствии, подполковник своим воспитательным нытьем точно проест ему дырку в черепе.

В этот момент на волейбольной площадке вспыхнул конфликт.

Двое игроков сначала стояли друг против друга, размахивая руками, а затем дело дошло до нанесения ударов по обнаженным туловищам и возбужденным лицам. Игра прекратилась. Товарищи по игре столпились вокруг них, очевидно, пытаясь успокоить.

Поделиться с друзьями: